Элвин Уайт - Голос лебедя-трубача
— Еще бы, — согласился Заведующий. — Еще бы.
— Однако он собирается оплатить мой авиабилет из Монтаны в Филадельфию и обратно. После этого у него останется четыре тысячи четыреста двадцать долларов, семьдесят восемь центов.
Заведующий никак не мог прийти в себя от этих цифр.
— И все-таки это очень много для птицы. Что же он сделает с этими деньгами?
— Отдаст отцу.
— А отец что с ними сделает?
— Полетит в музыкальный магазин в Биллингс и вернет хозяину в уплату за украденную трубу.
— Как, все деньги?
— Все.
— Но труба не может стоить четыре тысячи четыреста двадцать долларов, семьдесят восемь центов.
— Я знаю, — сказал Сэм, — но магазин пришлось ремонтировать. Старый лебедь ворвался в него, как бешеный, проломив головой витрину. Тарарам получился будь здоров.
— Это понятно, — протянул Заведующий, — но даже для ремонта это слишком.
— Я согласен с вами, — ответил Сэм, — но самому Луи деньги ни к чему, поэтому он отдаст хозяину магазина все, что у него есть.
Тема явно вызывала у Заведующего живой интерес. Он думал о том, как это хорошо, когда деньги ни к чему. Он откинулся на спинку кресла. Ему казалось невероятным, что один из его лебедей умудрился скопить четыре тысячи долларов, и теперь эти деньги висят у него на шее в мешочке.
— Что касается денег, — задумчиво произнес он, — птицам куда проще их копить, чем людям. Когда птица зарабатывает деньги, это же чистая прибыль. Ей не надо ходить по магазинам и покупать дюжину яиц, фунт масла, два рулона бумажных полотенец, столик на колесах, банку томатного сока, полтора фунта вырезки, банку персикового компота, две кварты обезжиренного молока и банку оливок. Птице не надо платить ни по закладным, ни за жилье. Ей не надо связываться со страховой компанией и платить за страховку, а потом и надбавку по страховому полису. У птицы нет машины, и ей не приходится покупать бензин, оплачивать ремонт и мойку. Везет же зверям и птицам. Они стремятся приобретать вещи, как это делают люди. Обезьяну можно научить ездить на мотоцикле, но видеть обезьяну, пожелавшую купить мотоцикл, мне еще не приходилось.
— Так-то оно так, — сказал Сэм. — И все-таки некоторым животным нравится приобретать вещи, хоть они ничего за них не платят.
— Например? — удивился Заведующий.
— Например, крыса. Она обустраивает себе жилище, а потом тащит туда разные мелки вещицы — побрякушки и прочую ерунду. Все, что увидит и сможет достать.
— А ведь верно, — улыбнулся Заведующий. — Ты совершенно прав, Сэм. Ты много знаешь о животных.
— Я их люблю, — ответил мальчик, — и мне нравится за ними наблюдать.
— Тогда пойдем со мной, я покажу тебе зоопарк. — Заведующий поднялся с кресла. — Что-то мне больше не хочется сегодня работать.
И они вдвоем вышли.
Той ночью Сэму разрешили спасть в кабинете Заведующего. Мальчик развернул спальный мешок и залез в него. Утром самолет унесет его обратно домой, а пока его голова лопалась от впечатлений. Сэм достал из рюкзака блокнот и написал стихотворение. Вот оно:
СТИХОТВОРЕНИЕ СЭМА БИВЕРАМожно излазить хоть целый свет, —
Зоопарк! По мне, лучше места нет.
Здесь каждый сыт, ухожен и рад:
И землеройка, и птица-фрегат.
Здесь ленивец живет и семья грызунов —
Я с ними часами возиться готов.
Откуда-откуда здесь нет зверей:
С полюса, из лесу, из степей.
Здесь в клетке живет цепохвостый медведь,
Ну где на такого еще посмотреть!
В удобном вольере, спокойно, без страха
Выводит детенышей росомаха.
Здесь есть змея с пятачком вместо носа,
С пруда раздается хор птиц стоголосый.
По соседству с тюленем, пестры и легки,
Порхают колибри, как мотыльки.
Есть лани, есть гну-антилопы, быки.
Здесь каждый день случается что-то:
Катайся на пони, коль есть охота,
Смотри хищных птиц, здесь их целые тыщи,
В вольер загляни, где тигрица рыщет.
В просторном бассейне лежит крокодил,
На ветке удав расписной застыл.
Здесь бабуин, повернувшись спиной,
Всем кажет розовый зад смешной.
Стоит хоть раз заглянуть сюда —
И ты полюбишь зверей навсегда.
Сэм вырвал листок со стихотворением из блокнота, положил его на стол Заведующего и выключил свет.
Рано утром, когда до прихода в зоопарк служителей был еще очень далеко, Сэм вылетел из Филадельфии. Луи и Серена проводили его до аэропорта. Им хотелось попрощаться с ним. Они тоже улетали из Филадельфии в Монтану. Когда работники аэропорта заметили на взлетной полосе двух больших птиц, они подняли невероятную суматоху. Радисты на вышке срочно послали предупредительные сигналы прибывающим самолетам. Работники наземной службы высыпали из здания аэропорта и бросились отгонять птиц. Сэм, сидя у иллюминатора своего самолета, наблюдал за происходящим.
Луи схватил трубу.
— Мы улетаем, — пропел он, — в неведомые синие дали!..
Звуки трубы разнеслись по аэропорту. Все застыли от удивления.
— Ко-хо! Ко-хо! — протрубил Луи, опустил трубу и начал разбег по взлетной полосе. Серена не отставала. В эту самую минуту и самолет Сэма пошел на взлет. Лебеди летели рядом. Они оторвались от земли раньше самолета и теперь быстро рассекали крыльями воздух. Сэм помахал им рукой. Медаль Луи сверкала в лучах восходящего солнца. Самолет поднялся в воздух и стал набирать высоту. Лебеди тоже устремились в небо.
«Прощай, Филадельфия! — думал Луи. — Прощай, Птичий пруд! Прощай, ночной клуб!»
Самолет набрал скорость и обогнал лебедей. Луи и Серена остались позади. Некоторое время они летели за самолетом на запад, но потом Луи знаком сообщил Серене, что намерен изменить курс. Он повернул налево, к югу.
«Мы полетим домой по южному маршруту, мы не станем торопиться», — решил он.
Так они и сделали. Они пролетели Мэриленд, Виргинию и обе Каролины. Ночь они провели в Йемасси и видели огромные дубы с могучими сучьями, с которых клочьями свисает мох. Они побывали в болотистых лесах Джорджии, где повстречали аллигатора и слышали хохот пересмешника. Потом пересекли Флориду и несколько дней провели на сырых берегах старого речного русла, где горлицы стонут в мохнатых кедровых ветвях и ящерки выползают на камни погреться на солнышке. Потом лебеди свернули на запад, в Луизиану, а оттуда — на север, к Верхнему Красному Скалистому озеру.
Луи предвкушал свое блистательное возвращение. Когда он покидал Монтану, у него не было ни цента. Теперь он был богат. Тогда о нем никто не знал. Теперь же он был знаменитостью. Тогда он был один на целом свете. Теперь с ним была его невеста, его возлюбленная. На шее у него красовалась медаль, ветер играл его трубой, в мешочке лежали с таким трудом заработанные деньги. Долг был выполнен, и всего за какие-то несколько месяцев!
Как хороша свобода! Как прекрасна любовь!
20. Биллингс
Ясным, солнечным январским днем Луи и Серена вернулись домой, на Красные Скалистые озера. Среди тысяч птиц они быстро отыскали свои семьи — отцов и матерей, сестер и братьев. Их возвращение вызвало огромный переполох. Каждый хотел первым поздороваться с ними. Ко-хо, ко-хо, ко-хо! Наконец-то путешественники возвратились!
Отец Луи, старый лебедь, произнес изящную речь; она была, пожалуй, длинновата, но вполне искренна.
Луи поднял трубу и сыграл «Дом родной, отчий дом, вечно в сердце моем». Все птицы на озере тут же начали шептаться, как это Луи удалось добиться согласия Серены стать его женой. Все поздравляли счастливых супругов. Их братья и сестры столпились вокруг Луи, разглядывая его вещи. Такое сказочное богатство приводило их в восторженное недоумение. Они любовались медалью, с восхищением прислушивались к звукам трубы и уговаривали Луи показать деньги. Однако Луи не стал развязывать мешочка. Он отвел отца и мать в сторону. Втроем они вышли на берег, Луи снял с шеи мешочек и, склонив голову, вручил его старому лебедю. Четыре тысячи четыреста двадцать долларов, семьдесят восемь центов.
Затем Луи снял дощечку и написал записку для владельца музыкального магазина в Биллингсе, чтобы отец смог объяснить свое появление. В записке говорилось:
Владельцу магазина в Биллингсе:
К записке прилагаю $ 4,420, 78. Эта сумма покроет ваши убытки, понесенные в результате кражи трубы и разрушений в магазине. Прошу извинить за причиненное беспокойство.
Старый лебедь не мог пересчитать деньги; писать он тоже не умел, однако он взял мешочек и дощечку и повесил на шею. Он был уверен, что теперь сможет уплатить долг за украденную трубу.
— Я отправляюсь в путь, — объявил он жене, — чтобы смыть с себя позор. Я возвращусь в Биллингс, место, где я совершил преступление, в огромный город, полный суматохи и…
