Сергей Козлов - Всё о Ёжике, Медвежонке, Львёнке и Черепахе
— …чтобы дымок пах! И креслице придвинул! Ведь кто же, кроме тебя, звёзды-то считать будет?! Вот, думаю, сейчас придёшь, сядем…
… Медвежонок говорил, говорил, а Ёжик думал: «Всё-таки хорошо, что мы снова вместе».
И ещё Ёжик думал о Лошади. Как она там, в тумане…
И ещё про Ёжика
Усатым-Полосатым
Кит
Однажды Зайцу показалось, что деревья — водоросли, небо — вода, а сам он — рыба.
И Заяц поплыл.
Заяц плыл, перебирая лапами, подгребая ушами и хвостом.
— Что это ты делаешь, Заяц? — спросила Белка.
— Плыву.
И Белка поплыла рядом.
— Что это вы делаете? — спросил Хомячок.
— Не видишь? Плывём!
И Хомячок бочком, бочком поплыл следом.
Потом стал большой рыбой Медвежонок.
Он сразу догадался, что все — рыбы, и ничего не спросил.
Медвежонок плыл, зажмурившись, поэтому всё время натыкался то на Белку, то на Хомячка.
— Не толкайся, — шепнула Белка. — Смотри, сколько воды!
— Ты почему шепчешь? — тоже шёпотом спросил Медвежонок.
— А где ты слышал, чтобы рыбы громко разговаривали?..
Ёжик сидел на крыльце и пил чай.
Ёжик сразу сообразил, что к нему плывут рыбы, и сбегал за удочкой.
Первым поймался на морковку Заяц. Он схватил морковку двумя лапами и выскочил на крыльцо.
Белка поймалась на гриб. Хомячок — на капустный листик.
А для Медвежонка пришлось привязать к леске целый горшочек с мёдом. Медвежонок долго не ловился. Но в конце концов поймался и Медвежонок.
— Здорово! — сказала Белка, когда сели на крыльце пить чай. — Так мы ещё никогда не играли!
— Ещё бы! — сказал Медвежонок. — Ведь никто из вас так и не догадался, что я был стареньким подслеповатым китом.
На всю весну
И деревья, и река, и высохшая прошлогодняя трава — все радовались солнцу.
И Медвежонок радовался. Он топал всеми четырьмя лапами и пел:
Ура! Ура!
Гулять пойду!
За лапу Зайца поведу.
И Поросёнок прибежит,
И Ёжик уж в траве шуршит.
Тут Медвежонок остановился.
— Ёжик уж… — пробормотал он. — Ёжик и Уж или Ёжик уже? Нет, ужей ещё нет, они спят, а надо петь: «А Ёжик уже давно в траве шуршит», то есть бежит к нам, ко мне, Зайцу и Поросёнку, и шуршит в траве.
И Медвежонок снова затопал лапами и запел:
Ура! Ура!
Гулять пойду!
За лапу Зайца поведу.
И Поросёнок прибежит…
Здесь он на секунду остановился и спел:
И Ёжичка в траве шуршит!
— Я шуршу, — сказал Ёжик.
— А ты откуда взялся? Уходи! Я сперва Зайца за лапу поведу, потом прибежит Поросёнок, а уж потом — ты.
— А куда же я денусь? — спросил Ёжик. — Я твою песню ещё откуда слышал.
— Нет, — сказал Медвежонок. — Ты сейчас уйди, а когда поймаю Зайца, и Поросёнок…
— Где ж ты его поймаешь?
— Поймаю, — сказал Медвежонок. — Если в песне поётся, значит, поймаю. Куда он денется?
— Ладно, — сказал Ёжик. И спрятался за куст.
Ура! Ура!
Гулять пойду!
За лапу Зайца поведу!.. —
ещё громче запел Медвежонок.
И тут выскочил Заяц.
— Привет! — сказал он. — А я слышу — кто-то про меня поёт, ну, думаю…
— Вот, — сказал Медвежонок. — Всё как в песне. — Взял Зайца за лапу и повёл к реке.
— Куда мы идём? — спросил Заяц.
— Иди-иди, — сказал Медвежонок. — Сейчас Поросёнок прибежит.
— Ха-ха! Так он тебе и прибежит! Поросёнок в город уехал. Всю зиму шарфик вязал, поехал на базар продавать.
«Не может такого быть, — подумал Медвежонок, — чтобы не как в песне».
И запел:
Вот на прогулку я иду!
За лапу Зайца я веду!
И Поросёнок прибежит,
А Ёжик уж за мной спешит!
— Тьфу! Опять этот Уж! — Медвежонок остановился. — Послушай, — обернулся он к Зайцу. — Ты ужей знаешь?
— А как же!
— А чего они теперь делают?
— Ужи? Эти — спят. А которые заречные — не знаю.
— Понимаешь, — сказал Медвежонок, — один Уж тычется в песню. Я его гоню, а он — лезет.
— Они такие, — сказал Заяц. — Где хошь пролезут.
Ёжик по кустам, по кустам незаметно бежал за Зайцем и Медвежонком и ждал, когда прибежит Поросёнок.
Ему нравилось, что вот не просто пошли гулять, а что сперва Заяц, потом Поросёнок, а уж потом он.
«Эх, скорей бы только прибежал Поросёнок! — думал Ёжик. — Выбежал бы сейчас, и тогда сразу бы выкатился я, и мы бы помчались вдоль реки и завопили на всю весну медвежью песню!..»
— Нет-нет, ты не жди, — говорил Заяц Медвежонку, когда они шли к реке. — Поросёнок не прибежит. Как прибежать, если он на базаре? И тут на реке показалась точка.
— Видишь? — крикнул Медвежонок. И запел-заплясал:
Ура! Ура!
Гулять идём!
За лапу Зайчика ведём!
И Поросёнок прибежит,
И Ёжик песню подхватит!
— Подхва́тит! — поправил Заяц.
— Я бегу! — крикнул Поросёнок из лодки.
Он грёб изо всех сил, выскочил на берег и побежал к Медвежонку. И Ёжик полетел птицей, и от радости у него перехватило в груди.
Ура! Ура!
Весна пришла.
И снова вместе,
Все втроём,
Мы песню
Солнышку
Поём! —
запели все.
— Видите? — сказал Медвежонок. — Всё, как в песне! Потому что иначе и не может быть!
А Уж во все глаза глядел на друзей с того берега и очень жалел, что не может переплыть реку.
Как Ёжик с Медвежонком спасли Волка
К старости у Волка стали отрастать уши. Каждый вечер он брал ножницы, садился на берегу пруда и потихонечку постригал их.
— А то неудобно, — бормотал Волк, — вырастут, как у Осла.
Была осень, стояли солнечные деньки, летели листья. Всё кругом, казалось, было из золота — столько насыпало этих свежих, шуршащих «кленовых лапок» — так Волк про себя называл листья клёна.
Волк вышел к синему-синему пруду в золотых берегах, достал ножницы и посмотрел в воду.
Из воды на Волка глянул хмурый седой Волк с пучками меха в ушах и странно торчащими, как у лошади, ушами.
«Вот если сегодня не постригу, — подумал Волк, — завтра будут, как у Осла».
Он сел на камень, свесил задние лапы и склонил голову набок.
Очень печальная это была картина — серый Волк на замшелом камне в синем пруду.
— Что ж, — вздохнул Волк, — начнём, пожалуй! — И отхватил кусочек от левого уха. Зажмурился, посидел немного с закрытыми глазами, снова глянул в воду и отстриг кусочек правого.
— Отдохну, — вслух подумал Волк и поглядел на небо. По синему осеннему небу на белом облаке ехал Медвежонок и пел уже известную песню про облака.
— А-аблака-а… — вопил Медвежонок, — белогривые лошадки!..
«Хорошо ему, — подумал Волк, — уши у него не растут, стыдиться нечего, сейчас приедет на облаке к другу своему, Ежу, сядут, чай из самовара пить будут. Эх!..»
— А-аблака-а, что вы мчитесь без оглядки? — не смолкал Медведь в небе.
— Не глядите вы, пожалуйста, свысока,
А по небу прокатите нас, облака, — аккуратно так, почти про себя, спел Волк, но не успел вымолвить последнего слова, как камень, на котором он сидел, вдруг выдернулся из земли — и поплыл ввысь.
— О-о-о-о-о! — завыл Волк. Но тут в замшелом боку у камня открылся иллюминатор — и выглянул первый марсианин.
— Сиди тихо, — сказал он. — Всё о’кей! — И иллюминатор захлопнулся, и даже следа от него не осталось, а со стороны это выглядело так: старый Волк на тяжёлом замшелом камне молча ехал по небу.
— Ты куда? — спросил у него Медвежонок. Волк молчал.
— Ты на чём едешь? — крикнул Медвежонок. Волк молча показал лапой на камень и посмотрел на Медвежонка печальными глазами.
— Волченька, — сказал Медвежонок, — мы же друзья. Садись ко мне! Это же нехорошо — ехать по небу на камне.
Но тут в замшелом боку открылся другой иллюминатор, и второй марсианин сказал Медвежонку:
— Отвали!
— Что? — не понял Медвежонок.
— Сгинь! — сказал марсианин.
![Джордж Ланжелан - Муха [= Муха с белой головой / The Fly (La Mouche)]](/uploads/posts/books/65247/65247.jpg)
