Александра Ермакова - Прорывая мрак времён
Пара секунд — и оказывается на ступеньках. Тотчас серьезнеет. Волосы заплетены в косу. Солнцезащитные очки на голове, словно обруч. Спустившись по лестнице, нерешительно заминается.
Варгр приветливо кивает:
— Садись, — протягивает шлем.
Катя мотает головой:
— У тебя спина широкая, не думаю, что понадобится, — натянуто улыбается и шагает ближе. Едва ощутимое несмелое прикосновение пальцев и, обвив торс, устраивается позади. Длинные ноги умещаются недалеко от ног Варгра.
— Смотреть — на дорогу! — вкрадчивое предупреждение вызывает ухмылку. Жар похоти вновь приливает, разгоняя и будоража кровь.
— Ага, — Бъёрн нахлобучивает шлем на голову. — А ты — не приставать!
Катя прижимает сильнее и язвительно шепчет:
— Не мечтай…
Звучит многообещающе. Точнее, воображение, в который раз искушает, добавляет во фразу интимности и эротический подтекст. Лучше отвезти, куда просит. Не сделает этого сейчас — за себя не ручается.
Глава 10
Катя прижимается к оборотню сильнее — он жаркий. Очень! По телу разливается тепло, и прохладные порывы встречного ветра не остужают разгоряченную плоть. В голове гудит рой мыслей. Варгр… красивое, рычащее имя. Так и ложится на язык, обволакивает бархатом звучания. Оборотню подходит как никакое другое и показывает темперамент хозяина. Недооценила, точнее не ожидала такого напора. Гипнотизировал слегка подрагивающим низким голосом. Рот против воли открывался, и текла правда… Увещевал доходчиво, силой пользовался умело — причём как физической, так и «убеждения». Спрашивать и требовать — разные вещи. До сих пор не укладывалось в мозгу — столько поведать незнакомому человеку. Ужас в том, что пару раз пыталась соврать, увильнуть. Так ведь пресекал на корню, а не подчиниться и не рассказать, равносильно прочтенному в дьявольских глазах — вытрясу, даже если придётся пытать. О методе лучше не думать. Краска приливает к щекам, сердце трепещется так сильно, будто птичка, мечтающая вырваться из клетки.
Варгр вызывает море противоречивых чувств. Страх, волнение, бешенство, гнев, стыд, смущение… Порой всё смешивается, и разобраться, которое главенствует, не получается. Раздражает собственная реакция, ведь подначивала, огрызалась, бросала вызов. Видела — оборотень на грани. Ещё чуть-чуть и бросится! Как сдержался и не придушил — одному богу известно. Кулаки сжимал так сильно, что костяшки натягивали смуглую кожу до белизны. Желваки ходили вверх и вниз, взгляд испепелял. На шее ощущался стальной хват длинных, крепких пальцев, но шаткость положения ужасала и раззадоривала одновременно. Разошлась так, что не смогла остановиться — позволила много. Рассматривать, требовать, грозить, желать, трогать… Позорище! Но томно, сладостно и… восхитительно. При всей наглости, дерзости оборотень касался бережно, ласково. Огромные ручищи зверя не отвращали. Пугалась не того, что испытывал и хотел он, а собственной реакции. Никогда подобного не испытывала. Это не первый мужчина после изнасилования. Начитавшись психологии, решила проверить теорию «Чтобы побороть страх, нужно ему поддаться». Человек хочет либо избежать боли, либо достигнуть желаемого и рассеять о ней миф. Первый вариант безнадежен. Страх — сильнейший враг. Его не победить, но можно притупить. Только упорство и риск помогут избавиться от комплексов. Правда, и там палка о двух концах. Или удовольствие — я это сделал, всё не так, как ожидал! Или… убедишься, — это реально больно, зато… постепенно привыкнешь. Опробовала через полтора года, познакомившись с Эйшем, симпатягой из Дании. При не самых романтических обстоятельствах — авиакатастрофе.
Самолёт рухнул… Глупо, нелепо получилось, ведь выследила предпоследнего насильника и, к сожалению, так совпало — повстречалась с первым ламией. Как говорится: такого «счастья» не пережила — погибла, но твари тоже. Тогда посетили очередные неприятные ощущения. Очнулась «куском мяса» под деревом. Хм… Прилично зажаренным…
Странно, живность не добралась раньше спасателей. Хотя, скорее всего, или испугалась пожара, или разбегалась от жутких криков, ведь сдерживаться сил не хватало. Орала так, что сама глохла время от времени. Связки не выдерживали, сознание теряла — изо рта вылетали раздирающие глотку хрипы. Выныривала из темноты и вновь окуналась в мир страданий. От собственного запаха мутило. Тело не слушалось — кости словно побывали в камнедробилке. Собиралась долго и мучительно, постоянно проваливаясь в спасительное небытие, а хруст, по сей день, ассоциируется с болью. Видимо, это и толкнуло на возврат жизни Варгру, не только слова ведьмы.
Эйшем — спасатель, с группой быстрого реагирования, обследовал территорию. Нашёл невдалеке от обломков, пока остальные разгребали, точнее, собирали части лайнера и пассажиров. В больнице дневал и ночевал возле койки. От него веяло порядочностью, добротой. Когда разлепляла веки, всегда встречалась с тёплым взглядом кофейных глаз. Высокий, светловолосый молодой мужчина — не больше тридцати. С открытой улыбкой, приятным голосом. В общем, прониклась симпатией и благодарностью, а вскоре, доверилась. Рассказала о себе, когда уже не было выбора. В телике с назойливым постоянством мелькали репортажи об аварии. Однажды, фото с неопознанной единственной выжившей чартерного рейса «Севилья — Копенгаген» дотошные журналюги сравнили с пропавшей Катей Выходцевой из Ростова.
Эйшем не осуждал, не смотрел, как на чокнутую, не требовал показать способности — без лишних слов помог сбежать. Выхаживал, ведь ещё полностью не восстановилась. Кости срослись, а вот кровавая корка с тела сходила медленно. Удивительно, шрамы после убийства насильниками и авиакатастрофы остались — напоминание о жизни и смерти. Зато волосы отросли, чуть ли не за неделю. И радовало, и огорчало. Тёмные волны, струившиеся по плечам, напоминали — последний насильник ещё жив!
Эйшем был любезен — купил краску и осветлил.
Отношения зашли дальше дружеских, но неспешно. Чего только стоило позволить к себе прикасаться — трясло как умалишённую. Решилась спонтанно, когда прониклась нежностью Эйша. Он не торопил — понимал… Сказать, что больно — нельзя. Терпимо… Откуда семнадцатилетней девчонке знать, как должно быть? Закомплексованная, неуверенная, неумелая — по сути девственница. Смущалась, краснела, лежала холодная словно бревно, закусывая губы. Но Эйш ласковый, терпеливый, заботливый, научил расслабляться. Вскоре чувства приблизились к приятным.
Только… Мнимое счастье и затишье длилось недолго. Когда Эйша растерзал очередной охотник — испуганно дала деру. Не могла видеть раскромсанного близкого человека, ведь знала, по чьей вине умер, к тому же первая встреча с ламией тоже закончилась плачевно.
Очередной удар. Привязанность как рукой сняло — вмиг очерствела. С тех пор, больше никому не позволяла… Знакомства, конечно, случались, но без интима. Хотя, это не спасало тех, с кем общалась. Их всё равно методично истребляли.
Чувства, рождаемые прикосновениями Варгра, не объяснить. Не лезут ни в какие рамки. Вспыхивала будто спичка. Сердце выдавало с потрохами — бешеным ритмом, гулкими ударами. Тело предательски льнуло к рукам оборотня, как само собой разумеющееся — он приласкает, успокоит. Хотелось подобно кошке потянуться и приластиться — хозяин не обидит своего котёнка! Маразм за гранью реальности. Разум отключался напрочь. Вот и сейчас! Бесстыдно прижимается к Варгру, будто знакомы сто лет — лучшие друзья и даже любовники. От запаха дуреет в прямом смысле. Напоминает аромат свежих белых грибов, как на родине… Высокая трава, устилающая землю многоцветием и покачивающаяся от дуновения ветра. Синее небо в редких и светлых, словно вата, облаках. Солнце — ласковое, прогревающее до сердца. Голова окончательно идёт кругом…
С трудом разлепив веки, Катя встряхивает головой, прогоняя воспоминания. Оторваться от оборотня, равносильно смерти. Вот же дура! Выходцева старательно возвращается в жестокий мир. Это Варгр виноват.
Использовал чары? Наверное, ведь невозможно сказать «нет» — желание чудовищное. Ощущаешь себя магнитом. Упираешься, но всё равно тянет.
Зря попросила отвезти, поддержала девичье «а почему бы и нет». На такси было бы куда спокойнее и безопасней. Хотя бы для нервов.
Байк сворачивает с центральной дороги на второстепенную и останавливается возле огромного магазина с яркими рекламными вывесками. Супермаркет…
Катя, собрав остатки воли в кулак, разжимает пальцы и слезает с мотоцикла.
— Спасибо, — облизывает пересохшие губы и, не зная куда деть руки, засовывает в карманы куртки.
Варгр глядит с робкой надеждой и даже опаской:
— Тебя подождать? — звучит несмело и тихо.
Выходцева решительно качает головой:
— Нет! — голос удивительно твёрдый с властными нотками.
