Алан Милн - Винни-Пух
ХОБОТУН (сурово). Хо-хо!
ХРЮКА (беззаботно). Тра-ля-ля, тра-ля-ля!
ХОБОТУН (с удивлением, уже не так уверенно). Хо-хо!
ХРЮКА (ещё более беззаботно). Трам-пам, трам-пам!
ХОБОТУН (уже собравшийся в третий раз повторить «хо-хо», но сорвавшийся на кашель). Х…г-рм. И что же тут у нас?
ХРЮКА (изумлённо). Как что? Это западня, и я жду, когда в неё свалится Хоботун.
ХОБОТУН (разочарованно). Ой! (после долгой паузы) Ты уверен?
ХРЮКА. Абсолютно.
ХОБОТУН. Ой! (нервно) Я… вообще-то думал, что это западня, которую я вырыл, чтобы ловить в неё Хрюк.
ХРЮКА (изумлённо). Ни в коем разе.
ХОБОТУН. Ой! (с извиняющимися нотками в голосе) Я… я должно быть, просто ошибся.
ХРЮКА. Боюсь, что да. (вежливо) Сожалею, что так вышло (и начинает бубнить).
ХОБОТУН. Э… Э… Я… Э… Пожалуй, пойду?
ХРЮКА (весело и беззаботно). Так тебе пора? Ладно, если вдруг встретишь Кристофера Робина, скажи ему, что он мне нужен.
ХОБОТУН (услужливо). Обязательно! Обязательно! (убегает)
ПУХ (его вроде бы и не было, но без него, как выясняется, не обойтись). Хрюка, какой же ты храбрый и умный!
ХРЮКА (скромно). Пустяки, Пух (тут появляется Кристофер Робин, и Пух ему всё рассказывает).
И пока Хрюка грезил наяву, а Пух вновь начал соображать, сколько же у него горшков с мёдом, четырнадцать или пятнадцать, по всему Лесу продолжались поиски Малявки. Вообще-то у Малявки было другое имя — Очень Маленький Жучок, но для краткости его звали Малявкой, когда к нему обращались, что, впрочем, случалось крайне редко. Разве что у кого-то возникала необходимость сказать: «Кыш, Малявка»! Он поздоровался с Кристофером Робином, потом решил обежать папоротник, чтобы поразмяться, но не появился с другой стороны, как ожидалось, а пропал, и теперь никто не знал, где его искать.
— Полагаю, он просто пошёл домой, — сказал Кристофер Робин Кролику.
— Он сказал «До свидания» или «Спасибо за компанию»? — полюбопытствовал Кролик.
— Он только сказал: «Как поживаешь», — ответил Кристофер Робин.
— Ха! — воскликнул Кролик, приняв ну очень важный вид. — Дело серьёзное. Он потерялся. Мы должны немедленно начинать поиски.
Кристофер Робин, который думал о чём-то другом, спросил: «А где Пух»? — но Кролика и след простыл. Поэтому Кристофер Робин вернулся в дом, нарисовал Пуха (тот выходил из дома в семь утра, решив прогуляться к ручью), потом залез на дерево, спустился с него, вновь подумал, а чем же занимается сейчас Пух, и направился в Лес, чтобы это выяснить.
И очень скоро подошёл к яме, из которой добывали гравий, а в ней, спиной к нему, сидели Пух и Хрюка, полностью поглощённые своими мыслями.
— Хо-хо! — внезапно нарушил царящую в яме тишину Кристофер Робин.
Хрюка от Удивления и Тревоги подпрыгнул на целых шесть дюймов, а вот Пух продолжал гадать, сколько же у него горшков с мёдом.
«Это Хоботун! — нервно подумал Хрюка. — Надо браться за дело»! — он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. А потом, на удивление легко, ему удалось произнести: «Тра-ля-ля, тра-ля-ля», — как он, собственно, и собирался, прокручивая в голове возможный разговор с Хоботуном. Но он не обернулся: боялся, что увидев нависшего над ним Очень Страшного Хоботуна, забудет всё то, что должен сказать.
— Трам-тара-рам-там! — пропел Кристофер Робин голосом Пуха. Потому что Пух когда-то придумал бубнилку, в который была и строчка «тра-ля-ля-ля», и строчка «трам-тара-рам-там». И когда Кристофер Робин пел эту бубнилку, он пел её голосом Пуха, потому что очень уж этот голос подходил бубнилке.
«Он сказал не то, что следовало, — в полном замешательстве подумал Хрюка. — Он ведь должен был повторить «Хо-хо!» Может, это сделать мне»? И, подпустив в голос ярости, Хрюка воскликнул: «Хо-хо»!
— Как ты сюда попал, Хрюка? — обычным своим голосом спросил Кристофер Робин.
«Это Ужасно, — думал Хрюка. — Сначала он говорит голосом Пуха, теперь голосом Кристофера Робина. А делает всё это для того, что совершенно меня запутать». И, совершенно запутавшись, Хрюка пропищал: «Это западня для Пухов, и я жду, чтобы свалиться в неё, хо-хо, вот и всё! А теперь я снова говорю хо-хо».
— Что? — переспросил Робин.
— Западня для хо-хо, — пискнул Хрюка. — Я её вырыл и теперь жду, пока в неё попадёт хо-хо.
Сколько бы ещё Хрюка нёс эту чушь, я не знаю, потому что в этот момент Пух оторвался от своих расчётов, окончательно решив, что горшков с мёдом у него шестнадцать. Встал, покрутил головой, потому что ему показалось, что кто-то щекочет ему спину, и увидел Кристофера Робина.
— Привет! — радостно воскликнул он.
— Привет, Пух.
Хрюка вскинул голову и сразу же отвёл глаза. И такой его охватил Стыд, что он решил убежать на море и стать матросом, но тут его взгляд упал на спину Пуха.
— Пух! — воскликнул он. — Кто-то поднимается по твоей спине!
— Я так и думал, — ответил Пух.
— Это же Малявка! — ещё громче закричал Хрюка.
— Ага, так вот, значит, это кто, — кивнул Пух.
— Кристофер Робин, я нашёл Малявку! — поделился своей радостью Хрюка с Кристофером Робином.
— Отличная работа, Хрюка, — похвалил его Кристофер Робин.
После этих слов Хрюка сразу повеселел и решил, что в матросы он всё-таки не пойдёт. А потом Кристофер Робин помог им выбраться из ямы, где они сидели, и все вместе они отправились на прогулку.
Два дня спустя Кролик случайно столкнулся в Лесу с Иа.
— Привет, Иа, — поздоровался Кролик. — Кого это ты ищешь?
— Малявку, разумеется, — ответил Иа. — Или ты лишился последних остатков ума?
— Разве я тебе не говорил? — удивился Кролик. — Малявку уже два дня как нашли.
— Ха-ха, — после короткой паузы с горечью воскликнул Иа. — Все танцуют и поют. Извиняться не надо. По-другому просто и быть не могло.
Глава 4,
в которой выясняется, что тигеры только и умеют, что забираться на деревья
Как-то утром, когда Винни-Пух сидел и думал, в голову ему пришла мысль о том, что неплохо бы навестить Иа, потому как не виделись они со вчерашнего дня. Напевая что-то себе под нос, Пух уже шагал к Иа, когда вдруг вспомнил, что с Совой он не виделся с позавчера, и решил по пути заглянуть в Столетний лес, посмотреть, дома ли Сова.
Он пел и пел, пока не подошёл к ручью — в том месте, где его всегда переходили по выступающим из воды камням. И уже добрался до третьего, на самой середине потока, когда задался вопросом, а как, интересно, поживают Кенга, Ру и Тигер? Их домик находился совсем в другой части Леса. И вот о чём Пух подумал: «Я уже давно не видел Крошку Ру, а если не увижу и сегодня, то получится, что не видел я его очень давно». Тогда он уселся на камень и спел ещё один куплет песенки, размышляя, как же ему быть.
А куплет он спел такой:
Как приятно поутру
Повидаться с Крошкой Ру,
Пусть я даже толстый Винни,
А не кенгуру.
Впрочем, если быть точнее,
То ничуть я не толстею
И совсем не сожалею,
Что не кенгуру.
Ласково светило солнышко, камень, на котором он сидел, давно прогрелся, и Пух уже решил, что на всё утро останется толстым Винни, сидящим посреди ручья, но тут вспомнил про Кролика.
«Кролик, — сказал себе Пух. — Мне нравится беседовать с Кроликом. Он обязательно скажет что-нибудь умное. И никогда не говорит сложные, длинные слова, как Сова. Обходится короткими, простыми, к примеру: «Как насчёт обеда?» или «Угощайся, Пух». Нет, я решительно должен повидаться с Кроликом.
И тут же сочинил следующий куплет:
Как приятно поболтать
С кроликом в обед.
Если есть чего сказать
Тет-а-тет.
Заодно и угоститься,
И наесться, и напиться,
Не пристало нам поститься,
Нет и нет.
Пропев куплет, он слез с камня, перебрался обратно на тот берег, по которому пришёл, и двинулся к домику Кролика.
Но не успел далеко отойти, как его начали терзать сомнения:
«А вдруг Кролика нет дома»?
«А что, если я застряну в его парадной двери, когда буду вылезать? Такое уже случалось, потому как парадная дверь у Кролика недостаточно широкая».
«Так не лучше ли мне…»
И пока он размышлял, лапы сами заворачивали всё западнее и западнее… и внезапно Винни-Пух оказался перед дверью своего дома.
Аккурат в одиннадцать часов.
То есть в самое подходящее время для того, чтобы немножечко подзаправиться…
Полчаса спустя он вышел из дома, уже точно зная, что он будет делать, и прямиком направился к домику Хрюки. Шагая, он вытирал пасть тыльной стороной лапки и напевал очередной куплет:
Как приятно по утру
Встретить Хрюку.
Без него жизнь не мила,
Просто мука!
Но ничуть я не жалею,
Что не виделся с Иа,
И с такими, как Сова,
Ну и с прочими-другими,
Всякими и не такими,
Как, допустим, я,
Винни…
В записи, сами видите, получилось как-то не слишком вежливо и вообще, если честно сказать, какая-то нескладуха, но в это ясное солнечное утро, в половине двенадцатого, на песчаной тропе, Пуху казалось, что это одна из лучших его песенок. И он всё пел и пел.
