Уильям Хорвуд - Сказки под ивами
— Пусть Тоуд-младший передаст мне мой рюкзак.
Распоряжение было тотчас же исполнено.
— Тут ведь какое дело, — пробурчал Тоуд, роясь в бесчисленных карманах рюкзака. — Так уж получилось, совершенно случайно, уверяю вас, что я как раз подготовил речь, и именно по этому поводу!
Уже позднее, совсем поздно вечером, когда почти все было съедено и выпито, Крот подошел к Тоудам и поинтересовался у них, чем они были так заняты весь день, добавив при этом: «Если, конечно, удобно об этом спрашивать».
— Что мы делали? Чем мы занимались? — воодушевленный, воскликнул Тоуд. — Отвечу: мы делали очень полезные, трудные, но незаменимые в воспитательном плане упражнения.
— Ты имеешь в виду перетаскивание тяжестей с места на место? — уточнил Крот, кивая в сторону внушительного вида рюкзаков.
— Бери выше, старина. Мы ходили в поход! — гордо заявил Тоуд. — А что касается рюкзаков, так ты не волнуйся: мы и к ним привыкнем, правда, Мастер Тоуд?
— Э-э… ну да… а как же, разумеется, — не сразу нашелся с ответом Тоуд-младший.
— И как вам это дело? Понравилось? — с явным интересом спросил Крот.
— Еще бы! — кивнул Тоуд, принимаясь за очередной кусок торта. — День провели — просто здорово. Согласен, Мастер Тоуд?
Знай остальные присутствующие о том, что пережили обе жабы за этот «восхитительный» денек, от них не ускользнула бы секундная пауза перед ответом Тоуда-младшего, в течение которой в нем боролось детское желание рассказать всю правду о том, какое кошмарное дело все эти пешие прогулки, со свойственным всем Тоудам стремлением произвести на всех впечатление, вызвать восхищение своими способностями и достижениями.
— Пешие прогулки? Походы? Дальние экспедиции? — усмехнулся Мастер Тоуд. — Нет ничего лучше и веселее! — заявил он, запихивая в рот последний кусок торта и купаясь в восхищенных взглядах друзей-приятелей.
VI ПРИКОСНОВЕНИЕ ВОСТОКА
Наступивший ноябрь принес с собой нежданный-негаданный снегопад, укрывший белым покрывалом берега Реки, Ивовые Рощи, а деревья в Дремучем Лесу украсил серебристый иней, предвещавший холодную, морозную зиму.
Настало время сидеть дома и радоваться тихим домашним удовольствиям, будь то еда, тепло, дружба или общие воспоминания. Если же кому-то очень нужно выйти на улицу, то стоит поторопиться управиться со всеми делами засветло, пока не вернулась царствующая в долгие зимние ночи морозная тьма. Задержаться можно только в гостях у хорошего друга, где тебе всегда рады, где можно спокойно посидеть у камина и поболтать о том о сем: о том, что было, и о том, что будет, помечтать вместе о весне и о новом лете…
Оказалось, что возрастающее беспокойство Крота по поводу пошатнувшегося здоровья Рэта не было беспричинным. Обнаружилось это так: как-то раз, примерно через неделю после первого снегопада, когда оттепель почти растопила лежавший повсюду снег и смыла укрывавший реку ледок, Крот с Племянником решили воспользоваться более или менее сносной погодой, чтобы хорошенько прогуляться на свежем воздухе. Вернувшись домой, они обнаружили в дверях записку, написанную незнакомым почерком.
Бросив взгляд на подпись, Крот понял, что послание оставлено Сыном Морехода, и, судя по неровным строчкам, писал он явно в немалой спешке.
«Дорогой мистер Крот! — гласила записка. — Капитану (так звал Рэта Крысенок) плохо. Пожалуйста, зайдите к нам, когда сможете».
— Что же там могло случиться? — почесал в затылке Крот, которого мучило недоброе предчувствие.
Племянник попытался успокоить его:
— Надеюсь, дядюшка Рэт просто простудился, и ему не помешало бы какое-нибудь ваше снадобье из целебных трав.
Не успели они взяться за подбор нужных целебных сборов и бальзамов, которыми Крот так гордился, как в дверях дома вновь появился Крысенок.
— Меня послал к вам мистер Барсук, — задыхаясь, сказал он. — Он просил передать, что мистеру Рэту очень плохо, что он… он…
— Говори скорее! — воскликнул Крот. — Да что же с ним?!
— Доктор сказал, что он может и до утра не дотянуть, — не менее Крота сокрушенный этим известием, сказал Крысенок. — Пожалуйста, пойдемте, я прошу вас.
Племянник помог растерявшемуся Кроту надеть пальто и сапоги и запихнул в сумку побольше бальзамов и мазей, чтобы уже на месте разобраться в том, что из лекарств нужнее. Все вместе они быстрым шагом направились к реке, в спешке забыв даже прикрыть входную дверь, и в дом теперь задувал холодный зимний ветер.
По дороге Племянник успел выспросить у Крысенка кое-какие подробности. Накануне. Рэт и его ученик спокойно посидели вечером у камина, поужинали и пораньше легли спать, так как холодная погода не располагала к посиделкам. Рано утром к ним зашли Выдра с Портли, но Рэт отказался присоединиться к намечавшейся совместной прогулке, сославшись на то, что у него что-то ноет и ломит. Если не считать этих утренних хворей, ставших — увы! — уже почти привычными для Рэта, он был вполне здоров, и только поэтому Сын Морехода оставил его дома одного.
Тем не менее что-то не давало Крысенку покоя. Он чувствовал себя неловко оттого, что его старший друг, опекун и учитель сидит дома, а он радуется жизни, прогуливаясь по реке с друзьями. Через некоторое время он попросил у Выдры разрешения вернуться домой.
— Тебя что-то беспокоит? — почувствовал неладное Выдра.
— Точно не знаю, не уверен, но… Река, она говорит, что сейчас мое место не здесь… Я должен быть дома. Боюсь, с Капитаном что-то случилось.
Два раза просить Выдру не пришлось. Опытный прибрежный житель, он давно понял, что в умении общаться с Рекой Сын Морехода мог сравниться с самим Рэтом. Да и самому Выдре Река в тот день показалась какой-то не такой, если не хуже…
В общем, Выдра вместе с Порт ли направились вслед за Крысенком к дому Рэта. Зрелище, представшее их взору, оказалось хуже самых мрачных предположений. Бедняга Рэт лежал на полу у камина; рядом валялись куски угля, свидетельствовавшие о том, что Рэтти, видимо, как раз хотел получше протопить камин, когда ему стало плохо. Теперь огонь в камине погас, комната выстудилась, и Рэт лежал на полу, чуть слышно постанывая от боли, сковавшей его грудь, плечи и лапы.
Выдра тотчас же принял решение: Крысенок был послан за Кротом, чья помощь в таких случаях бывала неоценимой; Портли же отправился на поиски Барсука, а затем за врачом. Все было сделано очень быстро, вот только Крота дома не оказалось. Остальные пытались помочь Рэту, как могли.
— Когда пришел доктор, Барсук велел мне снова сплавать в Кротовый тупик, — сказал Крысенок, подводя лодку к мосткам у домика Рэта и помогая кротам выбраться на берег. — Он сказал, что вы знаете Рэтти лучше любого врача и найдете лекарство или какое-нибудь средство, которое ему поможет.
Печальное зрелище предстало глазам вошедших в дом Водяной Крысы. Комнату наполняли запахи лекарств и лечебных трав. За столом сидел Выдра и грустно качал головой; Портли впал в забытье у камина, в котором боролись за жизнь несколько слабых язычков пламени.
В дверях спальни Рэта стоял Барсук, из-за плеча которого Крот (успевший дать Племяннику указание растопить камин получше) разглядел сидевшего на краю кровати солидного господина в темном костюме. Большой докторский саквояж стоял открытый у его ног. Господин держал рукой запястье Рэта и внимательно смотрел на циферблат своих карманных часов. Вид у него при этом был весьма обеспокоенный.
— Боюсь, конец уже близок, — прошептал Барсук.
— Только не это! — охнул Крот.
Тем временем врач встал с кровати больного, положил безжизненную лапу Рэта на постель и, еще озабоченнее покачивая головой, вышел из спальни, жестом пригласив Барсука поговорить наедине.
— Но что, что с ним случилось? — тотчас же бросился к врачу Крот.
Барсук представил Крота доктору — высокому, худощавому, бледному человеку того типа, что воспринимают пациентов как досадное, надоедливое недоразумение в их жизни. Тот милостиво позволил Кроту принять участие в совещании.
— Состояние больного очень тяжелое, — сообщил врач. — Основные симптомы пугающие, и я боюсь, что…
— Но он ведь не… не… — Крот, не стесняясь, расплакался, с мольбой и надеждой глядя на врача.
— Я вообще удивляюсь, что он так долго и упорно цепляется за жизнь, — устало сказал доктор, всем своим видом показывая, что со стороны Рэта такое поведение было абсолютно неразумно, ибо длительная агония лишь заставляет зря мучиться близких и к тому же приносит некоторые неудобства обществу (видимо, он имел в виду тот факт, что его лишний раз вызвали к больному).
— Честно говоря, — добавил врач, — учитывая столь слабый пульс и резкое, почти полное ослабление всех чувств, за исключением слуха, который обычно и исчезает последним, я бы ни за что не поверил, что ваш друг протянул так долго после удара, хватившего его сегодня утром.
