Эно Рауд - Муфта, Полботинка и Моховая Борода (книга 4, с иллюстрациями)
— Нет такого проступка, за который можно наказывать одиночеством, — сказал Муфта. — Это берусь утверждать смело, я знаю, что такое одиночество.
— Ты спас нам жизнь, Полботинка, — добавил Моховая Борода, и по его голосу было слышно, что он растроган. — И не для того же, чтобы теперь нас так бессердечно покинуть?
Лицо Полботинка дрогнуло. Он сдерживал слезы.
— К сожалению, я не подхожу вам, — еле слышно пробормотал он. — Моя вина слишком тяжела, но всё-таки вы не поминайте меня лихом…
— Полботинка, — закричал Муфта, — не говори глупостей! Это я во всём виноват!
— Ты? — поднял голову Полботинка.
— Конечно, я! — продолжал Муфта. — Это же совершенно естественно, что ты счёл меня за волчьего приёмыша. Ты только посмотри, какой я мохнатый. Мохнатый и некрасивый.
— Ну-ну, — пробормотал Моховая Борода. — А мы-то с Полботинком разве писаные красавцы?
Дело принимало совсем нелепый оборот — теперь они оба взахлёб обвиняли каждый себя.
Полботинка робко подошёл к машине.
— Дорогой Муфта, — сказал он, — по мне, так ты мог бы быть чьим угодно приёмышем. Ты благородный и великодушный накситралль, и тем тяжелее мне смотреть тебе в глаза.
— Входи, — сказал Муфта прерывающимся голосом. — Я очень тебя прошу.
И тут наконец Полботинка залез в машину.
Муфта включил мотор и выехал на лесную тропинку. Накситралли молчали.
Каждый думал о своём. Фургон медленно покатился по тропинке, постепенно увеличивая скорость. Мотор, похоже, был в полном порядке.
— Если всё пойдёт благополучно, возможно, к вечеру мы будем у моря, — предположил Муфта.
— Только по дороге надо было бы заскочить в магазин, — сказал Моховая Борода. — Воротник, несомненно, очень голоден, ведь он, бедняжка, не получил ни ягод, ни орехов.
— Верно, — добавил Полботинка. — И в том же магазине можно будет запастись и лимонадом.
Так они беседовали, но каждый из них чувствовал, что скованность их отношений всё ещё не прошла. Слова звучали как-то фальшиво и вымученно. Неужели это навсегда?
Прошло часа два или немного больше, и вдруг Муфта насторожился.
— Люди на дороге, — сказал он и сбавил скорость. Моховая Борода и Полботинка тоже уставились в переднее окно машины. Два человека. Два человека, сильно нагруженных туристским снаряжением.
— Послушайте! — воскликнул Полботинка. — Это же краеведы!
В самом деле — бородатый и лысый! Уложили своё имущество и, как видно, собрались уходить из леса.
Муфта нажал на тормоз, чтобы обсудить обстановку. Но краеведы уже заметили машину и стали махать руками.
— Просят подвезти, — предположил Моховая Борода. Муфта нахмурился. У него не было особого желания встречаться с краеведами, но ничего не поделаешь, надо было ехать дальше. Он дал газу. Так, значит…
Фургон приблизился к краеведам. Остановиться? Нет. Муфта лишь указал пальцем назад, давая понять, что в машине нет места. При этом он посмотрел сквозь ветровое стекло прямо в глаза краеведам. Ну, конечно, узнали! С каким видом они уставились на Муфту! Разумеется, они и представить себе не могли, что увидят за рулём автомобиля так называемого волчьего приёмыша! Изумление придавало лицам краеведов до того смешное и глупое выражение, что Муфта расхохотался.
— Ну, теперь-то, пожалуй, они больше не считают тебя волчьим приёмышем! — сказал Моховая Борода.
Он тоже не выдержал и засмеялся. Это был заразительный смех. Вскоре смеялся и Полботинка. И вдруг все они почувствовали, что царившая между ними натянутость без следа исчезла.
Краеведы остались позади. Путешествие продолжалось.
Лес начал постепенно редеть. Наконец-то! Где именно кончался лес и где начиналось ровное поле, точно определить было трудно. Во всяком случае, они в конце концов выехали из леса. Вдали виднелось шоссе.
Муфта остановил машину, чтобы они, прежде чем показаться людям, привели себя в порядок. Но едва умолкло гудение мотора, как Моховая Борода сказал:
— Прислушайтесь!
Они внимательно прислушались. Муфта, чтобы лучше слышать, даже приоткрыл автомобильную дверцу.
Странный, отдалённый рокот…
И Полботинка произнёс дрожащим от волнения голосом:
— Море шумит…
Никто не сказал больше ни слова. Затаив дыхание они все трое взволнованно прислушивались к таинственному голосу моря.
