Святослав Сахарнов - Сказки из дорожного чемодана
Это произошло так быстро, что братья не успели выбежать из-за кустов.
— Он погиб! —воскликнул Лакшмана.
Но не успел опуститься меч Валина, как зазвенел лук Рамы, сверкнула стрела, со свистом пронзила воздух и пробила навылет грудь Валина.
Братья подбежали к соперникам. Те лежали на земле. Сугрива был без чувств, а Валин уже умирал, его глаза начали терять блеск. Последним усилием он поднял голову.
— Так вот кто убил меня! — прошептал умирающий. — Почему ты оказался здесь, Рама? А если ты хотел моей смерти, почему не вышел на открытый бои, почему стрелял из засады?
— Видно, такую смерть определили тебе боги, — печально ответил Рама. — Ты сам не оставил мне времени. А здесь я по просьбе друга, ты причинил ему зло.
— Тогда ты прав, — прошептал Валин и умер.
Так Рама вернул Сугриве царство и обрел могучего союзника. У царя обезьян снова оказались тысячи и тысячи подданных, сильных и смелых, готовых по первому его зову идти в бой.
Но прежде чем двинуть обезьянье войско на Ланку, Рама решил узнать, где спрятана Сита и что за войско держит в столице Равана. Об этом он сказал Сугриве.
— Нелегко будет сделать это, — ответил царь обезьян. — В океане по пути на Ланку живет страшное чудовище, которому боги поручили охранять остров. Его невозможно победить в бою. Но там, где беспомощна сила, успех может принести хитрость. Твое поручение, Рама, может выполнить только один Хануман. Знай, что его матерью была простая обезьяна, но отцом — сам бог Ветра. Когда Хануман родился, он подарил ему чудесное умение летать. И еще — научил уменьшать и увеличивать размеры тела, подобно тому, как сам Ветер увеличивает и уменьшает размеры облаков. И еще, почему нам важно перехитрить чудовище: боги определили, если оно пропустит на Ланку хотя бы одно живое существо, оно навсегда покинет эти воды, и путь вам будет открыт… Я зову Ханумана!
Выслушав Сугриву, Хануман сказал:
— Хорошо, я проберусь в столицу Раваны. И может быть, даже повидаю Ситу. Но как поверит она, что я прислан тобой, Рама?
Тогда Рама снял с пальца перстень, с которым не расставался никогда, и протянул его обезьяне. Хануман поклонился и вышел.
В тот же день он во главе маленького отряда отправился в путь. Дорога вела туда, где узкий мыс Коморин с трех сторон омывается океаном.
В кармане плаща у Ханумана лежал перстень Рамы.
ХАНУМАН ДОСТИГАЕТ ЛАНКИ
Прошло несколько дней, и маленький отряд достиг берега. Там впереди, за зеленой водной пустыней, лежало государство ракшасов.
— Но как же нам доплыть до острова? — спросила одна обезьяна. — У нас нет корабля.
— Даже если бы он у нас был, ракшасы заметили бы его и потопили! — добавила другая.
Но Хануман не слушал эти разговоры. Он подошел к воде, протянул руки к далекой Ланке и стал расти. Он вырос, как гора, присел, могучим толчком оттолкнулся от земли и устремился вперед.
Как рыжая туча, мчался он по небу, рассекая облака. Розовые фламинго и белые пеликаны, завидев его, испуганно бросались в стороны.
Но опасность, о которой предупреждал Сугрива, уже подстерегала обезьяну. На дне пролива проснулось чудовище. У него была огромная пасть и грива, спутанная и косматая, как морские водоросли.
«Кто-то летит!» — услыхав свист, подумало оно, всплыло, выставило из воды голову, раскрыло глаза и увидело Ханумана.
— Торопись, несчастный! — прошипело чудовище, и от его шипения задрожали волны. — Я дало обет богам, что никто из стремящихся на Ланку не избежит моей пасти. Готовься!
Оно уперлось головой в облако и распахнуло пасть так, что пасть эта встала на пути Ханумана, как устье пещеры.
Но у Ханумана была приготовлена на этот случай хитрость.
— Я готов стать твоей жертвой! Пусть свершится воля богов! — крикнула обезьяна и стала стремительно уменьшаться. Она уменьшилась сперва до размеров орла, потом — ласточки, влетела в пасть чудовища и, облетев ее, вылетела обратно.
— Не сердись, о могучий! — крикнул Хануман. — Твоя клятва богам не нарушена: я не миновал твоей пасти. Прощай!
И он помчался дальше, увеличиваясь в размерах, а чудовище, содрогаясь и взбивая пену, погрузилось в пучину вод, чтобы навсегда покинуть пролив.
Полный сил и радости, несся теперь Хануман над океаном. Вот и голубые вершины Ланки, желтый песчаный берег, город, белые стены, а над ними, как дневные звезды, медные копья стражников.
«Никто не должен видеть, что я достиг острова!» — подумал Хануман, уменьшился до размеров кошки и, пролетев над крепостной стеной, опустился на холме, откуда хорошо была видна вся столица Раваны.
ХАНУМАН ВО ДВОРЦЕ
Глядя на столицу ракшасов, на ее прекрасные здания, утопающие в тенистых садах, Хануман гадал: где среди них дворец Раваны? И вдруг в глубине города он рассмотрел обнесенное высокой стеной здание с позолоченной крышей. Оно было окружено прекрасным садом.
«Вот где живет Равана!» — решил Хануман. Дождавшись заката, он шмыгнул под городские ворота и очутился в городе. Пробежав по пустынным улицам, незаметно достиг дворца, взобрался на его стену, а с нее прыгнул в открытое окно.
Странное пугающее зрелище увидел он здесь. Во всех комнатах стояли столы, заваленные едой и заставленные кувшинами с вином. За столами, на диванах, на полу спали утомленные пиром, увешанные оружием ракшасы. Они храпели, вскрикивали во сне и бормотали.
Долго бродил Хануман по дворцу, пока в самой дальней комнате не увидел огромную кровать с балдахином. На ней лежал погруженный в сон великан-ракшас. Десять его голов покоились на десяти подушках, а двадцать рук были раскинуты по одеялу. У ног великана лежала женщина дивной красоты. Она была одета в дорогие одежды, руки и ноги унизаны браслетами. Женщина во сне улыбалась. «Неужели это и есть Сита — та, в поисках которой Рама обошел пол-Индии? Женщина, из-за которой вот-вот разгорится кровопролитная война? — подумал Хануман. — Нет, нет. Это не может быть супруга Рамы, это лишь одна из жен Раваны!»
Он был прав. Хануман еще раз обошел дворец, но так нигде и не обнаружил пленницы. Тогда вспомнил про сад, снова влез на стену и шел по ней до тех пор, пока не увидел в дальнем конце сада молодую прекрасную женщину. Она сидела в окружении безобразных ракшаси на грубой подстилке, горестно склонив голову.
«Это Сита! — подумал Хануман. — Но как отвлечь от нее стражу?»
Он вернулся во дворец, набил полные карманы жареными зернами пшеницы из чаш, которые стояли на всех столах, и, вернувшись, стал посыпать зернами дорожки сада. Тотчас налетели ночные птицы и стали драться из-за зерен. Они носились между деревьями, сбивая на землю красно-желтые цветы ашоки.
Ракшаси, которым Равана приказал стеречь не только Ситу, но и сад, кинулись гонять птиц. Тогда Хануман быстро вскарабкался на одно дерево, перескочил на второе и очутился над головой у пленницы.
— Взгляни вверх скорее — прошептал он.
Сита вздрогнула, подняла голову и увидела среди веток обезьяну.
— Кто ты? — испуганно спросила она.
Ракшаси были далеко. Хануман спрыгнул на землю, но, увидав в глазах царевны ужас, понял, что она считает его демоном, принявшим облик обезьяны. Тогда он достал из кармана перстень Рамы. Узнав его, царевна горестно вскрикнула, а Хануман, торопясь, стал рассказывать ей историю странствий двух братьев и историю их союза с Сугривой.
— Мужайся, рани! — закончил он свой рассказ. — Ждать недолго: скоро придет Рама и освободит тебя… Я ухожу — не хочешь ли передать ему что-нибудь?
Оставив себе перстень, Сита сняла с шеи драгоценный камень и протянула его Хануману.
Но тут послышались голоса идущих назад служанок. Обезьяна одним прыжком вернулась на дерево и спряталась в его ветвях.
— Что с тобой? Почему на твоих щеках румянец? — удивились ракшаси. — А на губах снова улыбка? Уж не сам ли Рама побывал здесь, пока мы бегали по саду?
Они засмеялись.
ХАНУМАН ПОДЖИГАЕТ ЛАНКУ
На беду, одна из ракшаси, смеясь, подняла голову и увидела в ветвях обезьяну. От испуга она завизжала. В сад вбежали стражники. Окружив дерево, они стали метать в обезьяну копья. Но Хануман прижался к стволу — копья пролетали мимо.
«Недолго и до беды! — подумал посланец Рамы. — Этак я могу и не вернуться и не рассказать о том, что видел! И потом, у меня камень — послание Ситы! Беги, Хануман!»
И он, уклоняясь от копий, стал прыгать с дерева на дерево, пока не добрался до царской деревянной беседки.
На шум прибежали еще ракшасы. Они окружили беседку и стали пускать в обезьяну стрелы. Хануман ловко увертывался и от них.
— Стойте! — вдруг закричал один из стражников. — Эта обезьяна заколдована! Давайте сожжем ее!
Ракшасы принесли из дворцовой кухни горшок с угольями и с воем и хохотом стали метать их в Ханумана. Крыша была сложена из сухих пальмовых листьев — они вспыхнули, Хануман почувствовал, что шерсть на нем тлеет.
