Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Исчезающий Этаж
– А ты видел, кто из мастерской вышел? – спросила Таня.
– Не-а, – сказал Ванька. – Как бы я видел, когда у меня нос в эту рыбу дурацкую упирался? В самый хвост! А когда вылез, то мастерская уже снова была закрыта и никакого голубого свечения. Вообще ничего. А тут смотрю, мою ногу что-то обхватило, да крепко так. Гляжу – скатерть. Еле от нее отцепился, а потом решил профессору Клоппу вместо платка подкинуть. Вырезал кусок и подменил. Только я тогда не знал, что она самооборонка, и про Исчезающий Этаж тоже понятия не имел. Думал, просто драчливая скатерть. Мало ли тут всяких забавных штуковин?
Таня задумалась. Куда больше скатерти ее почему-то волновало голубоватое свечение. Кто прятался в мастерской? Зачем? Почему-то при одной мысли об этом Таней овладевало нехорошее предчувствие. Голова начинала кружиться, как в тот миг, когда на крыше появилась фигура в плаще и подожгла искрой ее смычок.
– Может, это привидение светилось? – спросила она с сомнением.
– Что я, привидений не видел? – возразил Ванька. – Да, некоторые из них светятся, но совсем не так. У привидений свет мягкий, такой розовато-расплывчатый, а тут острый такой, сильный, прямо глаза режет… Не бывает таких привидений. И потом, я же еще шаги слышал…
Внезапно кто-то торжествующе хмыкнул. Из-под шкафа на четвереньках выползла Гробыня. Она была наделена потрясающей способностью оказываться в неподходящее время в неподходящем месте.
– Привет, шептуны! Ужасно полезно иногда уронить блокнотик и полезть за ним под шкаф! Уверена, Поклепу Поклепычу будет очень интересно узнать про платок! – насмешливо заявила она.
Таня бросилась к Гробыне, но та ловко отпрыгнула за парту, а потом сразу юркнула за дверь. Таня и Ванька переглянулись. Они были уверены, что Гробыня помчалась ябедничать, но тут Склепова вновь просунула в дверь свой нос.
– Испугались, тараканы? И правильно сделали, что испугались… Но я еще, может, не сразу ему скажу. Что толку, что твоего приятеля сразу зомбируют и отправят к лопухоидам? Лучше я сперва хорошенько вас помучаю. Так что пока живите! – добавила Гробыня.
Таня метнула в нее боевую искру, но Гробыня уже скрылась. С винтовой лестницы долго слышен был ее хохот.
* * *Вечером к Тане подошел Баб-Ягун и с таинственным видом прошептал, что Соловей О. Разбойник созывает всю сборную команду Тибидохса для первого инструктажа. В руках Баб-Ягун трепетно держал новенький пылесосик, из трубы которого капало что-то густое. Стоило каплям оказаться на полу, как к ним немедленно начинали сбегаться многочисленные жуки и муравьи, жившие в трещинах кладки.
– Это что, масло, что ли, такое? – поинтересовалась Таня.
– Сама ты масло! Это настоящий лопухоидный майонез! – с гордостью пояснил Баб-Ягун. – Я теперь маслом не смазываю. Оказывается, полезнее смазывать майонезом. Разгон лучше. Вот смотри!
Он сунул руку под рубашку и извлек истрепанный каталог «10 000 новинок для супердраконболиста».
– Я теперь днем и ночью только его и читаю… Смотри, сколько всяких полезных приспособлений! Держатель для мяча. Мигающая майка, отпугивающая драконов. Ветровые очки с определителем расстояния. Противоожоговый крем. Зеркальце, чтобы пускать в глаза драконам солнечные зайчики… Взрывающиеся конфетки… Резиновый клей для штанов…
– Чего-чего? – удивленно переспросила Таня.
– Ну, это… Штаны сзади обмазываешь, чтобы с пылесоса не свалиться на крутых поворотах. Приклеиваешься просто капитально. Очень полезное изобретение. Руки свободны для мяча, – серьезно пояснил Баб-Ягун. – Правда, есть один минус.
– Какой?
– Штаны потом от пылесоса не отклеиваются. А вылезать из штанов на глазах у тысячи болельщиков как-то неудобно… Так что я пока не буду его покупать… А вот эта штукенция знаешь для чего? – Ягун показал на картинку в каталоге.
– Веер? – осторожно предположила Таня.
Баб-Ягун взглянул на нее с легким презрением.
– Веер? Эх ты, бабуся твоя мамочка! Это же щекотатель! Ты начинаешь щекотать им желудок дракона, и он тебя выплевывает. Здорово, правда?
– Здорово. Всегда мечтала, чтобы меня проглотили, а потом выплюнули, – буркнула Таня, размышляя, брать ей с собой контрабас или не стоит.
Тащить его по коридорам не особенно хотелось, тем более что внутри стен Тибидохса все полетные заклинания блокировались.
В конце концов контрабас Таня решила не брать. Едва ли они будут летать на первом же занятии, да еще и в сумерках. Скорее всего, Соловей хочет просто посмотреть, в каком состоянии команда вернулась из мира лопухоидов.
Команда Тибидохса собиралась на игровом поле у драконьих ангаров. Когда Баб-Ягун и Таня подошли, все остальные уже были на месте.
Соловей О. Разбойник был маленький, широкоскулый и одноглазый. Его левая нога при ходьбе не сгибалась в колене, а нос был сплюснут. Шептались, что эти боевые отметины оставлены Ильей Муромцем. Недаром же у лопухоидов есть на этот счет соответствующая былина. Однако расспрашивать никто не решался. Черный маг и тренер по магическому пилотажу был не из тех, с кем хочется просто так потрепаться.
Вот и теперь он хмуро оглядел всех ребят и велел тем, у кого были с собой инструменты, сделать круг над полем. Другая половина, у которой инструменты остались в школе, ждала внизу. Когда все снова собрались вокруг него, Соловей сплюнул себе под ноги и сказал:
– Хуже не бывает. Старая ведьма, летящая в магазин за кефиром, держится в воздухе и то лучше. А весной начинается чемпионат. Вы понимаете, что это означает?
– Понимаем, – обиженно сказал Баб-Ягун.
Он облетел свой круг совсем неплохо, и сравнение со старой ведьмой показалось ему несправедливым.
– Ни осла вы не понимаете! – рявкнул Соловей. – Весной к нам в Тибидохс соберутся лучшие! Самые лучшие! Гордость мирового драконбола! Вас просто размажут по игровому полю. Да что там по полю! Вы все будете сидеть в желудке у их драконов и краснеть за собственную неуклюжесть!
Оттопыренные уши Баб-Ягуна рубиново запунцовели. Про эти уши в Тибидохсе слагались легенды. Так, Гробыня утверждала, что если Баб-Ягун быстро-быстро захлопает ушами, то сможет даже взлететь. Разумеется, это были враки. Но уши, точно, были феноменальные.
– Мы будем тренироваться… – пообещал Семь-Пень-Дыр, отличный нападающий с великолепной реакцией.
Когда ему исполнилось двенадцать, он случайно превратил свою учительницу в выдру, после этого оказался в Тибидохсе. Сейчас Семь-Пень-Дыр был уже в последнем, пятом классе. Летом ему должно было исполниться семнадцать.
Соловья это обещание не слишком впечатлило.
– Летать они будут! – фыркнул он. – Зеленая муха летает! Нужно вкалывать, вкалывать и еще раз вкалывать! Никаких прогулов! Тренировки каждый день с шести утра до восьми. Потом после занятий с восьми вечера до десяти. Наш первый матч, чтоб вы знали, с африканскими бабаями, а они были третьими в прошлом чемпионате мира! Третьими!
Ребята приуныли. Об африканских бабаях каждому из них приходилось слышать, и не раз. Бабаи были прирожденными драконболистами. Поговаривали, что многим из них для полета не требуется даже магический коврик и они сидят на нем чисто для проформы. Потерпеть у бабаев поражение в первом же круге означало вылететь из чемпионата в самом его начале. Причем вылететь с позором. А все потому, что правила в матчах по драконболу были очень суровыми. Любая проигравшая команда не участвовала больше в первенстве и должна была ждать следующего года.
– Эх, пролетели мы с жеребьевкой! Небось сглазил кто-то! – уныло пробурчал Юра Идиотсюдов.
– Точно! Надо было с собой на жеребьевку Зубодериху захватить! – согласилась с ним Рита Шито-Крыто, остролицая девочка, летавшая на гитаре с прицепом.
Этот внешне нелепый инструмент позволял ей с чудовищной скоростью перемещаться над полем. Вот, правда, на поворотах его вечно заносило, так что нередко Рите приходилось куковать добрую половину матча внутри у неприятельского дракона.
– Ерунда! Магические жеребьевки нельзя сглазить и нельзя подтасовать! – возразил Баб-Ягун. – Вы знаете, из чего вытаскивают бумажки? Из черепа отца Гамлета! Он не пропускает магию.
– Ага. Только в глазницы можно подглядывать. Уж лучше бы просто в мешок сунули, – хмыкнула Рита Шито-Крыто.
Тренер раздраженно махнул рукой.
– Хватит! Сглазили или нет – мы играем с бабаями и точка! А теперь я хочу, чтобы Баб-Ягун еще раз представил всех членов нашей команды! У нас есть изменения.
Баб-Ягун вскочил на пылесос. Ему не раз приходилось быть комментатором, так что он знал абсолютно всех. Таня задумчиво смотрела на своего приятеля, неподвижно зависшего над полем на высоте около двух метров. Ее контрабас не смог бы так зависнуть. Он должен был все время находиться в движении. Но все равно она не променяла бы свой старинный инструмент и на десять пылесосов.
