Лидия Чарская - Вовик
Скрипка заиграла… Король Длинношерст остановился, точно пораженный громом:
— Откуда эти звуки? О, как они прекрасны! — вскричал он и зашевелил ушами в такт скрипке.
Чем дольше играл Вовик, тем веселее становилась песнь… Ноги сами по себе сгибались как бы для танцев, уши и передние лапки хлопали и двигались в такт… Звенели колокольчики знамен. Песня захватила оба неприятельские войска и — о, смех! — воины из племени Длинношерстов схватились лапками с воинами-Хлопоухами и пустились в пляс!
То-то был танец!
То-то было весело!
Плясали под звуки волшебной скрипки так, как не плясали еще никогда… Кружились, прыгали, приседали и снова прыгали, и свои, и чужие, точно про войну не было и речи. Сам король Длинношерст танцевал с дядей Косым, седым, как лунь, старым зайцем, а королевна Грызунья не плакала уже больше. Нет, она весело смеялась, кружась с принцем Белячком. Она надеялась, что отец теперь согласится на их свадьбу.
* * *На другое утро, пока Вовик спал еще на своей мягкой постельке в дупле старого дуба, двенадцать лучших зайцев-мудрецов держали совет, как им отблагодарить их музыканта за то, что он спас от поражения весь их заячий народ.
Самый старый из них, Косой, решил дело.
— Я предлагаю выгрызть полосу самой белой коры с березы, — сказал он, — и нацарапать на ней лапками прошение нашему спасителю и другу. Прошение — стать нашим королем!
— Да, да! Он должен быть нашим королем, очаровательный музыкантик! — подхватили другие зайцы хором и тут же принялись за работу. Своими острыми зубками они выгрызли целую полосу на березе, целую длинную полосу снежно-белой коры и нацарапали на ней острыми ноготками:
«Мальчика с синими глазами, так прекрасно играющий на скрипке, будь нашим королем!»
И понесли прошение к дуплу старого дуба…
* * *От шума заячьих голосов Вовик проснулся. Вышел из дупла, захватив с собой волшебную скрипку, с которой не разлучался теперь ни одной минуты.
На лужайке сидели зайцы с прошением в лапках.
Вовик взглянул на длинную полосу березовой коры, прочел трогательное послание зайцев и весь встрепенулся от радости.
Ему, маленькому мальчику, синеглазому маленькому Вовику, ему предлагают быть королем!
Ах, это так заманчиво и прекрасно!
Он будет повелителем всего заячьего народа, ему будут воздавать такой почет! Он наденет корону на свою русую головку и станет повелевать над всем этим длинноухим народцем!
И, обрадованный и счастливый, Вовик уже хотел выразить свое согласие посольству, как вспомнил про свою скрипку.
Он так привык советоваться со своей волшебной подругой, что не мог обойти ее вниманием и сейчас.
— Госпожа скрипка, — произнес он, преисполненный уважения, — что вы скажете на это?
— Я скажу, — пропела скрипка, — я скажу одно: маленький мальчик забыл, что у него есть папа. Власть и тщеславие ослепили его.
Едва услышав эти слова, Вовик вспыхнул от смущения… Его сердечко защемило острой тоской по отцу… Захотелось неудержимо увидеть папу, всех своих домашних, прежнюю милую родную обстановку… Его синие глазки подернулись слезами… Он вскричал взволнованно и звонко:
— Нет, зайцы! Благодарю вас, нет! Я не могу быть вашим королем. Выберите другого! Принца Белячка выберите себе в короли. А я уйду от вас… Я соскучился по папе, по дому!
И он, ласково кивнув посольству головою, удалился.
* * *Зайцы очень загрустили, узнав о желании Вовика их оставить. Собирались в кружки, говорили подолгу о чудесном музыкантике и его скрипке. Они крепко полюбили его и его волшебный инструмент. А Вовик тем временем, по настоянию той же скрипки, успел сходить в гости к Длинношерсту и упросить его отдать королевну Грызунью в жены будущему королю Хлопоухих — Белячку. Он же и привел старого короля и его дочь Грызунью в королевство Хлопоухих. Он же в присутствии всего племени назвал Белячка королем, а Грызунью королевой и возложил на их заячьи головы королевские короны.
А потом был пир на весь мир. Кушали за большими столами капустные листы, морковь и кочерыжки, кушали орехи и сладкие коренья и отрывали от огромного свадебного кочана каждый по большому листу…
Уже поздно, когда взошла луна на небе, Вовик сыграл зайцам еще раз на волшебной своей скрипке — в последний раз.
Оба племени — Длинношерсты и Хлопоухи — слушали с умиленными мордочками эту волшебную игру и, потрясенные до глубины души ею, обещали никогда не воевать больше, жить в мире и согласии, а свадьбой Белячка и Грызуньи скрепить этот договор.
Зайчики провожали в несчетном числе Вовика до самого его дома. Здесь они все присели на задние лапки и поклонились своему недолгому гостю до земли. Вовик простился с ними у самой калитки сада, но ему ужасно не хотелось расставаться с зайчиками. Он уселся на земле и долго-долго смотрел на них. В это время рядом с Вовиком вспыхнула тоненькая золотая струйка, осветившая всю полянку.
— Вот уже и утро! — воскликнул Вовик, встал, поклонился зайчикам, вошел в сад, бегом пробежал по дорожке, вскочил в окошко своей детской и…
* * *И проснулся…
Он лежал раздетый в своей собственной постельке… В изголовьях висела старая скрипка.
— Где же зайчики? Где Белячок? Где Грызунья? — произнес Вовик, озираясь кругом. — Госпожа скрипка, не можете ли вы ответить?
Но скрипка молчала.
Вовик протер глаза. Он никак не мог понять, что все это значит.
И еще теперь Вовик не может сообразить, было ли все, случившееся с ним за ночь, сном или правдой…
