Николай Гумилев - Дитя Аллаха

Созвездья утверждают явно,
Что солнце мира – наш калиф.

Мой добрый астролог исправно
Мне льстит, подарок получив.
Но правда, блеск моей печати
Дарует смерть и торжество,
Таких богатств, красавиц, рати,
Я знаю, нет ни у кого.
А ты подобна изумруду,
И я люблю тебя одну,
Дочь дяди моего забуду,
Диван, охоту и войну,
Мы будем слушать ветер горный
С высоких каменных террас,
Смотреть на город, нам покорный,
На мир, живущий ради нас.

Не надо больше испытаний!
Калифа я не погублю.

Что говоришь ты, дочь желаний?

Я повинуюсь и люблю.

О звезды, я боюсь!

Что это?

Уйди, ужасный зверь, не тронь!

От кобылицы Магомета
Калифа происходит конь.

Дай губы, милая!
Как розы Шираза, твой пылает рот.
Дай руки белые, как козы
Памирских снеговых высот.
Но что?
Сапфир огромный, цельный
Сияет, вправленный в кольцо…

Молчи! Кольцо мое смертельно!
Не смей смотреть, закрой лицо!
Мне дервиш дал его сегодня,
Промолвил: «Милому надень,
И, если слаб он, в преисподней
Еще одна заплачет тень».

Надень кольцо мне.

Умоляю,
Что будет, если ты умрешь?

Планеты…

Я повелеваю!

Старик, быть может, молвил ложь…

И он, и он – во тьме безмерной…
Нет, встань, ты должен, я хочу…

Я от наследника, наверно,
Подарок новый получу.

Я в этот мир сошла для плена
Сладчайшего любви земной,
А смерть, как злобная гиена,
Повсюду крадется за мной.
Надежда, мысль о наслажденье,
Все обмануло, все ушло…
О, только б заслужить прощенье
Мне за содеянное зло,
Чтоб, возвратясь в сады Аллаха,
Не говорить, краснея, ложь…

Вставай, иди за мной без страха,
Ты все поймешь и все найдешь.

Устала я.
Вожатый строгий,
Не это ли конец пути?
Мои израненные ноги
Не в силах далее идти.

Ты пожелала искупления,
Перед грехом своим дрожа,
И каждое твое веление
Твой раб исполнит, госпожа.
О бедная, тебя я выдам
Твоим безжалостным врагам,
Их оскорбленьям, их обидам,
На муку горькую и срам…

Привет тебе, мой добрый кади.

Привет ответный.

Говорят,
Что скоро будет здесь, в Багдаде,
Великолепнейший Синдбад;
С ним двести золоченых барок,
Каких еще не видел мир.

Он, верно, кади даст подарок!

А я пойду к нему на пир.

О, госпожа моя, слетела
Печаль на блеск твоих седин,
Как птица хищная.

В чем дело?

Твой нежный, твой прекрасный сын…

Его нашли в чужом гареме,
Побили?
Как довольна я!
Он издевался надо всеми…

Он умер, госпожа моя.

Ты шутишь, дервиш, я не верю!

Он шел к Багдаду и в пути
Пустынному попался зверю…
Никто не мог его спасти.

А караван?

Его умелый
Слуга до города довел.

И все верблюды целы

Целы.

Ну, слава… Нет! О бездна зол!
Мой сын, он так любил фисташки
И франкских молодых рабынь!
Ты не привез его рубашки,
Пучка травы из тех пустынь?

Не плачь так громко, Бога ради,
Подумай, караван твой цел,
И ты цела.

О, добрый кади
Ты мудрость взял себе в удел.
Но как я буду одинокой
В расцвете сорока трех лет?
Мой муж – больной и кривобокий,
И стар, как время, наш сосед.
У одного видны все ребра,
Другой мешка с овсом тучней…
Когда не ты, мой кади добрый,
То я останусь без детей.
Ты крепок, как орешек твердый…

О нет!
Я много перенес.

Как роза, пышет нос твой гордый…

Мой нос – обыкновенный нос.

Я хороша?

Была когда-то.

И взор мой светится.

Бог с ним!

О кади, кади, я богата…

Мы после переговорим.

О мертвом вспомни, дочь позора!
Святая месть зовет теперь.

Ты видишь девушку, которой
Повиновался дикий зверь.

Как, и она теперь в Багдаде
И не боится никого?
Хватай ее, мой добрый кади,
Убийцу сына моего!

Страшна злодейке будет кара,
Клянусь моею бородой:
Пятьсот три палочных удара,

А перед казнью ночь со мной.

Почтенный шейх, откинь суровость,
Склони ко мне твой важный взгляд!
Печальную ты знаешь новость
О том, что твой скончался брат?

Что говоришь ты, вестник горя?
Мой брат, могучий бедуин…

Его зарезал, с ним заспоря,
Какой-то странный паладин.

Пускай его проказа сгложет!
Нет, я сперва его убью…

Почтенный шейх, никто не может
С ним, сильным, справиться в бою.

Ответь, я вне себя от гнева,
Чьего он рода, кто такой?

Его рукой владела дева,
Стоящая перед тобой.

О месть! О кровь! О духи ночи!
Я разъяренный лев, я слон!
Но что? Мои не видят очи,
Я черным гневом ослеплен…

Вон там. Ее уводит кади.

А, нет! Отмщенье только мне!
Пусти, собака!

Мы в Багдаде,
А не в разбойничьей стране.

Я – шейх пустыни и не смею
С тобою, жирным, говорить!

Но что я буду делать с нею?
Я не могу ее убить.
На шею девушек прекрасных
Не опускаются мечи.

Почтенный шейх, оплот несчастных,
Позволь сказать мне…

Замолчи!
Ты, девушка… Молчит… И ясно,
И нежно смотрит, как любовь…
Ответь!… Нема… Она прекрасна,
Но между нами встала кровь.
Я и люблю, и ненавижу,
И замираю от стыда.

О, господин мой!

Что я вижу?
Пират Али! Спеши сюда!
Привет тебе, товарищ старый,
Купи невольницу мою.

Полны невольниц все базары,
Но сто червонцев я даю.

Четыреста. Она из рода
Высокого наверняка.

Ах, мало ценится порода
Рабыни или бедняка.
Я не Синдбад, отец богатства,
Что возвращается сюда.
Я беден.