Вивиан Ванде Велде - Сказки братьев Гримм и сестричек Жутть
— Ну, — ласково сказал юный эльф, — ты плакала очень громко.
Делла все‑таки взяла предложенный платок и вытерла нос. Она предпочла бы высморкаться, но это было бы слишком шумно и невежливо.
— Обычно я не плачу. Знаю, что это глупо, и ничему не помогает, и непривлекательно, и…
— А я услышал, — сказал Румпельштильцкин. — И пришел посмотреть, в чем дело. Так что порой слезы помогают.
Он встал и огляделся по сторонам.
— Замок, — сказал он так, будто раньше и не заметил, где находится. — Несмотря на солому.
Он посмотрел на Деллу.
— Непохоже, чтобы ты жила в замке.
— Я и не живу, — призналась девушка. — Я живу на мельнице. Только наша мельница сгорела дотла. А отец сказал королю, что я могла бы превратить солому в золото, чтобы мы получили немного золота от короля и выстроили бы мельницу заново, а король запер моего отца в тюрьме, а меня здесь, и мне придется перепрясть всю эту солому в золото за одну ночь, или мне отрубят голову.
Она произвела на Румпельштильцкина впечатление.
— Ты умеешь превращать солому в золото?
— Нет.
— Тогда, — заметил эльф, — я думаю, что план с изъяном.
— Вот поэтому я и плакала, — Делла подперла подбородок кулачками.
— Ты же не собираешься снова плакать? — встревожился Румпельштильцкин.
— Нет, — ответила Делла. — Можешь возвращаться туда, откуда ты там родом. Больше я тебя не побеспокою.
Но юный эльф остался на месте.
Через некоторое время он сказал:
— Ты меня не беспокоишь. Просто мне хотелось бы помочь тебе.
Очень печально он говорил, но искренне. Это Делла могла сказать, даже не поднимая головы и не глядя на гостя. Беспомощно, зато искренне.
— По‑моему, очень мило, — продолжал эльф, — что вы собирались вернуть потом деньги, хотя даже не получили их. Но я никогда не слышал, чтобы кто‑то прял золото из соломы. Я не знаю, с чего начать.
— Да все в порядке, — успокоила его Делла. — Может быть, лишиться головы гораздо лучше, чем умереть с голоду.
Спустя еще некоторое время Румпельштильцкин сказал:
— Но у меня есть другой план.
Делла взглянула на него.
— Можно выбросить всю солому в окно, а я затем натаскаю из своего мира кучу золота, если только оно не должно быть в виде пряжи.
— Думаю, королю все равно, в каком виде будет золото, едва ли он станет жаловаться. Но ты действительно хочешь помочь мне?
Румпельштильцкин кивнул.
— В обмен.
— В обмен на что? — уточнила Делла.
— А что у тебя есть?
Делла раскинула мозгами. Мельница сгорела. Все, что у нее имелось, — это одежда, которая была на ней, когда начался пожар, — одно из лучших платьев, к воротнику которого в качестве украшения было пришито мамино обручальное кольцо.
— У меня есть золотое кольцо, оно принадлежало моей матери, а она отдала мне его перед смертью. — Делла порвала нитки и протянула кольцо эльфу.
Румпельштильцкин посмотрел на кольцо, на Деллу, опять на кольцо, опять на Деллу.
— Ты хочешь, чтобы я поменял солому на полную комнату золота, а в обмен предлагаешь одно золотое кольцо?
Делла почувствовала, как щеки у нее наливаются жаром от стыда.
— Прости, пожалуйста, — сказала она. — Я не подумала…
— Нет–нет! — воскликнул эльф. — Я не то хотел сказать…
Девушка поняла, как он расстроен, что заставил ее стыдиться.
— Кольцо подойдет.
И она вручила ему кольцо, даже если он собирался взять его и не вернуться с золотом вместо соломы. Хуже, чем сейчас, ей все равно уже не будет.
Но эльф не убежал. Он исчезал (в проход между частями, как он продолжал утверждать), а потом возвращался с золотыми кубками, золотыми монетами и золотыми украшениями и каждый раз уверял, что все обойдется и король не отрубит ей голову. А Делла все выбрасывала и выбрасывала солому из окна, пока не поняла, что слышит королевский голос по другую сторону двери.
— Уже рассвет. Отоприте замок.
Делла выбросила последнюю охапку, а когда повернулась, Румпельштильцкин пропал, а в дверях стоял король, помаргивая от удивления.
— Отличная работа, — сказал король, вынюхав понюшку табаку. — Должен отметить, отличная работа.
— Благодарю вас, сир, — вежливо ответила Делла, делая реверанс. — И если вы не возражаете…
Прежде чем она успела закончить фразу, король жестом велел одному из своих пажей подать кошелек. Он вынул три золотые монеты и одну за другой уронил в ладонь девушки.
— Благодарю вас, сир, — еще вежливее сказала Делла, снова делая реверанс. — Я…
— Собственно, — сказал король, — работа проделана настолько великолепная, что мы думаем, что наймем тебя еще на одну ночь.
— О‑о… но…
Король жестом подозвал другого пажа.
— Вымыть ее, — приказал он. — Накормить. Развлекать до ночи.
Он опять посмотрел по сторонам.
— Отлично, — повторил он.
А вот Делле было совсем невесело.
Слуги одели девушку в самые дорогие платья, каких она никогда не видела. Для нее закатили настоящий пир с самыми вкусными и изысканными яствами, какие ей доводилось пробовать, и подавали еду на серебряных блюдах. И весь день музыканты играли ей на лютнях и пели песни в ее честь. И ей расчесали волосы, пока они не стали струиться как шелк. И сделали девушке маникюр, и вообще вели себя очень дружелюбно. Но когда наступил вечер, ее заперли в комнате размером больше первой и наполненной — если не считать крошечного пятачка вокруг прялки — соломой.
Делла уселась на пол. Что ж, подумала она. Если не считать угроз отрубить мне голову, день в целом прошел очень мило. Потом она попыталась сказать себе, что ей еще здорово повезло, ей выпал такой чудесный день, но почему‑то она не чувствовала себя везучей. Румпельштильцкин принес столько золота, и вот она все там же, с чего начались ее напасти. С его стороны было очень мило предложить помощь, но ничего не получилось. Делла закрыла лицо ладонями и горько вздохнула.
А когда почувствовала легкое прикосновение к руке, подняла голову.
— Я не плакала, — заметила она.
— Нет, — ответил Румпельштильцкин, — но на этот раз я искал тебя.
Он прошелся по комнате, по крайней мере по той части комнаты, которая не была забита соломой.
— Еще больше соломы надо превратить в золото, — подытожил эльф. — И король пообещал отрубить тебе голову?
Делла кивнула.
— Он хоть заплатил за первую партию?
Делла показала на раскрытой ладони три золотые монеты, которые дал ей король.
— Какая сделка! — Румпельштильцкин присел рядом с ней на корточки. — Предложи их мне, и я принесу еще золота.
— Предложить тебе три золотые монеты за полную комнату золота? — не поверила своим ушам Делла. — Кольцо по крайней мере ценно воспоминаниями.
Румпельштильцкин только улыбнулся ей.
— Предложи их мне, — повторил он.
Делла протянула ему монеты.
А затем, как и в предыдущую ночь, Румпельштильцкин таскал золото между мирами, а Делла выбрасывала солому в окно. Но на этот раз девушка знала, что король будет доволен, поэтому она не тревожилась, и они вместе с эльфом разговаривали и смеялись, как будто были старыми друзьями.
К тому времени как на рассвете вернулся король, солома исчезла, а комната была полна золота.
— Спасибо тебе, — прошептала Делла, услышав, как поворачивается в замке ключ.
Румпельштильцкин поклонился и исчез.
Дверь распахнулась настежь.
— Отличная работа! — воскликнул король. — Воистину это подлинное волшебство!
— Да, — сказала Делла. —— А теперь мне нужно идти, отец начнет волно…
— Чушь, — отрезал король. — С твоим отцом все в порядке. Мы отлично поладили. Я настаиваю, чтобы ты осталась.
— Осталась? — повторила Делла.
— Конечно. Девушка с такими способностями станет отличной королевой.
— Королевой? — пролепетала Делла.
Король величаво кивнул.
— Напряди еще одну комнату золота, и будем рассматривать его как твое приданое. И завтра же я женюсь на тебе.
— Ух ты! — воскликнула Делла.
Король жестом подозвал слуг.
— Одеть ее в шелка и драгоценности, — приказал он. — Накормите ее яствами, приготовленными для меня. И до вечера обращайтесь с ней как с королевой.
— Но… — начала Делла. — Но…
Король поцеловал ей руку и вышел из комнаты.
Слуги одели девушку в богатые платья, которых она никогда не видела. Одежда была расшита жемчугами и драгоценными камнями, а еще больше украшений надели на шею и пальцы Деллы. И пир закатили еще богаче, такой вкусной и изысканной еды девушке никогда в жизни не приходилось пробовать, подавали на блюдах из слоновой кости, а ножи, вилки и ложки были сделаны из золота. И Делле так расчесали волосы, что они засияли как золото, а еще сделали педикюр и обращались со всевозможным уважением. Но когда пришел вечер, ее заперли в огромном зале, заполненном, кроме крохотного пятачка вокруг прялки, соломой.
— Румпельштильцкин! — позвала Делла. — Если есть время, когда я в тебе нуждаюсь, оно наступило сейчас.
