Автор неизвестен - Эпосы, мифы, легенды и сказания - Карельские сказки
А рукавица с белкой в ответ:
— Нет уж, хватит! Ей лишь бы за нос нас водить. Верно, опять пенек нашла.
Второй раз зовет иголка:
Ой, скорее, рукавица,
Вместе с белочкой-сестрицей!
Я по тропке шла
И находку нашла!
А рукавица с белкой в ответ:
— Не обманешь! Видно, опять на ламбу набрела.
Третий раз зовет иголка:
Ой, скорее, рукавица,
Вместе с белочкой-сестрицей!
Я по тропке шла
И находку нашла!
Тут подходят наконец к ней рукавица с белкой.
— Ну, какая еще находка?
— Я оленя нашла.
А олень на кочке мертвый лежит.
Рукавица с белкой давай иголку по головке гладить — больно уж хороша находка. Разделали они оленя и мяса сварить надумали, да вот беда — котелка у них нет. Иголка и говорит белке:
— У тебя коготки острые, надери-ка бересты, мы из нее котелок смастерим и мяса наварим.
Принесла белка бересты.
Иголка прошила бересту — и котелок готов, можно мясо варить.
— А ведь у нас воды нет, и взять ее негде, — говорят рукавица с белкой.
А иголка отвечает:
— Как негде? Да я же ламбу нашла! Там воды хватит.
Сбегала рукавица по воду.
— А у нас и дров нет, чтобы огонь развести.
Иголка говорит:
— Так я пенек смолистый нашла!
Стали они варить.
Вот сварилось мясо, наелись они досыта, а остатки домой прихватили.
Верно, и теперь еще едят, если запас не вышел.
КРАСАВИЦА НАСТО
Жил когда-то в одной деревне парень. Женился он на девушке, издалека привез ее к себе домой. Дружно стали жить, но молодая жена что-то грустная ходит. Муж и говорит ей:
— О чем ты все тоскуешь?
Она ему отвечает:
— Хорошо мне с тобой, да дом родной забыть не могу, оттого и тоскую.
Муж ей верит и не верит: в жизни не знал тоски. А жена нет-нет и вздохнет украдкой, глаза невеселые. Захотелось мужу испытать, что это такое — тоска по дому, говорит жене:
— Пойду-ка я в чужие края, наймусь в работники, поживу и посмотрю, есть ли на свете тоска или нет.
И ушел в далекие края, нанялся в работники к одному купцу. Дал ему купец новые сапоги и сказал:
— Я тебя возьму в работники с таким условием: будешь служить у меня до тех пор, пока эти сапоги не износишь.
Долго ли сапоги износить! Согласился молодой муж и стал на купца работать. Работает, работает, а сапоги все как новенькие. Много ли, мало ли времени прошло, стало ему тоскливо на чужой стороне. То жену вспомнит, то дом родной. Смотрит на сапоги: не износились ли? Куда там! Все такие же, как в первый день.
Шел он как-то с поля, соху на плече нес. Идет навстречу человек. Смотрит — земляк! Обрадовался мужик, про все расспрашивает: и про жену, и про дом, и про то, про се. Даже соху не догадался на землю опустить. Вот что значит земляка встретить!
Пришел в дом купца, задумался: «Вот и мне довелось узнать, что такое тоска по дому. Правду жена говорила».
Прожил он у купца много лет. А сапогам износу нет.
Шел он однажды лесом, смотрит — избушка. Постучался, дверь открыл, видит — сидит в избе старушка. И спросил он у старушки:
— Не знаешь ли, бабушка, что это за сапоги на мне? Из какой кожи сшиты? Восемнадцать лет ношу их, а они все не износятся!
Говорит ему старушка:
— Сапоги твои не простые, а заколдованные. Но я тебе дам совет. Как придешь домой, к хозяину своему, так сними сапоги и брось их незаметно в печку. А утром достань. Они сгореть не сгорят, да зато быстро износятся. Тогда и службе твоей у купца конец.
Так и сделал мужик. Сапоги в печку бросил, утром достал, только обулся — они враз и развалились.
Пришел он к хозяину:
— Ну, хозяин, сапоги мои истрепались. Теперь срок мой кончился!
Делать нечего, дал ему купец расчет и домой отпустил. Идет он домой, ног под собой от радости не чует.
А день был жаркий, и начала его жажда мучить. Вдруг увидел ручей. Нагнулся, чтобы попить, а водяной вцепился ему в бороду и не пускает.
Взмолился мужик:
— Батюшка водяной, отпусти ты меня! Я дома восемнадцать лет не был!
А водяной его за бороду держит и говорит:
— Не отпущу, покуда не обещаешь отдать мне то, чего дома у себя не знаешь!
Обрадовался мужик: эка задача, да он дома у себя, поди, все знает. И пообещал водяному то, чего дома не знает.
Водяной его отпустил, он и пошел домой.
Приходит домой, а жена его с дочкой встречает. Не знал мужик, не ведал, что пока у купца служил, жена ему дочку родила — красавицу Насто.
Пока он на чужбине был, Насто выросла и невестой стала. Да такой красивой, что ни в сказке сказать, ни пером описать: ни в верхнем, ни в нижнем мире, ни на земле, ни в подводном царстве такой не сыщешь:
По локоть руки в золоте,
По колено ноги в серебре,
На макушке ясно солнышко,
На височках ярки звездочки,
На каждом волоске по жемчужине!
Обрадовались жена и дочь, от счастья не знают, куда мужа, куда отца посадить, чем угостить!
А он сидит невесел: ведь дочь свою единственную водяному обещал!
Как остались муж с женой вдвоем, жена его и спрашивает:
— Что это ты, муженек, невесел? Тебе бы радоваться, что на родину вернулся, домой пришел, а ты печален!
Он ей все и рассказал.
— Вот отчего я печален. Как нагнулся я в дороге дальней к ручью воды напиться, так водяной меня за бороду схватил. «Обещай, говорит, что отдашь мне из дому то, чего и сам не знаешь!» Откуда мне было знать, что ты дочку родила? Я и обещал.
Заплакала жена и сказала:
— Чему быть, того не миновать. Только своими глазами видеть, как водяной нашу дочь любимую со двора уведет, я не могу. Давай уйдем пораньше из дому, а Насто оставим здесь. Без нас беде быть — все легче жить.
Ушли отец с матерью ночью из дому. А красавица Насто одна осталась.
Утром встала — дома нет никого. Вышла Насто во двор, а там одна коза старая бродит. Обняла девушка козу и заплакала.
Коза ей и говорит:
— Не плачь, Насто, не горюй. Лучше запряги меня, в санки соломы положи, а сама в ней заройся.
Запрягла Насто козу, сама в соломе зарылась. И пошла коза, санки повезла куда глаза глядят.
Едут они — вдруг навстречу толпа водяных идет. Спрашивают у козы:
— Красавица Насто ждет ли нас?
— Ждет, ждет! — отвечает коза. — Столы накрыты, самовары кипят, свечи горят.
Пошли водяные дальше своей дорогой, побежали к дому, где Насто жила, а коза с девушкой тем временем далеко ушла.
Приехали в одну деревню, вылезла Насто из соломы. Попросилась в дом переночевать. Люди глаз оторвать от Насто не могут. У нее:
По локоть руки в золоте,
По колено ноги в серебре,
На макушке ясно солнышко,
На височках ярки звездочки,
На каждом волоске по жемчужине!
Прослышал о ней царский сын, сам в ту деревню прискакал.
Понравилась ему девушка, полюбилась. И решил он на ней жениться.
А Насто сказала ему:
— Ты мне люб, царевич, и согласна я за тебя замуж пойти, но обещай только, что никогда ты меня с козой моей не разлучишь. Где я буду, там и она должна быть. Где я стану есть, пить, там и старая коза эта чтобы пила и ела.
Царевич сказал:
— Пусть по-твоему будет. Для тебя что хочешь сделать готов!
Увез царевич красавицу Насто во дворец и козу с ней вместе взял. Стали они жить-поживать.
Вот прошло времени столько, а может, еще больше, родила Насто сына красоты необыкновенной, под стать ей самой.
Прослышала о том колдунья Сюоятар, старухой обернулась, пришла во дворец в няньки наниматься.
А царевич-то не знал, кто она, взял ее в няньки.
Повела нянька красавицу Насто с ребенком в баню. А баня-то на берегу озера стояла. Подвела к воде и крикнула:
— Эй, водяные! Вот она, обещанная, возьмите ее!
Только вымолвить успела, поднялись из воды руки, схватили красавицу Насто и утянули под воду.
А вместо нее Сюоятар свою дочь во дворец привела. Увидел царевич Сюоятарову дочь безобразную, подумал:
«Была моя жена красавицей, а как сына родила, видно, некрасивой стала!»
А ребенок день и ночь без матери родной плачет. Да что ребенок — сады цвести перестали, цветы завяли, птицы умолкли.
Невзлюбила дочь Сюоятар старую козу красавицы Насто. Говорит царевичу:
— Уберите ее прочь с глаз моих! А еще лучше зарежьте!
Диву дается царевич: что с женой стало? То в козе своей души не чаяла, только что за стол не сажала, а тут зарезать просит.
Сказала коза слугам царским:
— Вы не режьте меня, слуги добрые! Сперва пустите в поле широкое, на зеленый лужок попастись, а уж потом убивайте.
