Мака Микеладзе - Большая книга грузинских сказок и легенд
«Здесь от страха муравей не проскользнёт, птичка не пролетит, кто же посмел нарушить мой покой, позариться на мой сад?»
Чонгурист поёт, слезами заливается. Бросился к нему гвелешапи — и вдруг остановился как вкопанный, прислушался к пению. Вдруг лопнула у чонгури струна. Прошептал Кавшелдин что-то Калбарбаре, и превратился чонгури в золотой инструмент. «В жизни ничего такого не слышал, как прекрасен человеческий голос, — сказал гвелешапи, — недаром говорят, ласковое слово злое побеждает! Бери пригоршнями живой воды!» Обрадовался чонгурист. Набрал воду, но по дороге пролил, только малость в напёрстке осталась, а разлитые капли в звёзды превратились. Ходит молва, что золотой чонгури до сих пор чудесными звуками заливается. И ещё говорят: «Как мне сыграешь, так тебе и подыграю».
Барбаре
Каждому своё солнце дорого
Весной она надевала платье небесного цвета, украшала голову венком из цветущего миндаля. Летом сияла пурпурным цветом граната, осенью накидывала пёструю накидку, а зимой платье выцветало, волосы покрывались сединой. А потом опять встречала новую весну похожими на тающий снег лучистыми косами. Она была богиней плодородия и мастерства. Блики солнца были её красавицами дочерьми. В высокой зеркальной башне дожидались они своих освободителей, выходили замуж и солнечными лучами озаряли их дома. Захочешь увидеть их — направь зеркальце к солнцу и поймай его играющие лучи.
У Барбаре был трёхдневный золотистый ягнёнок. Если он прыгал вперёд — день увеличивался, отпрыгивал назад — и ночи становились длиннее. Было ещё одно огромное колесо. Вертела колесом — и солнце на дорожку выходило, останавливала — и яркое светило исчезало, говорят, в море опускалось. Много дел было у Барбаре, но был ещё и помощник Господинов господин. Почему так звали? Властвовал он над сестрицами, приносящими болезни, а болезни так и назывались «батонеби». Только Барбаре могла защитить людей от этих господ. Ей молились, прося о помощи.
Однажды маленькой упрямой девчонке Господинов господин ниспослал краснуху. Мать сшила девочке красное платье, красные тапочки, расстелила красный ковёр; отец принёс красного петуха, красные яблоки, завязал на дереве красные лоскутки и помолился богине за жизнь ребёнка.
Услыхала она мольбу родителей, завалила дом красными листьями, искупала девочку в фиалковой воде, научила мать петь песенку «Отведите, господа, отступитесь господа, в красное платье одета, красным господам угождает». Выздоровела девочка и, хоть искупалась в фиалковой воде, стала на розу похожа.
Квириа
Слава тебе и здравия, Квириа, богом благословленный
На квирикаоба развернули чудный сияющий прозрачный шатёр Квирии. Главный Дежурный думу думал, планы планировал, умом раскидывал, а чтобы его мысли не растерялись, Квириа всё записывал, помогали ему подручные-судьбописцы. Новички много ошибок допускали. Досадовал Квириа, вздыхал, рассматривая их писанину, потом содержание с Главным согласовывал и начинал исправлять ошибки — точки, запятые, восклицательные знаки. Из-за пропущенных букв приходил в ярость, заставлял переписывать по сто раз. «Счастье придёт — на печи найдёт». «Судьба сеет, судьба пашет, а человек сам свою судьбу ищет».
Узнал однажды Квириа, что дэвы людям жить не дают, тотчас письмо написал, отнёс Дежурному. Рассердился тот, задрожала земля от его ярости, решил ниспослать на землю огонь. Но Квириа отсоветовал. Тогда создал он людей, истребляющих дэвов и злых духов, — сыновей божьих. Поблагодарил Квириа за ясный ум и хороший совет и назначил его личным управляющим, чтоб соблюдал установленный порядок, поручил управлять любовью, здоровьем живых и душами усопших, охранять семьи. Много дел навалилось на Квириа. Пожалела солнцеликая Барбаре уставшего Квириа и забрала у него ключи от домов любви и семьи. С того дня женщины занимаются женскими делами, а мужчины — мужскими, а Квириа стал на досуге стихи писать. Сам передышку сделал и людям на седьмом дне позволил отдыхать. Назвали этот день в его честь квира (воскресенье).
В своём светлом шатре, устроившись на мягком ложе среди шёлковых подушек, бог сочинял стихи и щедро рассылал их людям. Они читали, переписывали на глине, камнях, коже и пересылали друг другу. Так дошли до наших дней грузинские мифы, стихи, рассказы, сказки, нанизанные как жемчужины. «С неба на землю мост прочный перекинут, по нему твои праправнуки ходить будут».
Элия и Лазаре
«Ах, Лазаре, Лазаре, тучи в небо пригони, солнышко на миг прикрой, землю влагой освежи и росою окропи, нам не нужен сухой ком, нужны ливень и сильный дождь». Дети ходили по дворам, распевая эту песню, одетые в крапчатые рубашки, и вымаливали у Элии и Лазаре дождь. Если просили послать солнце, то надевали пёструю одежду, брали большие корзины, клали туда лепёшки, подаренные односельчанами. На медовых сладких лепёшках рисовали солнце, на солёных — облака: этим извещали богов о своих просьбах. Потом разбегались по лугу и в небо с криками: «Бог Лазаре, бог Лазаре» — бросали лепёшки. При засухе плескались в реке, обрызгивали друг друга с криками: «Капни каплей, Элия, брызни брызгами, Элия! Солнце постарело, капля отяжелела, брызни, капни с неба нам». Пели, смеялись, но промокших до нитки детей матери не ругали.
Элия и Лазаре были братьями. Элия — слепой, и Лазаре всюду водил его с собой. Братьям подчинялись ветер, ураган, стихия, погода. Они разводили облака как хотели, сменяли погоду по своему желанию: дождливый день — солнечным, ясный день — непогодой. Лазаре сквозь решето дождь просеивал, громовой плёткой за тучами гонялся. Мог сегодня ливень на землю обрушить, назавтра — мелким дождём оросить, а на третий — громом и молнией оглушить. Слепой Элия не различал, куда град посылал, а куда — дождь. Если братья были в хорошем настроении, отходили подальше от солнца, и тогда в небе господствовала Барбаре, но коль гневились — метали громы и молнии, землю ливнями заливали.
У трёх братьев одно общее поле было. Взошла пшеница одно загляденье. Но разбушевалось небо, побил град ниву младшего брата. Загрустил он, взял посох и отправился в путь-дорогу. Повстречался ему Элия. Схватил парень своего губителя, не пожалел — намылил ему бока. «Чем же я тебе не угодил, что моих братьев пожалел, а меня нет? — И пригрозил Элии: — Подожди. Ещё вернусь!»
У младшего брата была дочь, Кесо. Рассучила она шерсть, спряла пряжу, соткала ткань, сшила куклу, положила около иконы и попросила Лазаре: «Не сердись на отца, прости его за обиду на Элию». Пожалел Лазаре девочку, повёл отца по другому пути, чтоб тому не повстречался Элия. С тех пор и град и мор обходили стороной его семью. И урожай богатый уродился, и со спасителем подружились. Так что же лучше: кулаками размахивать или добром дело решать?
Вот тебе загадка: «Без окон, стен и без дверей, прозрачное и лёгкое, над нами нависает; рукой не дотянуться, как высоко ни прыгать».
«Отгадаешь — мудрым станешь, коль двух братьев назовёшь. Одному лишь трон достался. Свиту другого не сочтёшь».
«Солнцем взят трон золотой, а луной поставлен…»
Боги и духи земного царства
Мать земли, повелитель полей, его дочь и другие
Весна была и был праздник поклонения деревьям. Мать-землю называли Матушкой. Добрая, благоухающая, тёплая богиня имела много дочерей — покровительниц места. Ни малейшего клочка земли, требующего заботы, не оставляли они без своего внимания. Некоторые превратились в духов дерева; пень и тот обрёл душу. Не веришь? Прислушайся или загляни в дупло, может, и услышишь голоса душ.
Как уже сказали, была весна тёплая. Словно только что вспаханная земля. Привели в поле белого быка с красным крестом на плуге. В первую борозду первые семена рукой и молитвой избранного сеяли. На склонах зеленевших пригорков цвёл миндаль, колыхалась травка. К святому дубу поднимались мужчины в холщовых рубашках, матери в домотканых одеждах, на ногах плетёные лапти, дети в пёстрых одеждах, с подношениями к ангелам-хранителям священного дуба. Дуб назывался Чкондиди (большой дуб). Его охранял ангел, дух дерева. Дух дерева мог переселяться в птиц. Он защищал и деревню, потому и несли к нему подношения: сушёные фрукты, чурчхелу, мёд, орехи и белую пряжу. Каждый ребёнок подвязывал одну нить на одну ветку и загадывал одно желание, просил земных богов: «Белый голубь, белокрылый, пряжу белую в дар прими и одно желание исполни!»
