Мария Крюгер - Привет, Каролинка!
Уж, конечно, нет. Лестница узкая, с самыми обыкновенными железными перилами. Хотя, с другой стороны, — всё-таки не дома.
— Давай добежим донизу, станем в дверях и посмотрим. Может, дождик перестал, — предложил Петрик.
Но когда они спустились и стали в дверях, то выяснилось, что хорошей погоды ждать не приходится. Из серой тучи, которая заволокла небо, изливались на землю тоненькие струйки воды.
— Ну и льёт, — проговорил Петрик. — Неизвестно, когда перестанет. На плитках дорожки, между газонами, посвечивали глубокие лужи. Но никто по ним не бегал, никто не пускал бумажных корабликов. Наверно, потому что погода стояла холодная, и мамы не очень-то любят, когда дети простужаются и лежат потом в кровати. Пожалуй, одни только цветы на клумбах радовались купанью. Из соседних корпусов вышел какой-то человек, скрытый чёрным зонтиком, да пробежала перепачканная в грязи собака. Только минуту спустя Каролинка догадалась, что это Нерон их дворничихи.
— И в самом деле Нерон! — подхватил Петрик. — А мы что будем делать?
— Откуда я знаю? — со вздохом ответила Каролинка. — Пошли наверх, там подумаем.
Не успели они дойти до второго этажа, как услыхали, что кто-то бежит следом по лестнице. Заинтересованные, они свесились через перила и увидали незнакомую им тётеньку, которая в этом доме не жила. Но поскольку Каролинка и Петрик были дети вежливые, они с ней поздоровались.
— Здравствуйте! — ответила незнакомка и остановилась. Она была в плаще, с которого капала вода, в левой руке держала закрытый уже красный зонтик, а под мышкой несла рулон бумаги. Из кармана плаща торчали цветные мелки, порядком затупившиеся.
— Ну что, ребята? Слоняетесь по лестнице? — спросила незнакомка.
— Хотели во двор, да дождь, — со вздохом сказала Каролинка.
Незнакомка закивала в ответ.
— Да, дождь, — произнесла она. — Только, наверно, этому делу можно и помочь?
Петрик и Каролинка посмотрели друг на друга. Помочь? Как? Но незнакомка улыбнулась и повторила:
— Наверно, можно помочь?..
И побежала выше, точно куда-то торопилась.
— Ну что, пошли домой, а? — сказал, подумав, Петрик. Но не сделали они и двух шагов, как Каролинка заметила на ступеньке голубой мелок.
— Кто-то потерял! — сказала она. — Только кто?
— Наверно, та тётенька, которая с нами разговаривала, — догадался Петрик. — Видела, у неё в кармане полно было всяких мелков?
Но хоть они и бежали следом до самого чердака, незнакомку обнаружить не удалось.
— Не могла ж она так быстро войти в квартиру!
— Давай спросим во всех квартирах по очереди, — предложил Петрик. — Я думаю, не будут на нас кричать, раз мы ищем человека, потерявшего вещь.
Они пошли по лестнице с этажа на этаж и стали звонить в каждую квартиру. Некоторые квартиры были пустые, и на звонок никто не выходил, а там, где хозяева оказались дома, они выяснили, что незнакомка к ним не заходила.
— Мы хотим вернуть потерянную вещь, — объясняли ребята.
Когда они дошли до верха, то оказалось, что дальше делать нечего. На самом верху было только маленькое открытое кем-то оконце, через которое проглядывало серое небо.
— Может, она вылезла на крышу? — подумали ребята. — Но бывает ли такое?
— Давай напишем объявление и приклеим его внизу на дверях. Напишем так: «Потерянный мелок можно получить у Каролинки в квартире № 5».
— Знаешь, хорошая мысль, — похвалила Петрика Каролинка. — Вот и напиши.
— Надо только взять бумагу. Я домой сбегаю.
— Захвати ещё клею и кнопок, — крикнула вдогонку Каролинка.
— Ладно!
И Петрик помчался вниз, в свою квартиру, а Каролинка осталась наверху, возле двери на чердак. Она села на верхнюю ступеньку и стала терпеливо ждать Петрика. А тот всё не шёл да не шёл. Потом где-то хлопнули двери, и на лестнице послышались шаги. Но чьи? Неизвестно.
И вот наконец запыхавшийся Петрик прибежал наверх. — Где это ты пропадал? — спросила Каролинка.
— Знаешь, я сбегал вниз и прилепил там объявление. На входной двери.
— Правильно сделал, — похвалила Петрика Каролинка. — Эта тётенька может каждую минуту придти и будет волноваться, что потеряла мелок…
— Только куда она делась? Может, вылезла на крышу?
— Может, и вылезла, — ответила Каролинка. Но с сомнением в голосе. Ведь тётеньки не ходят по крышам. — А если и вылезла, так должна была спуститься обратно… Но мы всё время на лестнице и её не заметили.
— Может, она вернулась другой дорогой, — сказал, подумав, Петрик.
— Погоди-ка! А ну, покажи мелок. Он голубой, верно?
— Голубой! Погляди, он не такой, как у нас в школе. И оправа тоже другая, правда?
Деревянная оправа, куда был вставлен мелок, отливала яркой голубой краской и сверкала, как полированная.
— Интересно, какой получится цвет, если что-нибудь нарисовать. Попробую!
— Смотри не сломай.
— Я буду рисовать осторожно-осторожно. У тебя нет бумаги?
— Есть кусочек от той бумаги, на которой я писал объявление!
— Давай сюда!
И Каролинка нарисовала на этом клочке бумаги то, что она умела рисовать лучше всего, а именно, кошку. Один большой круг — вот вам и кошка, точней кошачье брюшко. Круг поменьше — кошачья мордочка. А на мордочке два треугольника — кошачьи уши. Остались ещё глаза и усы, ну и, разумеется, хвост.
— Хороший мелок! — сказал Петрик, но не успел добавить, что цвет у него не такой, как у тех мелков, которыми они пишут в школе, а гораздо лучше, как произошло нечто неожиданное: нарисованная на бумаге кошка вдруг исчезла с листа, точно её сдуло, зато на лестнице рядом с ребятами появился самый что ни на есть настоящий кот. Но шкурка у него была голубенькая. Для начала он мяукнул по-кошачьи, постоял, выгнув дугой спину и глядя на Петра и Каролинку голубыми глазами, похожими на большие незабудки. Только нос у него был розовый. Как земляничина.
— Ра… ра… разве это бывает? — спросила, заикаясь, Каролинка.
— Бывает, — протянул в ответ голубой кот. — Раз ты меня видишь, значит, бывает!
Каролинке показалось, что голос у кота чуть хрипловатый.
— Откуда он тут взялся? — спросил в свою очередь Петрик, посмотрев на Каролинку.
— Откуда, откуда?.. Да ведь это она меня нарисовала. Ты что, не видел? — отозвался кот.
— Никогда не видел, чтоб нарисованный кот вдруг оживал и прыгал с бумаги на пол! — прошептал в изумлении Петрик. — И чтоб разговаривал человеческим голосом.
— А теперь увидел! Так получилось потому, что нарисовали меня голубым мелком.
— Голубым мелком… — повторила, как эхо, Каролинка.
— Это я про тот мелок, который у тебя в руке. Вы, наверно, уже догадались, что мелок необыкновенный. Стоит им что-то нарисовать, и нарисованное оживает. Как я. Каролинка нарисовала меня, и я явился.
— Явился?… — протянула Каролинка.
— Что ты повторяешь одно и то же! — буркнул голубой кот. — Если не верите, можете попробовать ещё. Пожалуйста! Ага, должен вас предупредить: этот мелок принадлежит тому, кто его нашёл. Нашла его, кажется, Каролинка, да?
— Да, — честно признался Петрик, — его нашла Каролинка.
— Так вот, Каролинка, знай: за этим мелком никто не придёт! Разве что… разве что сама Филомена…
— Филомена?!
— Это ты про тётеньку, которая хотела отобрать у нас голубую бусинку?
— Конечно! Про кого ж ещё? Берегитесь её! О чём это мы говорили? Ага, о рисунках… Каролинка, ты смело можешь рисовать всё, что тебе захочется.
— Я сама не знаю, что… — начала в нерешительности Каролинка.
— Всё равно. Что захочется!
— На этой же бумажке?
— Ни в коем случае! На бумажке ты уже нарисовала меня. Если там нарисуешь что-нибудь ещё, будет жуткая теснота, а я тесноты не люблю. Я люблю, чтоб было просторно. Так-то, моя дорогая.
И голубой кот лениво потянулся.
— Так ведь… так ведь листок чистый, — не выдержал Петрик.
— Чистый? Ты так считаешь?
Голубой кот захохотал с издёвкой, высоко подпрыгнул и, как показалось ребятам, исчез. Но в ту же секунду они увидели его изображение на листке бумаги. Каролинка хотела что-то сказать, но не успела она рта открыть, как листок оказался снова чистым, а кот сидел уже на полу, рядом с ними.
— Я думаю, теперь вам наконец ясно: если я пожелаю, я могу быть на листке, если нет, могу с него спрыгнуть. И потому я возражаю…
— В таком случае… — начал Петрик.
— В таком случае, можете рисовать на чём угодно. Хоть на стене, хоть на столе, хоть на деревьях.
— На стенах рисовать нельзя, — строго сказала Каролинка.
— Конечно, нельзя, — согласился голубой кот. — Нельзя обыкновенным мелком или карандашом. Но голубой мелок — другое дело. Сами убедитесь. Даже следа не останется. Ну-ка, Каролинка, попробуй, смелее!
— Только что нарисовать? — задумалась Каролинка. — Может, ещё одну кошку?
