Ренато Рашел - Ренатино не летает по воскресеньям
А здесь, в долине, он один, без соперников, и может выдавать себя за орла. А это было мечтой всей его жизни.
Каждое утро он старательно оттачивал клюв о камень, потом широко раскидывал крылья и старался неподвижно глядеть на солнце, как делают все орлы. Да, он был просто страшен! Как только обитатели Красного Дуба замечали его, они тревожно кричали:
— Опасность! Гракк летит!
И никто… не убегал. Потому что Гракк никого не видел.
К несчастью, он был немного близорук, и ему надо было бы очки носить. Но какой же уважающий себя сокол наденет очки?! А главное, он так долго и пристально глядел на солнце, что глаза у него становились как две пышки. Он даже не замечал, что делалось у него под самым носом.
Но однажды…
Однажды в четверг утром полил дождь. Да какой! Как из ведра. Такие дожди бывают только в мае, и чаще всего, не знаю уж почему, в четверг утром!
В пять минут Ренатино, семь воробьишек, пугало Чип, лесоруб и его дочка Андреа промокли до нитки. Все, кроме сокола Гракка.
В то утро Гракк допоздна спал в своём гнезде на самой большой телевизионной антенне. Наконец он проснулся. Зевнул и высунулся из гнезда. Затем, как всегда, уставился неподвижным взглядом на солнце.
Но солнца не было.
Улицы, крыши домов — всё было серым от дождя.
Раньше лучи солнца всё время слепили соколу глаза. А тут Гракк впервые увидел, что в городе есть парк. Что в парке есть Красный Дуб. Что на Красном Дубе сидят в гнезде семь воробьев.
Он подлетел к Дубу и, как настоящий сокол, камнем ринулся вниз.
— Стойте! — крикнул ему Ренатино. — Куда это вы?
— Не видите разве? Позавтракать.
— Чем?
— Не чем, а кем. Вот этими. — И он показал острым когтем на семь испуганных воробьев.
— Да вы с ума сошли!
Вот уж этого Гракк не ожидал. Испокон веку соколы поедали воробьев. Это каждому известно. Как смеет этот человечек в смешной зелёной шляпе мешать ему!
Желая получдте разглядеть наглеца, близорукий Гракк всё ближе и ближе наклонялся к Ренатино, и вот уже грозный и кривой соколиный клюв почти коснулся его лица.
По правде говоря, Ренатино испугался.
Очень испугался.
Но он и виду не подал. Ведь под деревом стояла Андреа.
Стояла и смотрела на Ренатино с восхищением и восторгом, как на героя. Маленький Ренатино казался ей бесстрашным королём.
Ренатино выпятил грудь, сжал кулаки и приготовился к бою.
Но, прежде чем драться, он решил применить хитрость.
— Не стыдно вам? — укоризненно сказал он. — Королевский орёл и вдруг…
— Что… что… вы сказали? — Гракк расправил крылья, стараясь принять горделивый, орлиный вид. От удовольствия он весь покраснел. — Вы, вы… хотите сказать?
— Я сказал, что могучий королевский орёл на семь крохотных воробьишек и внимания-то не обратит.
— Вы так думаете? — в растерянности спросил Гракк.
— Конечно! — воскликнул Ренатино. — Неужели вы не читаете газет? Орлы уносят годовалых телят, сражаются с охотниками, смело бросаются на вертолёты. Вы не бросаетесь на вертолёты?
— На вертолёты? — Гракк и названия-то такого не слыхал. — А, ну да! Как же, как же! Однажды в горах я уложил сразу трёх, одним ударом клюва.
Андреа под деревом похолодела от ужаса. Три вертолёта одним ударом! А Ренатино даже и бровью не повёл. Но что это за «вертолёты»? Андреа и сама о них ничего не слыхала.
А суп тем временем стыл и стыл.
А лесорубу в тот день как никогда хотелось есть.
Ну почему ему ни разу не удаётся съесть миску горячего супа? Во всём виноват этот проклятый Красный Дуб!
Довольно, хватит!
Сегодня он с ним посчитается.
Раз и навсегда.
А Ренатино в это время уже мирно беседовал с соколом Гракком.
— Понимаете, я совсем недавно в городе… — оправдывался Гракк. — И у меня даже живот от голода подвело. Так где я могу найти эти… ммм… забыл их название?
— Вертолёты.
— Да, да, вертолёты… Знаете, у меня язва желудка, и мне надо кушать строго в определённое время.
— Смотрите! — показал Ренатино. — Чуть правее вон той красной дымовой трубы расположен аэро…
НО ВДРУГ…
Что это?
Похоже, топором кто-то стучит!
Точно. Удар топора.
Это лесоруб размахнулся и ударил с такой силой, что топор вонзился в ствол Красного Дуба.
Глубоко.
По самую рукоятку.
Бедняге лесорубу никак не удавалось его вытащить.
В ярости он колотил по Дубу кулаками, бил его ногой. Гнёзда качались всё сильнее — того и гляди, развалятся.
Близорукий Гракк удивлялся:
— Откуда вдруг подул ветер?
А дочь лесоруба, белокурая Андреа, заливалась горючими слезами.
Ренатино не хотел, чтобы Андреа плакала.
— Эй! — крикнул он лесорубу. — Да вы что, с ума сошли! Так можно дерево свалить!
Лесоруб поднял голову и удивлённо спросил:
— Кто вы такой?
— Это Ренатино, — поспешно объяснила Андреа. — Тот, что рассказывает необыкновенные сказки.
— Ах, сказки! — рявкнул лесоруб. И, выдернув наконец топор, стал ещё яростнее бить по Дубу.
— Эй! Подождите! Я сейчас слезу… — закричал Ренатино.
Но не успел он пошевельнуться, как увидел, что с Дуба уже слезает Гракк. Вернее, не слезает, а падает. Как сокол, но только потерявший равновесие. Бедняга Гракк едва успел раскинуть крылья и с хриплым криком опустился на землю.
Прямо у самых ног лесоруба.
— Помогите! Орёл! — закричал лесоруб и мгновенно потерял сознание.
Он даже не успел заметить, как испугался Гракк, услышав, что где-то рядом орёл. Но семь воробьишек радостно захлопали в крылышки, Ренатино крикнул: «Браво!» — а белокурая Андреа смотрела на него с замиранием сердца.
Только теперь Гракк понял, что орёл — это он.
Какой славный день для Гракка! Какое чудесное утро четверга!
НО — ТЬЮВИКК! — СВЕРКНУЛА МОЛНИЯ
И все испуганно вскрикнули.
Вы никогда не слыхали о Карло Альберто Луиджи?
Очень странно.
Он повелитель всех семи молний, которые летают по свету вместе с бурями. Ведь это он однажды влетел в окно, покружился по комнате и спалил бороду одному уважаемому адвокату. Как-то в долине Валь д'Абста неугомонный Карло Альберто Луиджи приметил, что хозяйка развешивает бельё. Спикировал три раза, хорошенько измазал всё бельё чёрной сажей — и только его и видели!
Вы думаете, он очень злой?!
Нет. Просто он любит посмеяться над первым встречным. Но без злости, так, забавы ради. Только иной раз забавы эти бывают довольно-таки скверными. А порой из-за проделок Карло Альберто Луиджи случаются большие несчастья.
Вот и теперь он обрушился на сокола Гракка, которого все признали за орла, и — тьювикк! — в одно мгновение сжёг у него все перья.
Несчастный Гракк! Карло Альберто Луиджи улетел и оставил его всем на посмешище.
Друзья на него глядят, а ему стыдно. И холод его пробирает. А тут ещё лесоруб очнулся и видит, что «орёл» как две капли воды похож на мокрого цыплёнка.
Стало лесорубу досадно, что он со страху в обморок упал. Схватил он топор и давай снова Красный Дуб крушить.
Но тут бедняга Гракк заплакал: срам-то какой, ни одного пера нет!
А холод прямо под кожу забирается.
Нет, он этого не переживёт.
— Что я буду делать без красивых серых перьев? — рыдал Гракк. — Они были почти новые. Бедный я, бедный!
Он громко всхлипывал и колотил клювом о землю, точно исполнял модный танец «ча-ча-ча». С недавних пор все соколы так выражают своё отчаяние и горе.
Ну как тут не расчувствоваться? Скоро заплакали все до одного: Ренатино, Андреа, семь воробьев, муж и жена кукушки с верхней ветки Красного Дуба. Потом один из воробьев вырвал из своего крыла одно перышко. Второй воробей вырвал два пера. Третий — четыре.
Не прошло и двух минут, как голого Гракка одели с лап до головы.
На это ушло сто двадцать воробьиных перьев, четырнадцать перьев кукушки и жёлтый шерстяной шарф.
Да-да, единственный шарф Ренатино.
Можете говорить что хотите, но и у лесорубов сердце доброе. Лесоруб тоже очень растрогался. И хотя он продолжал рубить Красный Дуб, но топором теперь ударял еле-еле. Так, больше для виду.
Тем временем Карло Альберто Луиджи носился по небу.
Злой он был в этот день, до невозможности.
Ах, вот как! Он сжёг у жалкого соколишки все перья, а эти добряки его снова одели. Даже шею повязали жёлтым шарфом!!!
Прекрасно!!!
Сейчас он им покажет…
Тьювикк!!!
Прощай, жёлтый шарф.
Сгорел. В золу превратился.
Несчастный Гракк в отчаянии стал биться головой о Дуб.
— Совесть у тебя есть?! — воскликнул Ренатино, отыскав в небе серое облако, откуда сверкнула молния. — Разве так глупо шутят?!
