Дмитрий Емец - Ловушка для Кощея
— Что? — рассердился Ваня. — Еще посмотрим, кто кого!
Он наспех оделся и схватил пружинное ружье, стрелявшее липучками.
— Мам-пап, я иду гулять! — крикнул он, приоткрывая дверь родительской спальни.
Мама приподнялась на кровати и посмотрела на будильник.
— В кого ты такой? — зевнула она. — Небось тебя в роддоме подменили. Был там какой-нибудь ранний вставака. У нас же в роду все уважающие себя спяки.
— И я тоже спяк, просто так получилось, что я связался с одним вставакой, — сказал Ваня и, захлопнув дверь, побежал по лестнице.
Сашка уже ждал его у подъезда, переминаясь от холода с ноги на ногу. На шее у него висела пластмассовая патронная лента, а в руках был автомат таких размеров, из которого, будь он настоящим, можно было бы сбивать низколетящие самолеты.
— Я его в шкафу нашел, когда в подарках новогодних рылся, — похвастался он.
— Ты рылся в новогодних подарках? — не поверил Ваня.
— Думаешь, их Дед Мороз притащил и заранее в шкаф спрятал? Как бы не так, я сам видел, как мой папаня за ними ездил, — насмешливо заявил Пупков.
— Ну и что? Если папа купил тебе подарки, это еще не доказывает, что Деда Мороза нет, — упрямо сказал Ваня. — И вообще, вдруг этот автомат — совсем не тебе?
— А кому еще? Не маме же. Я его потом поставлю на место в шкаф, папа и не узнает, что я его раньше времени нашел. Давай играть! Чур, я первый прячусь!
Ваня зарядил свое ружье, и игра началась. Правила ее были простыми: один устраивал засаду где-нибудь во дворе, а другой его искал. Выигрывал тот, кто первым попадал в противника липучкой.
Они сыграли три раза, и все три раза Сашка победил, но победил не потому, что лучше прятался или метче стрелял, а просто липучки из его автомата летели дальше и точнее. К тому же у него в автомате было четыре заряда, а у Вани — только один.
— Так несправедливо! Давай меняться! — рассердился Ваня, после того как его ружье в очередной раз заело и Пупков, воспользовавшись этим, снова выиграл.
— Размечтался, одноглазый! — отказался Сашка. — А если бы настоящая война началась, ты бы тоже противнику орал: «Эй, пацаны, так нечестно! Давайте оружием махнемся»?
— Ну держись, Пупешкин-распупешкин! — разозлился Ваня, которому нечего было возразить против такой логики. — Все равно я у тебя выиграю! Отвернись и считай до пятидесяти!
Пупков пожал плечами, отвернулся и стал громко считать: «Один, три, восемь, десять». Ваня торопливо оглядел двор, прикидывая, где можно спрятаться. Внезапно он заметил старый автомобиль со спущенными шинами, стоявший в снегу справа от мусорника. Его багажник был чуть приоткрыт. Не долго думая, Ваня залез в багажник и опустил его крышку, оставив лишь узенькую щель. «Здесь Пупков не догадается меня искать. А когда он будет проходить мимо, тут уж я не промахнусь», — думал он.
Ваня терпеливо сидел в багажнике, подкарауливая Пупкова, как вдруг услышал звук захлопнувшейся дверцы. Старая машина рванула с места, взмыла над сугробами и, мгновенно набрав высоту, нырнула в тучи. Произошло все так быстро, что ошеломленный мальчик не успел выскочить. В полете ржавый автомобиль трясло и бросало из стороны в сторону, и Ване приходилось держаться за края багажника.
«Разве летающие машины бывают? Интересно, Пупков видел, как она взлетела? Вряд ли, ведь он был в другом конце двора…» — проносились в голове у мальчика отрывочные мысли.
Ваня осторожно выглянул из багажника: вокруг была сплошная снежная завеса, и лишь изредка, когда машина проносилась в разрывах между облаками, мальчик различал внизу дома и улицы.
Пронесшись над Тимирязевским парком, машина ушла в крутой вираж и помчалась прямо на белую шестнадцатиэтажку. Она снижалась так стремительно, что у Вани перехватило дыхание и он упал на дно багажника, уверенный, что они врежутся. Но этого не произошло. Автомобиль опустился на крышу многоэтажки всеми четырьмя колесами, вихляя, проехал несколько метров и с ужасным скрежетом остановился у края крыши. Послышался звук открывающейся дверцы и чей-то скрипучий голос:
— Здравствуй, Кощей! Здравствуй, сокол мой ясный! Я тебя уж долго жду. Сижу вот, чаи гоняю. Покуда ждала, две пары шерстяных носков связала.
— Зачем ты их вяжешь, Яга? Ноги у тебя мерзнут, что ли? — пробасил низкий мужской голос.
— Это не простые носочки, по ним волшебная нитка проходит. Надеть их можно, а снять нельзя!
— Ишь ты, Яга, до чего додумалась! Хоть мелкая пакость, а сердцу приятно. Я бы давно тут был, да вот в снеговых тучах застрял. Я даже подумал, не ты ли их, бабка, наколдовала?
— Чур меня, чур! Да чтоб у меня брюхо треснуло, чтоб глаза лопнули, если это я. Давай-ка лучше, Кощей, с тобой поздоровкаемся. Чай, лет семьсот не виделись! Осерчал ты на меня тогда, когда я Ивану-царевичу помогла у тебя Василису выкрасть.
— Кто старое помянет — тому глаз вон. Да только смотри, Яга, еще раз такое будет — не сносить тебе головы, — глухо, как из бочки, прогудел Кощей.
Ваня осторожно приоткрыл крышку багажника. Он увидел сморщенную старуху с горбатым носом и единственным желтым зубом во рту. На голове у старухи был красный платок, завязанный как у цыганки. На коленях у нее лежали спицы, которые, пока она разговаривала с Кощеем, сами продолжали сноровисто вязать. Тут же, прямо на крыше, пыхтел старинный пузатый самовар. Изредка кран самовара сам собой отворачивался, чашка наполнялась и прямиком, не расплескиваясь, летела к Бабе Яге, а по обеим сторонам от чашки, чуть-чуть приотстав, летели бублики и шоколадные конфеты. Стоило Бабе Яге открыть рот, как чай сам вплескивался в него, а потом туда же прыгали бублики и конфеты.
«Может, у них тут кино снимают? Летающую машину притащили на вертолете, а в каждой конфете, допустим, спрятан магнит…» — подумал Ваня, но сам себе не особенно поверил. Уж больно все это смахивало на происходящее в действительности.
Рядом со старухой стоял тощий лысый мужчина в плаще. Лицо у него было сухое, желчное, с кустистыми бровями, под которыми горели глаза, похожие на угли. Тонкие и морщинистые губы то и дело кривились, что придавало лицу недоброе выражение. Но Ваню особенно поразили его пальцы. Они были такие худые и длинные, что походили на кости. Уже по первому взгляду на него было понятно, что это очень злой, мстительный, жадный и трусливый субъект, с которым никому бы не хотелось иметь дела.
Видимо что-то почувствовав, незнакомец резко обернулся к машине, и в правой руке у него сам собой возник длинный зазубренный меч. Рукоять меча была украшена отлитым из серебра черепом, в глазницах которого сверкали драгоценные камни.
Ваня поспешно пригнулся и съежился в багажнике. «Неужели это настоящие Кощей и Баба Яга? А вдруг они не настоящие, а, допустим, превратившиеся инопланетяне или монстры-оборотни из городской канализации?» — размышлял он. Ваня был современным ребенком, воспитанным на компьютерных играх и фантастических мультиках, и ему проще было поверить в мутантов или в пришельцев из космоса, чем в Бабу Ягу и Кощея.
Немного погодя он приподнял голову и, не рискуя больше высовывать нос наружу, заглянул в отверстие от разбитой фары. Кощей и Баба Яга трижды поцеловались, а потом каждый брезгливо поморщился и сплюнул в сторону. В кармане у Кощея что-то щелкнуло.
— Чего это у тебя? — спросила Баба Яга.
— А, это моя вставная челюсть проголодалась! Иди сюда, моя крошка!
Кощей вытянул руку, и на ладонь к нему из кармана прыгнула вставная железная челюсть. Она жадно щелкала зубами и подскакивала на месте.
— Что ты лязгаешь? Проголодалась? Лети и найди себе чего-нибудь! — велел Кощей. Сорвавшись с ладони, челюсть куда-то умчалась. Вскоре она вернулась уже сытая. Между передних зубов у нее застряли голубиные перья. Посидев некоторое время у Кощея на ладони, челюсть отбила зубами бодрую чечетку и вновь скользнула к нему в карман.
— Она рассказывает, в городе полно наряженных елок и вообще всякой праздничной дребедени. К Новому году готовятся! Ну ничего, я им устрою праздничек, клянусь тысячелетней мозолью на своей пятке! — усмехнулся Кощей.
— Как ты разговариваешь с челюстью? — удивилась Баба Яга. — Мысленно?
— Нет, азбукой Морзе. Она ее зубами отстукивает, — объяснил Кощей.
От неподвижного сидения в багажнике стало холодно. Ваня продрог и чихнул. Правда, он успел прикрыть рот ладонью, но все равно чуткие уши Кощея уловили посторонний звук.
— Яга, здесь кто-то есть! За трубой! — Кощей повернулся так резко, что его плащ распахнулся. Ваня разглядел стальные доспехи и понял, почему при ходьбе Кощей все время лязгал. Выхватывая меч, тот шагнул к трубе, но Баба Яга уцепилась ему за локоть:
— Не надо! Это Кикимора! Я ее с собой за компанию захватила.
Послышался шум, и из вентиляционной трубы вылезло одетое в лохмотья, покрытое толстым слоем пыли и грязи существо с зелеными всклокоченными волосами на голове и длинным и шишковатым носом.
