Иан Уайброу - Сурикаты-сумасброды. Невероятно смешные приключения в пустыне
Чудик что-то прочмокал, но никто его не понял. Тогда он вынул лапку изо рта и повторил:
— Про Щелкунов. Про дядюшку у Щелкунов. Дядюшка принялся задумчиво чесать задней лапой за ухом, да так увлёкся, что малыши чуть не разлетелись в стороны. Им пришлось вцепиться в дядюшкин бок, а находчивый Чудик ухватился за дядюшкин ошейник, которым бывший король весьма гордился.
— Нравится ошейник, Чудик? — спросил дядюшка. — Это подарок одного важного Болтуна, предводителя всех Щелкунов, вот так-то! Он понял, что имеет дело с королевской особой. А я чуть ли не каждый день видел, как предводитель Щелкунов носится по пустыне на своём шурум-буруме.
— Что такое шурум-бурум? — спросила Яя.
— О, шурум-бурумы — это ужасные, шумные, вонючие штуковины. Как бы вам половчее растолковать, малыши? Хм-хм… Вы теперь уже выучили, что сурикаты всегда роют норы с множеством тоннелей, чтобы было куда бежать в случае опасности. Так?
Малыши хором поддакнули.
— А вот Болтуны строят свои холмы по-дурацки: в каждом холме всего-навсего один вход. Поэтому Болтуны всегда держат рядом шурум-бурумы: почуют опасность — сразу прыг в шурум-бурум и прочь! Стоит Болтунам завидеть носорога или льва, да любого опасного зверя, как они мчатся куда подальше с ужасным шумом и вонью. Да-да, от шурум-бурумов шума как от грозы!
— Будет тебе, дядюшка! — засмеялся Хвостик. Он не верил ни единому слову, но дядюшкины рассказы всё равно обожал. — Ты ещё скажи, что у шурум-бурума четыре ноги, а позади у него длинный хвост!
— А вот и нет, мой мальчик. Шурум-бурумы катаются на таких кругляшах, которые поднимают кучу пыли! Как я уже сказал, шурум-бурумы грохочут, воняют, а иногда ещё пронзительно воют, вот так: «вай-вау!». Клянусь моим единственным глазом, это они чтобы напугать врагов. Но ваш дядюшка Кураж не из пугливых! Думаете, он схоронился в ближайшей ямке, завидев шурум-бурумы?
— Ни-ни! Нет-нет! — запищали сурикатики.
— Именно! — ответил дядюшка. — Я король и ни перед кем не отступаю со своей земли. И перед Болтунами на шурум-бурумах тоже не спасовал.
— А потом ты приручил предводителя Щелкунов! — в восторге подсказал Чудик.
Хвостик только покачал головой. Ну и горазд же дядюшка сочинять, ведь всё это одно сплошное враньё! Однако малыш сурикат промолчал — слушать-то интересно.
— Верно, Чудик, а потом я приручил предводителя Щелкунов. Правда, удалось мне это не сразу. Пришлось подождать, пока предводитель и двое его подданных наберутся храбрости и вылезут из своего шурум-бурума. Но всё-таки они отважились и вышли наружу. Медленно, опасливо, шажок за шажком они крались ко мне на задних лапах, а задние лапы у них тонкие и длинные. Предводитель шёл первым. Хоть он и высоченный оказался, но поначалу не осмеливался взглянуть мне в глаза напрямую и смотрел сквозь защитную блестящую коробочку, держа её перед самым своим носом. Иногда он щёлкал языком, вот так: щёлк-щёлк, показывая мне, что он ручной, и изъявляя верноподданнические чувства.
Но с каждым днём главный Щелкун становился всё храбрее и храбрее, он подкрадывался всё ближе и ближе, и всякий раз с подношениями — разной вкуснятиной. Наконец настал день, когда он упал передо мной на колени и низко поклонился мне — и я понял, что он совсем приручился. Он как будто говорил: «Ты мой король и повелитель!» Он стал такой ручной, что даже позволял мне забираться ему на голову, если я желал обозреть окрестности, вот как!
— Ух, здорово! — восхитился Чудик. — А на ощупь Болтуны какие? У них мех?
— Сейчас расскажу. Когда карабкаешься по Болтуну вверх, ноги у него голые и тёплые, шерсти на них почти что и нету. Посерёдке, на туловище, у Болтунов имеется нечто вроде шкуры, но она не меховая, хотя и мягонькая. Мех у них только на голове — не у всех, но у многих.
— Дядюшка, ты и правда лазал к Болтуну на самую макушку? — усомнилась Яя.
— И неоднократно! Болтунов стоит только приручить, и они делаются совсем послушными.
— А ты рассказывал другим Остроглазым про свои приключения? И что они? — хихикнул Хвостик. — Твои подданные ахали и разевали рты и кричали: «О, ваше величество, ну вы и сочинять! Нету никаких Болтунов на шурум-бурумах, всё это сказки!» Они тебе поверили?
За такую дерзость Хвостик заработал оплеуху, но совсем легкую. Дядюшка очень любил малышей и многое им прощал.
— Ничего подобного, нахалёнок ты этакий! — возмущённо проговорил он. — Узнав про Болтунов, мои подданные безоговорочно поверили своему королю и поначалу так перепугались чужаков, что боялись и нос из норы высунуть. Но потом всё-таки расхрабрились, вылезли наверх и убедились собственными глазами: Болтуны существуют на самом деле. Конечно, с непривычки смотреть на Болтунов потешно — очень уж высокие да неуклюжие. Но потом вся стая к ним привыкла. Мы даже решили взять Болтунов под своё покровительство и научили их кое-каким нашим премудростям. А то ведь они ничегошеньки не умеют, вот и живут поверх песка в своих хлипких холмиках! Мы показали им, как рыть правильные норы, как запасать пищу. Мы даже не пожалели времени и сил и показали им, как плясать воинственный танец! Но, увы, Щелкуны оказались глуповаты и ничему не пожелали учиться. Правду сказать, они только и делали, что сидели сиднем на песке, ползали вокруг да пялились на нас через свои защитные коробочки.
— Хвостик, говори что хочешь, а я всему верю, — сказал Чудик. Он души не чаял в дядюшке.
— Самое грустное в этой истории — что случилась она давно, — печально закончил дядюшка Кураж. — В те времена я ещё был королём и со мной ещё не приключилась, кхм, неприятность. А уж потом меня разжаловали и над Остроглазыми воцарился мой брат.
— Ужас как грустно, — прошептал Чудик.
Вдруг дядюшка вскочил как ужаленный, шерсть на нём встала дыбом. Он проворно задвинул малышей себе за спину и насторожился.
— Юп-юп-юп! — воскликнул он, как всегда восклицают сурикаты, почуяв опасность.
— Я! Я! Яя тоже чует неладное! — пискнула Яя. — Земля трясётся!
С потолка на головы сурикатам потекли струйки песка. Малыши расчихались и заскулили. Хвостик выпрыгнул из-за спины дядюшки и, пофыркивая, забегал по норке. «Надо всегда иметь наготове план», — думал он. Сейчас план Хвостика заключался в том, чтобы найти выход в тоннель и спастись. Добравшись до двери, наполовину засыпанной песком, малыш принялся яростно копать.
— Похоже на землетрясение, — заметил дядюшка. — Ну-ка, Хвостик, тихо. Не отбивайся от стаи, помни закон сурикатов. Нет! Это не землетрясение!
— А вдруг это шурум-бурум? — замирающим голоском спросил Чудик.
Глава вторая
Прошла минута-другая, и вновь воцарилась тишина. Дядюшка Кураж объявил отбой тревоги: «Йу-ху-у-у-у!» — а потом задумчиво сказал:
— А знаешь, Крошка Чудик, возможно, ты прав. По звуку очень даже похоже на шурум-бурум. — Помолчал, принюхался и добавил: — Но — сомнительно. Болтуны никогда ещё не появлялись в этих краях. Нет. — Дядюшка решительно клацнул зубами. — Скорее всего, это песчаная буря сыграла над нами такую шутку — выла и гремела ветром в коридорах.
Сурикатики вздохнули с облегчением: опасность миновала! И вот они уже опять засыпали дядюшку вопросами про Болтунов.
— А Болтуны ходят на четырёх лапах? — поинтересовалась Яя.
— А почему Болтунам всё время надо прятать глаза? — спросил Чудик.
— Ай да вопросы, молодцы! Болтуны главным образом ходят на задних лапах, Яя. Как я уже говорил, ростом они выше муравейников. Помните, как я учил вас стоять как часовые? Не забыли мой урок?
— Да! Да! — наперебой заверещали малыши, вытягивая задние лапки.
— Вот так Болтуны и ходят, — пояснил дядюшка Кураж.
— А у меня получается! — Чудик ловко поднялся на задние лапы. В темноте было не разглядеть, как он качается, но в конце концов сурикатик шлёпнулся носом о землю. Буме! Остальные услышали это, но и ухом не повели.
— Так у Болтунов и взрослые, и дети ходят на задних лапах? — пискнула Яя. — Яя тоже так может! Яя тоже так умеет!
— Ой, да уймись ты, — буркнул Хвостик.
— Яя, помолчи, — утихомирил хвастунишку дядюшка Кураж. — Цыц! Слушайте дальше. Вожака Щелкунов всегда сопровождает его подруга. Ноги у неё длинные, будто корни молодых баобабов. Грива тоже длинная, светлая, но больше нигде шерсти нет, а когти такие же, как у вожака. Иногда когти у Болтуньи блестят, как алые ягоды. Голос у неё помягче, чем у самца, а вот случись какая опасность, тут сама завопит во всю мочь. Ух, помню, однажды ей на правую лапу заполз скорпион — и завизжала же она! Нет чтобы ухватить его в зубы да высосать из него сок! Но эта дурёха заплясала на месте, а потом как помчалась наутёк! Бежит и вопит, что твой перепуганный бабуин: «И-и-и-и! И-и-и-и!»
