Виталий Губарев - Королевство кривых зеркал (с иллюстрациями)
И передняя наполнилась вдруг звоном, словно разбились тысячи хрустальных стекляшек. Оля вздрогнула, и книга, которую она держала под мышкой, полетела на пол.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
Хрустальный звон все усиливался. По гладкому стеклу зеркала побежали голубые волны. С каждой секундой они становились все голубее и голубее, и теперь уже зеркало ничего не отражало.
Затем голубые волны рассеялись, словно туман, и хрустальный звон затих. Оля снова увидела в зеркале переднюю и свое отражение. Однако стекло исчезло. Осталась только одна рама от зеркала, через которую — Оля отчетливо почувствовала это — повеяло ветерком.
Набрав в легкие воздуха и зажмурив глаза, будто она собиралась нырнуть в воду, Оля быстро подняла ногу, переступила через раму и, столкнувшись с кем-то, полетела на пол. Она схватилась за ушибленный лоб, открыла глаза и села. Перед ней, схватившись за лоб, сидела девочка с русыми косами и большими голубыми глазами.
— А ведь мы обе виноваты, что столкнулись, — сказала девочка, смущенно улыбаясь. — Ты слишком быстро сделала шаг вперед. И я сделала шаг вперед. Ведь я привыкла делать то же, что и ты! Я не догадалась сразу, что мне нужно уступить тебе дорогу.
— Ничего, мне не очень больно, — проговорила Оля, потирая лоб, — только, наверное, вскочит шишка.
— Там, в своей передней, ты обронила книжку, — сказала девочка Оле, — вот она.
И девочка протянула книгу, на которой было написано «икзакС». Оля усмехнулась и внимательно оглядела отраженную переднюю, в которой находилась. Все в ней было наоборот. То, что дома стояло справа, здесь оказалось слева, а то, что там стояло слева, здесь оказалось справа.
Вдруг хрустальный звон привлек ее внимание. Оля увидела, что в зеркальной раме снова появились голубые волны. Она торопливо подбежала к зеркалу, но его поверхность уже успокоилось. Оля прислонила к зеркалу лоб и почувствовала холодок стекла. «Как же я теперь попаду домой? — подумала она. Ей вдруг стало тревожно и грустно. Она видела в зеркале переднюю своей квартиры, которая была так близко и в то же время так далеко теперь. Какой милой ей показалась эта передняя! Вон на полу лежит ее любимая книга, на которой написано: „Сказки“. А вон на вешалке висит папино летнее пальто, которое мама вынула из сундука, чтобы оно проветрилось: от пальто пахло нафталином.
Оля оглянулась.
Здесь, в отраженной передней, тоже висело пальто, такое же, как у папы, но сколько Оля ни тянула носом воздух, она не почувствовала запаха нафталина.
— Я не хочу здесь оставаться, — сказала Оля и сердито посмотрела на девочку. — Я хочу домой.
— Нельзя, — серьезно проговорила девочка, поднимаясь с пола. — Голубые волны не могут появляться так часто.
— А если я… разобью стекло?
— Тогда будет еще хуже. Ты на всю жизнь останешься по эту сторону зеркала.
Слезы брызнули из Олиных глаз и закапали на пол. «Дзинь, дзинь!» — зазвенели слезинки; ударившись об пол, они превращались в стеклышки и разбивались на сотни крошечных частей.
— Зачем же ты огорчаешься? — ласково заговорила девочка. — Нам с тобой не будет скучно.
— Как тебя зовут? — всхлипывая, спросила Оля.
— Меня зовут Яло. А тебя зовут Оля?
— Правильно! — воскликнула удивленная Оля. — Как ты узнала?
— Это очень просто. Ведь я твое отражение. Значит, имя у меня такое же, как у тебя, только наоборот. Оля наоборот будет Яло. Видишь, у меня все наоборот: у тебя родинка на правой щеке, а у меня на левой.
— Это очень забавно, — улыбнулась Оля сквозь слезы. — Если ты мое отражение, значит, ты…
— Что?
— Ты не обидишься, если я тебя спрошу?
— Конечно, нет, — ответила девочка. — Что тебя интересует?
— Если ты мое отражение — значит, ты должна быть левшой?
— Так и есть. Я все делаю левой рукой. И это значительно удобнее, чем правой.
— Здесь все очень смешно, — сказала Оля и вдруг поежилась. — Скажи, пожалуйста, откуда так сильно дует?
— Не знаю, — пожала плечами Яло и вдруг указала на книгу. — Посмотри, страницы твоей книжки шевелятся.
Девочки склонились над книгой, страницы которой действительно трепетали под ветром. Откуда он? Оля открыла книгу как раз на той странице, где был нарисован сказочный дом с разноцветными домами со шпилями. Как это ни странно, но ветер дул с этой картинки!
— Браво! — вдруг захлопала в ладоши Яло. — Оля, давай погуляем по этому городу.
Олины глаза от изумления расширились.
— Ты в своем уме? Это же… книга. Картинка такая маленькая.
Яло, посмеиваясь, приставила открытую книгу к стене, и картинка вдруг на глазах у девочек выросла до самого потолка.
Оля тихонько ахнула.
— По эту сторону зеркала все может быть, — сказала Яло. — Ты ведь попала в сказку, Оля. Пойдем посмотрим город, а завтра ты вернешься домой.
— Завтра?! — с ужасом вскрикнула Оля. — Да знаешь ли ты, что будет делаться дома? Меня будет разыскивать вся городская милиция… А мама, наверное, подумает… Бедная мамочка, она подумает, что я попала под трамвай, потому что я всегда очень неосторожно перехожу улицу!
— Ты напрасно беспокоишься. Дома никто и не заметит, что тебя нет. Даже если ты пробудешь здесь целую тысячу лет! Когда бы ты ни вернулась обратно, ваши часы будут показывать тот же час, ту же минуту и даже ту же самую секунду, когда ты переступила через раму. Вот посмотри-ка на часы. Оля подняла голову и увидела на стене часы точно такие, какие висели дома в передней. Только циферблат на этих часах был нарисован наоборот и стрелки двигались не вперед, а назад.
— Ну, если так, тогда пойдем! — рассмеялась Оля.
Девочки взялись за руки и, обдуваемые легким ветерком, без всякого труда вошли в сказочный город.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
Девочки вышли на вершину холма, с которого открывался удивительный вид. У их ног начиналась огромная стеклянная лестница. Она уходила далеко вниз, и там внизу, у ее подножия, раскинулся город. Он был весь из разноцветного стекла, и его бесчисленные башни и шпили отражали солнце и слепили глаза.
Держась за руки, Оля и Яло начали спускаться по лестнице. Ступени, словно струны, зазвенели под их ногами. По бокам лестницы стояли широкие зеркала. Заглянув в одно из них, Оля увидела двух очень толстых и широколицых девочек.
— Неужели это мы? — растерянно спросила она.
— Да. Кажется, мы.
Девочки достигли подножия лестницы и остановились. Перед ними расстилалась площадь, которую окружали красивые дома из желтого, красного, синего, зеленого и белого стекла. Красивые дамы в длинных шелковых платьях и кавалеры в расшитых золотом пышных костюмах гуляли вокруг фонтана, из которого высоко в небо взлетали прозрачные струи. Падая на землю, эти струи превращались в стекло, разбивались на миллионы сверкающих осколков и наполняли воздух музыкальным звоном. От фонтана веяло приятной прохладой. Все искрилось в ярком солнечном свете.
Там и тут по площади проезжали коляски с какими-то важными и надутыми людьми. Звонко стучали по мостовой подковы лошадей. И повсюду на площади, так же как и на лестнице, были расставлены кривые зеркала.
Оля и Яло с любопытством рассматривали необыкновенных людей. Вот мимо прошел высокий худой старик в парчовом камзоле и в черных чулках, обтягивающих его тонкие ноги.
— Дедушка, — обратилась к нему Оля, — скажите, пожалуйста, как называется эта страна?
— Я не дедушка! — сердито огрызнулся прохожий. — Я церемониймейстер его величества короля Топседа Седьмого. Противные девчонки! Разве вы забыли, что наша страна называется Королевство кривых зеркал?
Высоко вздернув голову, надменный старик удалился. Девочки переглянулись, едва сдерживая смех.
— Яло, он сказал, что короля зовут Топсед, — соображала Оля. — Если здесь, как ты сказала, все наоборот, значит, он… Деспот?
— Деспот, Оля!
— Вот какой это король!
Девочки обогнули площадь и вошли в маленький, тесный переулок. Чем дальше они шли по этому переулку, тем ниже и беднее становились дома. Вот перед ними стена длинного строения из черного стекла, освещенная изнутри какими-то мерцающими огнями. Из широкой двери клубами вырывался дым.
— Там, кажется, пожар?! — воскликнула Оля.
Они вошли в дверь и спустились по скользким ступеням в подвал.
— Как трудно дышать! — закашлялась Яло, прикрывая рукой рот.
Девочки увидели темное, наполненное дымом помещение. В полумраке вспыхивали огни каких-то печей. Едва различимые в дыму, как призраки, двигались полуобнаженные мужчины и юноши, занятые непонятной работой. Они были худы и измучены.
И вдруг жалобный крик раздался в мастерской. Худенький подросток, покачнувшись, упал на землю. И сейчас же к нему подошел человек в разноцветной одежде, с кнутом в руке.
