Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей 2: Сокрушение.
— Научный труд о лозоискательстве и предсказаниях в деле поиска минералов и подземных вод, — ответила Отулисса. — В этой книге есть небольшая главка, написанная Стрикс Эмеральдой. Ты знаешь, это моя очень дальняя родственница…
— Да-да, знаменитая предсказательница погоды, — торопливо закончила Примула.
Все дерево знало, что Отулисса приходится дальней родственницей прославленной Стрикс Эмеральде. Отулисса перечитала все написанное этой знаменитой совой и никогда не упускала случая щегольнуть родством с такой ученой птицей. Но Примулу это нисколько не раздражало. Она была искренне рада, что Отулисса перестала злиться и вновь стала сама собой.
— Если это правда, насчет того, что Вислошейка делала запасы, то это очень серьезное обвинение, — сказал Копуша. — Лично я впервые слышу об этом. Интересно, какое решение вынесет парламент? — Он повернул голову и пристально взглянул на Отулиссу. — Ты случайно в последнее время не наведывалась в корни?
Лишь несколько сов знали тайну корней Великого Древа, но Примула как-то раз случайно услышала, как члены стаи — так на дереве иногда называли Сорена, Гильфи и Сумрака с Копушей — разговаривали между собой об этом тайном месте, и им пришлось открыть ей свой секрет.
То, что они называли «корнями», на самом деле было небольшой пещеркой под Великим Древом, прямо под полом парламента. Здесь причудливое переплетение корней и истончившаяся древесина странным образом усиливали все звуки, особенно те, что доносились из находящегося сверху секретного зала парламента.
Корни, подобно трубам, переносили вниз все произносимые наверху речи.
Подслушивание закрытых заседаний парламента было единственным, но очень серьезным проступком стаи и Отулиссы. Это было по-настоящему нехорошо. Все они это знали. И даже искренне раскаивались. Но просто были не в силах от этого отказаться.
Члены стаи приводили миллионы доводов в оправдание того, зачем они суют клювы в чужие дела, но эти доводы не могли убедить даже их самих. И они продолжали подслушивать.
— Я даже ни на секундочку не поверила в этот вздор по поводу нервного потрясения. Говорю вам, нисколечко она не сокрушена!
— Сокрушена? — хором переспросили Копуша с Примулой.
— Вы что, никогда не слышали о сокрушении? Ужасная штука, куда хуже лунного ослепления, через которое когда-то прошли Сорен с Гильфи. Можете мне поверить, я знаю о чем говорю.
— Что на свете может быть хуже лунного ослепления? — поежился Копуша.
— Я же говорю — сокрушение. Я прочла о нем в книге «Острый крупинкит и другие расстройства мускульного желудка», которую Вислошейка у меня отняла, а потом потеряла.
— Ну, и что же это такое? Ты успела прочесть, что представляет из себя это сокрушение?
— Только самую малость, — пробормотала Отулисса.
Пушистая бахромка на ее крыльях внезапно распрямилась и поникла, как бывает, когда сова испытывает внезапный страх или сильное волнение.
Примула моргнула.
«Наверное, это в самом деле очень страшная вещь, раз Отулисса так перепугалась, только прочитав о ней!»
— Понимаете, — продолжала Отулисса, к которой уже вернулось привычное самообладание, — лунное ослепление вызывается луной, как правило, полной. Лунный свет, падая на голову спящей совы, вызывает у нее полную дезориентацию в пространстве и утрату представления о собственной личности. Но сокрушение — это гораздо страшнее. Его вызывает не луна, а излучение крупинок, причем лишь при некоторых, строго определенных условиях.
— Что-то вроде этого мы видели в Сант-Эголиусе, когда шпионы Чистых подкладывали крупинки в гнезда с яйцами сипух, — вспомнил Копуша.
— Совершенно верно. Сокрушение может случиться и с невылупившимся птенцом. Видите ли, птенцы вообще очень уязвимы для любого воздействия. Но жертвой сокрушения может стать практически любая сова.
— Но ведь в Сант-Эголиусе полным полно крупинок! — возразил Копуша. — Почему же за все время, что мы находились в каньоне, никто из нас не пострадал от их излучения? По-моему, лунное ослепление куда страшнее!
— Я понимаю, все это звучит очень странно. Мне кажется, совы вполне могут находиться рядом с крупинками без риска подвергнуться сокрушению. Вспомни Гортензию из Амбалы. Известно, что в ручьях и реках Амбалы находится огромное количество крупинок. Но Гортензия не подверглась сокрушению! Она только остановилась в росте, и крылья у нее навсегда остались, как у птенца… Что и говорить, все это очень сложно. Ах, если бы только эта старая, тупая пещерная сова… извини, Копуша, — тут же спохватилась Отулисса, поскольку Копуша тоже принадлежал к семейству пещерных сов, — …если бы только эта проклятая Вислошейка не отняла у меня книгу!
— Но разве в библиотеке нет других книг, в которых можно найти информацию об этом… сокрушении? — пришла ей на помощь Примула. — Насколько я знаю, скрытень снят окончательно и бесповоротно!
— В том-то и дело, что таких книг почти нет! Уж можешь мне поверить, я перерыла всю эту библиотеку!
Введение скрытая на книги привело к конфликту Отулиссы с Вислошейкой и, по сути, послужило началом всех многочисленных проблем с этой странной птицей, еще совсем недавно преподававшей на острове гаухуулогию.
Скрытень означал запрет, а Великое Древо никогда прежде не знало запретов, тем более на книги. Однако Вислошейка по какой-то одной ей ведомой причине закрыла молодым совам доступ к некоторым из них. Никто из учителей не поддержал ее, а старый Эзилриб лично принес Отулиссе запрещенную книгу о крупинках. Однако вездесущая Вислошейка прознала об этом, отобрала ее у Отулиссы, а затем случайно утопила в море.
Очень толстая короткоухая сова просунула голову в дверь библиотеки и весело проухала:
— Пора сумерничать!
Сумерничаньем на острове называлась первая вечерняя трапеза.
Три совы покинули библиотеку и направились в столовую.
ГЛАВА III
Мрачные сумерки
Примула на минутку залетела в свое дупло, чтобы посмотреть, проснулась ли Эглантина.
В последнее время ее подруга стала ужасной соней, что было довольно странно, поскольку стояло лето и ночи были такими короткими, что совы никак не могли дождаться наступления темноты, чтобы порезвиться всласть.
Ах, как прекрасно было забыть о трудных уроках и учебных вылетах и просто летать теплыми ночами под огромными летними звездами! Так прекрасно, что совы боялись упустить хоть минуту этой благословенной поры.
Заглянув в дупло, Примула с облегчением увидела, что Эглантина с Рыжухой уже улетели, а значит, они не опоздают в столовую, как частенько случалось в последнее время.
Подлетая к обеденному залу, Примула почувствовала восхитительные запахи еды.
Интересно, что сегодня на сумерки? Неужели крылышки летучих мышей на гриле?
Летучие мыши были основной летней едой на острове. Стоило спуститься сумеркам, как крыланы начинали тучами кружить вокруг Великого Древа. Это даже охотой нельзя было назвать: просто высовывай клюв из дупла да хватай добычу за кожаное крыло.
Примула прошла на свое обычное место за столом миссис Плитивер.
Во время трапез столами на Великом древе служили домашние змеи. Растянув свое гибкое чешуйчатое тело, такая змея могла усадить за себя не меньше полудюжины едоков.
Приблизившись к столу, Примула поняла, что ее место возле Эглантины уже занято. Там сидела Рыжуха.
Однако Сорен весело замахал ей крылом, приглашая к столу.
— Тут всем хватит места, милая, — прошелестела миссис Пи. Она еще чуть-чуть растянулась, и все сидящие принялись сдвигаться потеснее, освобождая место для Примулы. Все — кроме Эглантины и Рыжухи, которые, не глядя на Примулу, продолжали тихонько перешептываться между собой.
Сорен моргнул, удивленный неожиданной бестактностью сестры.
— Эглантина! Прекрати хоть на секунду трещать и подожми перышки, чтобы Примула могла сесть за стол.
— Ой, простите. Извини, Сорен… и ты, Прим. — Эглантина быстро вскинула голову и подвинулась.
Но Сорен не на шутку рассердился. Он снова мигнул и строго взглянул на сестру и Рыжуху.
— Хочу тебе напомнить, Эглантина, что больше двух говорят вслух. Если у вас есть от нас какие-то секреты, то закройте клювы и ешьте, а наговориться успеете после еды!
«Какие секреты могут быть у Эглантины с Рыжухой?» — удивилась Примула.
И вдруг она вспомнила, что в последнее время Рыжуха постоянно старается остаться с Эглантиной наедине, незаметно, но упорно оттесняя от нее не только Примулу, но и остальных. Возможно, она ревнует Эглантину к старым друзьям? Или есть другая причина?
Все они готовились стать Ночными Стражами, и Примула прекрасно знала, что Рыжуха просто мечтает получить допуск к занятиям. Возможно, она рассчитывает, что Эглантина может замолвить за нее словечко?
