Диана Джонс - Дорога ветров
Тут Хильди уже в сотый раз попробовала разобраться в своих чувствах. То, что деда убили, должно было потрясти ее до глубины души. Это она знала точно. И время для его убийства выбрали неподходящее. Все говорят, что это обещает ужасные несчастья. Хильди обнаружила, что она не столько гордится тем, как ее отец попытался спасти положение, сколько стесняется этого. Больше всего ее смущало то, что никто этого не заметил. Но само убийство заставляло ее сердце трепетать от ужаса и благоговения. И еще при мысли о нем ей становилось нехорошо, так что двигалась Хильди осторожно и тихо и хотела быть одна. И это было странно. Ее обуревали чувства, но она не знала, к чему они относятся. Это напомнило ей то, что она испытывала; когда узнала о помолвке с Литаром. Тут Хильди вскочила.
— Подожди, — сказала она Йинену, который тоже вскочил.
Йинен со вздохом сел, а Хильди помчалась в комнаты отца.
Она постучала в тяжелую дверь. Ответа не было. Хильди немного нерешительно повернула ручку и вошла. В первой комнате никого не оказалось. Она прошла во вторую.
Навис сидел у окна, так и не сменив своего праздничного наряда. Возможно, он тоже пытался разобраться со своими чувствами. По крайней мере, он не читал книгу, которую держал в руке. Он смотрел на Флейт.
Хильди с первого взгляда поняла, что отец снова превратился в того холодного, ленивого и надменного человека, которого она знала. Никто не заставит его сделать что-нибудь сверх необходимого. Хильди заскрежетала зубами от ярости. Почему там, на берегу, он был на высоте, а теперь опять стал вялым и бездеятельным? Если он до сих пор горюет по ее матери, то Хильди совершенно ему не сочувствовала. Слишком уж долго он горюет!
— Отец! — окликнула она. Навис чуть вздрогнул.
— Я забыл запереть дверь?
— Я сейчас уйду, — сказала Хильди. — Тебе жалко, что дед умер?
— Э-э...— отозвался отец.— Он был уже старым.
Хильди гневно подумала, что это не ответ. Она хотела было польстить ему, сказать, что он очень хорошо держался в гавани. Но это не относилось к делу, это было неправдой... И в любом случае, вряд ли помогло бы.
— Я пришла тебя спросить, — сказала она, произнося слова очень отрывисто из-за того, что так рассердилась, — нужно ли мне теперь выходить замуж за Литара.
— Причем здесь это? — спросил Навис.
— Помолвку устроил дед, — объяснила Хильди, изо всех сил сдерживаясь. — Но я не хочу выходить за Литара. Так что не будешь ли ты так добр это отменить?
Навис посмотрел на свою книгу, словно предпочел бы заниматься ею, а не Хильди.
— Думаю, ты увидишь, что этот союз сейчас ценится так же высоко.
— Что это значит? Что ты не можешь разорвать помолвку? — вопросила Хильди.
— Сомневаюсь, — сказал ее отец.
— Неужели тебе все равно? — возмутилась Хильди.
— Наверное, нет, — признался Навис. — Но сейчас такое неспокойное время...
Хильди вышла из себя.
— Боги! Здесь всем все равно! И ты хуже всех! Ты просто сидишь здесь, после всего что случилось, и тебе даже нет дела до того, что никто не знает, состоится ли пир!
— Неужели? — переспросил Навис, немного удивившись.— Однако, право, Хильди, сейчас больше ничего не остается, кроме как сидеть и ждать. Мне очень жаль...
— Ничего тебе не жаль! — вспылила Хильди. — Но я заставлю тебя пожалеть! Вот увидишь!
Она повернулась, собираясь удалиться из комнаты.
Навис окликнул ее:
— Хильди!
Она обернулась и обнаружила, что у него довольно встревоженный вид.
— Хильди, постарайся, чтобы вы с Йиненом были там, где я смогу вас найти.
— Зачем? — высокомерно осведомилась девочка.
— Вы можете мне срочно понадобиться.
Это было настолько невероятно, что Хильди только презрительно фыркнула и ушла из отцовских апартаментов, хлопая каждой дверью изо всей силы. Она была так зла и так , полна решимости заставить отца пожалеть, что добралась до галереи перед комнатами своего дяди Харла в приливе такой слепой ярости, что даже толком не поняла, как она там оказалась. Она пришла в себя, столкнувшись со своими кузинами Хариллой и Ираной. Они быстро шли в противоположную сторону. Лицо у Хариллы все еще было в красных пятнах после недавней истерики. Ирана была вся пунцовая.
— Бесполезно,—сказала Ирана. — Если ты идешь туда, куда я думаю. Они оба свиньи.
Харилла всхлипнула:
— Я хочу умереть! — и снова разрыдалась. Ирана ее увела.
Хильди недоумевала, что с ними случилось на этот раз. Увидев, что у двери апартаментов ее дяди стоит охрана, она решила, что Харл отказался их видеть. Она подошла к охранникам, готовясь к бою. Но они уважительно посторонились и открыли перед ней дверь. Хильди вошла в прихожую, немного удивляясь. Находившиеся там слуги поклонились ей. Она услышала из соседней комнаты голос дяди Харла:
— Говорю тебе, я у того типа в долгу! Он же убил мерзкого старикана, так? Пусть убегает.
— Не глупи, Харл! — сердито ответил ему Харчад.
— С моими наилучшими пожеланиями,— добавил Харл.
— Послушай, Харл, если мы его не поймаем...
Харчад раздраженно замолчал, увидев вошедшую Хильди.
Харл посмотрел на нее и громко захохотал. Он сидел, сняв башмаки и положив ноги на стул. Стол под его толстым локтем был заставлен винными бутылками. Харл казался очень довольным. Его широкое красное лицо блестело от пота. Харчад, напротив, напряженно сидел на самом краю стула и нервно крутил в руке нетронутый бокал. Его лицо было бледнее, чем обычно.
— Ха! Ха! — громыхал Харл. — А теперь это Хильдрида. Мы имеем полный набор. У нас ведь больше никого нет, а, Харчад? Дочерей, . племянниц и прочих?
— Нет, — ответил Харчад. Он, похоже, не находил это особенно забавным.— Будь добра, Хильдрида. Мы пытаемся обсуждать важные дела. Быстро скажи, что хотела, и уходи.
Хильди воззрилась на них. Она никогда раньше не обращала особого внимания на своего дядю Харла. Он всегда был ленивым, серьезным, молчаливым — и таким обыкновенным. Он не делал и не говорил ничего значительного. Но сегодня дядя Харл был пьян — пьянее даже, чем солдаты в увольнении. И пил он вовсе не потому, что был погружен в печаль. Он праздновал. И дядя Харчад тоже нисколько не жалел о деде. Но он был испуган — страшно боялся, как бы его не застрелили следующим.
Пьяный Харл ткнул пальцем в Хильди.
— Можешь не говорить. Мы знаем. Остальные уже сказали.— Он заговорил высоким писклявым голосом: — «Дядя, пожалуйста, разорвите мою помолвку!» С кем она помолвлена? — спросил он у Харчада.
— С Литаром,— ответил Харчад. — Святые острова. И ответом тебе будет «нет», Хильдрида. Нам нужны все союзники, каких мы только можем заполучить.
— Так что просить бесполезно, — добавил Харл.
Он пошевелил затянутыми в чулки пальцами ног и с хрустом потянулся.
Тут гнев Хильди вспыхнул с новой силой.
— Вы ошибаетесь, — высокомерно заявила она. — Я не собиралась просить. Я собиралась вам объявить. Я не намерена выходить замуж за Литара или еще за кого-то, кого вы мне подберете. Я это твердо решила, и вам меня не заставить.
Ее дяди переглянулись.
— Она твердо решила, и нам ее не заставить, — проговорил Харл. — Ну, конечно, она не такая, как прочие. Ее отец — Навис.
— Боюсь, ты убедишься в том, что ошибаешься, Хильдрида, — сказал Харчад. — Мы можем тебя заставить. И заставим.
— Я могу отказаться, — парировала Хильди. — Наотрез. И вы ничего не сможете поделать.
— Она откажется наотрез, — повторил Харл.
— Не откажется, — отозвался Харчад.
— Да пусть отказывается, если хочет, — сказал Харл. — Все равно брак будет заключаться по доверенности. Мы же не можем ждать, чтобы Литар ехал в такую даль. Отказывайся, милочка,— разрешил он Хильди.— Отказывайся, сколько хочешь, если так тебе будет приятнее. Нас это не смутит. — Он снова пошевелил пальцами ног.
Хильди сжала зубы, чтобы не закричать на него.
— Литара мой отказ может смутить. Харл захохотал во весь голос, и даже по лицу Харчада скользнула улыбка.
— Ну, так его недовольство падет на тебя, не так ли? — сказал Харл. — Меня это не пугает!
Он откинулся в кресле и ухмыльнулся.
— Ладно,— сказала Хильди.— Не говорите потом, что я вас не предупреждала.
Она резко повернулась и удалилась, держа спину очень прямо, а подбородок — очень высоко и сдерживая слезы, пока не прошла мимо слуг и охранников. А потом она побежала. Ей нужно было срочно найти Йинена. Он был единственным добрым человеком во всем дворце.
Хильдрида не смогла его отыскать. Она утерла слезы рукавом и мрачно принялась разыскивать его повсюду, наверху и внизу, пока не спустилась в кухню. Там сыпали проклятьями повара. Хильди обнаружила, что Навис все-таки дал себе труд отменить пир. Она разозлилась еще сильнее. Подумать только — из всего, что она ему сказала, он прислушался только к этому! Ей хотелось кусаться и что-нибудь порвать. Она гневно удалилась к себе, пытаясь решить, что будет лучше рваться: простыня или штора.
