Лаймен Баум - Страна Оз
— Да, вас можно понять, — посочувствовал ему Дровосек.
— Кроме того, — продолжал Гамп, — внимательно рассмотрев вас, мои хозяева, я нахожу, что вы созданы ненамного искуснее, чем я.
— Внешность может ввести в заблуждение, — ответил Жук-кувыркун. — Я, например, являюсь как Многократно Увеличенным, так и Высоко Образованным.
— Может быть! — равнодушно пробормотал Гамп.
— А мои мозги считаются очень редким экземпляром, — гордо добавил Страшила.
— Как удивительно! — заметил Гамп.
— Хотя я сделан из железа, — сказал Дровосек, — у меня самое восхитительное и жаркое сердце в мире.
— Рад слышать, — заметил Гамп с лёгким покашливанием.
— Моя улыбка, — промолвил Тыквоголовый Джек, — заслуживает самого пристального внимания с вашей стороны. Она всегда одинаковая.
— А я, — прервала неловкую паузу лошадь, — замечательна тем, что не могу быть другой.
— Я счастлив встретить таких исключительных хозяев, — произнёс Гамп небрежно. — Если бы я смог ещё распорядиться собой в будущем, как мне захочется, я был бы более чем счастлив.
— Всему своё время, — заметил Страшила. — Познать себя невероятно трудно. Нам на это понадобилось много месяцев. Однако, — добавил он, обращаясь к остальным, — пора забираться на борт и начинать наше путешествие.
— Куда же мы направимся? — спросил Тип, устраиваясь на сиденье внутри Гампа и затаскивая туда Тыквоголовика.
— В Южную Страну, где правит очень красивая королева. Её зовут Глинда Добрая. Уверен, что она с удовольствием примет нас, — сказал Страшила, неуклюже забираясь внутрь Гампа. — Мы отправимся к ней и спросим у неё совета.
— Мудрая мысль, — заявил Ник Лесоруб. Он помог Жуку подняться на борт, а затем подсадил Козлы. — Я знаю Глинду Добрую и верю, что она ещё раз докажет своё дружелюбие.
— Все готовы? — спросил мальчик.
— Да, — отозвался Железный Дровосек, усаживаясь рядом со Страшилой.
— Тогда, — обратился Тип к Гампу, — не будете ли вы так любезны взлететь с нами на борту и направиться в сторону юга? Прошу вас только не подниматься слишком высоко, чтобы дома и деревья не исчезали из виду. У меня кружится голова от большой высоты.
— Хорошо, — отвечал Гамп.
Он захлопал четырьмя огромными крыльями и плавно взмыл в воздух. Чтобы удержаться на месте, маленькая компания путешественников ухватилась за спинки и подлокотники диванов. Тем временем Гамп развернулся на юг и продолжал быстро и величественно набирать высоту.
— Живописная картина. Вид с этой точки просто чудесный, — комментировал повеселевший Жук-кувыркун, пока они поднимались.
— Забудь о пейзаже, — сказал Страшила. — Держись крепко, иначе можешь вывалиться. Нас, кажется, опасно качает из стороны в сторону.
— Темнеет, — промолвил Тип, наблюдая, как солнце опускается за горизонт. — Возможно, нам придётся переждать до утра. Интересно, сможет ли Гамп лететь ночью.
— Мне самому неизвестно, — спокойно отозвался Гамп. — Видите ли, воздух — совершенно новая для меня среда обитания. Раньше я пользовался ногами, которые быстро носили меня по земле. А сейчас я не чувствую ног, словно они затекли.
— Знаете, — смущённо признался Тип, — мы не оживили их.
— Вас создавали, чтобы вы могли летать, — объяснил Страшила, — а не ходить пешком.
— Мы сами можем ходить пешком, — добавил Жук-кувыркун.
— Я начинаю понимать, что от меня требуется, — заметил Гамп, — и сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам. — Сообщив это, он некоторое время летел молча.
Вскоре Джек ощутил беспокойство.
— Интересно, не портятся ли тыквы от путешествия по воздуху? — спросил он.
— Нет, если вы не будете слишком безалаберно высовывать свою голову за борт, — ответил Жук-кувыркун. — В этом случае ваша голова соскользнёт с шеи. Она перестанет быть тыквой, а станет расплющенной массой.
— Я же просил вас удерживать себя от столь бесчувственных шуток! — Тип укоризненно взглянул на Жука-кувыркуна.
— Да, просили. И я сдерживал себя, упустив много случаев произнести очень хорошие шутки. Но в нашем языке столько возможностей для отличных каламбуров, что образованная личность, вроде меня, испытывает непреодолимое искушение произнести их.
— Люди более-менее образованные уже произнесли все эти каламбуры целые века назад, — сказал Тип.
— Вы уверены? — спросил Жук-кувыркун.
— Конечно, — ответил мальчик. — Образованный Жук-кувыркун — это, может быть, и новое явление в мире. Но образование само по себе — это старая вещь. Вспомните хотя бы толпу учеников, которые рассматривали вас под увеличительным стеклом, пока вы не удрали от них. Они тоже получали образование.
Кажется, это замечание произвело на Жука столь сильное впечатление, что он долго и кротко молчал.
Приподнявшись на сиденье, Страшила заметил перечницу, на которую Тип после оживления Вещи перестал обращать внимание.
— Выбрось её за борт, — сказал мальчик Страшиле, — она же совершенно пустая. Какой смысл хранить её?
— Она правда пустая? — спросил Страшила, внимательно разглядывая коробочку.
— Конечно, — ответил Тип, — я вытряс весь порошок до последней крупинки.
— Тогда у коробочки есть второе дно, — объявил Страшила, — потому что глубина внутренней части заметно меньше, чем внешняя высота перечницы.
— Дай-ка взглянуть, — попросил Дровосек, взяв у друга коробочку. — Да, — объявил он после её изучения, — эта вещица, несомненно, с двойным дном.
— Не могли бы вы вскрыть его? — спросил Тип, чрезвычайно заинтересованный тайной перечницы.
— Отчего же, нижнее дно отвинчивается, — сказал Дровосек. — Но мои пальцы недостаточно гибкие. Попробуйте, пожалуйста, вы.
Он передал перечницу Типу, который без труда отвинтил дно. В потайном углублении оказались три серебряные пилюли, тщательно упакованные в бумагу.
Мальчик аккуратно развернул её, стараясь не выронить пилюль. На бумаге виднелось несколько строк, отчётливо выведенных красными чернилами.
— Читайте вслух, — сказал Страшила, и Тип прочитал:
«Знаменитые пилюли желания доктора Никидика. Способ употребления: проглотить одну пилюлю. Сосчитать до семнадцати попарно. Затем загадывать желание — оно будет немедленно исполнено.
Меры предосторожности: хранить в сухом и тёмном месте».
— Какое ценное открытие! — вскричал Страшила.
— Действительно, — согласился Тип. — Эти пилюли могут нам здорово пригодиться. Интересно, знала ли старая Момби, что они хранятся на дне перечницы? Помню, она как-то говорила, что раньше доставала Порошок Жизни у этого самого Никидика.
— Он, должно быть, могучий волшебник! — воскликнул Дровосек. — Поскольку порошок мы уже успешно испытали, то теперь не мешает убедиться в волшебной силе пилюль.
— Но как это сделать? — спросил Страшила. — Никто не сможет сосчитать до семнадцати попарно. Семнадцать — нечётное число.
— Что правда, то правда, — ответил Тип, сильно разочарованный. — Я бы, пожалуй, не взялся за такую задачу.
— Но тогда пилюли бесполезны для нас, — вздохнул Тыквоголовик. — А жаль! Ведь я хотел пожелать, чтобы моя голова никогда не портилась.
— Глупости! — отрезал Страшила. — Если мы всё же сможем использовать пилюли, то найдём гораздо более важные желания.
— Я не знаю, какое желание может быть важнее, — запротестовал бедный Джек. — Если бы ваша голова могла в любой момент испортиться, вы бы поняли мою тревогу.
— Что до меня, — сказал Дровосек, — то я с полным уважением отношусь к вашему желанию. Но раз мы не можем сосчитать до семнадцати попарно, то уважать ваше желание — это всё, что я способен сделать для вас.
Пока шёл этот разговор, совсем стемнело. Путешественники обнаружили, что всё небо затянуто облаками. Через них не мог пробиться лунный свет.
Гамп летел прямо, но по каким-то причинам его огромное тело вдруг стало сильно раскачиваться из стороны в сторону. Некоторые из летевших почувствовали себя плохо.
Жук-кувыркун объявил, что у него морская болезнь. Тип тоже побледнел и страдал от тошноты. Но все остальные спокойно держались за спинки диванов. Казалось, они не прочь были продолжать прогулку по воздуху до тех пор, пока их не высадят.
Ночной мрак сгущался. Вскоре Гамп летел уже в абсолютной темноте. Наступило тягостное молчание.
Тип надолго задумался.
— Как мы определим, что достигли дворца Глинды Доброй? — наконец спросил он.
— До дворца Глинды далеко, — ответил Дровосек, — я бывал в тех краях.
— Но как нам узнать, быстро ли летит Гамп? — настаивал мальчик. — В такой темноте ничего не разглядишь. Мы можем проскочить дворец и утром оказаться очень далеко от него.
— Всё правильно, — ответил Страшила с лёгкой тревогой. — Но я не понимаю, как мы можем приземлиться ночью. Вдруг мы упадём в реку или наскочим на острый шпиль крыши. Это будет ещё большим несчастьем.
