Народные сказки - Татарские сказки
— А вот и головка от веретена моей матери! — воскликнул он.
Жернов понес младший див. Так они дошли до аула.
А в это время Муса спокойно сидел на лавочке у ворот и грелся на солнышке. Вдруг он увидел двух дивов. Муса весь затрясся от страха. А джигит как ни в чем не бывало ввел дивов во двор, показал, куда положить дуб и жернов, и сказал Мусе:
— Бабай, я привел двух коней. В конюшню, что ли, их отвести?
— Отпусти ты их скорее на волю, не показывай мне их! — прошептал перепуганный Муса-бай.
После этого случая Муса накормил джигита вволю, ни о чем не расспрашивал, а вечером сказал:
— Сегодня ты ложись спать в клети.
Джигит лег в клети, а Муса с женой вскипятили полный котел воды и вылили на него через потолок: хотели работника кипятком обварить.
Но джигит не спал. Как только вода стала просачиваться через потолок, он вскочил и отошел в угол. А Муса, очень довольный своей выдумкой, говорит жене:
— На этот раз нашему работнику спастись не удалось! Завтра мы его похороним.
Утром Муса подошел к двери клети, ухмыляется и спрашивает:
Ну как, работничек, хорошо ли выспался? Не беспокоил ли тебя кто ночью? И вдруг слышит в ответ:
— Выспался я, бабай, очень хорошо. Ночью меня теплым дождем окропило, очень я доволен остался.
Вернулся Муса и говорит жене:
— Работник-то жив! Кипяток ему теплым дождичком показался! Видно, его никакая смерть не берет. Скорее он сам нас погубит!
Погоревали они, подумали и решили бежать из собственного дома. Жена бая принялась за стряпню — напекла лепешек на дорогу. Муса сложил их все в мешок и привязал его к задку телеги. А джигит приметил все это, выбрал время, вытащил из мешка все лепешки, залез в пустой мешок сам и притаился там.
Вечером Муса запряг коня, усадил свою жену в телегу и выехал со двора.
Ехали они, ехали — спешили, коня подгоняли, пока не добрались до берега реки. Муса и говорит:
— Наконец-то мы избавились от работника! Здесь уж он нас не найдет!
Распряг Муса коня, и улеглись они на берегу с женой спать. А джигит вылез из мешка, поймал коня и стал его запрягать в телегу. Проснулся Муса, поднял голову, видит — работник коня запрягает.
— Бабай, ты не рассердишься, если я уведу твоего коня? — спрашивает джигит.
— Ты у меня всю скотину извел, а теперь и коня уводишь! Как же мне не сердиться? — закричал Муса и вскочил на ноги.
— А, так ты недоволен? — сказал работник. — Ну, так получай по уговору! Помни уговор! — сказал тут джигит.
Связал он Мусе руки и ноги, задрал на спине рубаху, стал его бить кнутом и приговаривать:
— Это — за моего старшего брата, это — за моего среднего брата, а это — за меня самого!
Сагит и Малика тоже полюбили друг друга. Сыграли свадьбу. После свадьбы Сайфулмулюк и Сагит возвратились со своими возлюбленными в свое царство к родителям.
Турай батыр
Жила, говорят, в далёкие времена одна женщина. Три дома имела: один соседский, другой не построенный, а у третьего и сруб ещё не срублен. Вот она и жила в лачуге. А лачуга была знатная, всем домам дом: облаком крыта, ветром законопачена. Но хоть и бедно та женщина жила, а все ж не побиралась.
И был у неё, говорят, сын по имени Турай, громадного роста и богатырской силы джигит. Здоровался — без руки оставлял, верхом садился — хребет коню переламывал, а уж на майдане никто не мог противостоять. Имя Турай-батыра с уст людских не сходило.
Но хоть и статью он удался, и на лицо пригож был, а девушки за него не шли. Пришлёт Турай сваху, а они только отмахнутся. Человек, в лачуге живущий, где невесту примет, где ребёнка растить будет?
Ходил Турай один, ходил, а потом и говорит матери:
— А отправлюсь-ка я, мама, странствовать… По чужим краям поброжу, на белый свет погляжу, авось и повезёт мне, богатым вернусь. А может, и девушку встречу, что мне женой, а тебе невесткой станет.
Отвечает ему мать:
— Воля твоя, сынок, хочешь идти — иди… Да только помни: единственный ты у меня. Пропадёшь — что делать без тебя буду?.. А случится что с тобой — как узнаю, жив ли, здоров ли?
Взял юноша тогда перо гусиное и в щелку над дверью дома воткнул.
— Не горюй, мама, — говорит. — Вернусь я. А если беда какая случится, кровь с этого пера закапает. Следи за ним.
Попрощался джигит с матерью, подпоясался, кистень свой взял и пустился в дальний путь.
День шёл Турай, ночь шёл, а всего-то вершок пути прошёл. Как-никак добрался он до гор высоченных. Слышит он вдруг гул громоподобный. Смотрит джигит: две горы друг о друга бьются. Подошёл поближе, видит — батыр сидит да теми двумя горами, как камешками, забавляется.
Спрашивает Турай:
— А что это ты делаешь?
— Да вот, — батыр отвечает, — тебя ожидаючи, кашу надумал сварить. Видишь, из огнива огонь добываю…
А звали этого батыра Тауказар. Дальше они в путь вместе двинулись. Шли, шли, а потом ещё одного встретили. Брал тот батыр огромные камни, в кулаке сжимал их, потом выбрасывал.
— Что это ты делаешь? — спрашивают они его.
— Да вот, — батыр говорит, — вас ожидаючи, кашу надумал сварить. Видите, масло из камней выжимаю…
А этого батыра звали Ташказар. И пошли три друга за счастьем вместе.
День шли, ночь шли, много лугов, озёр и рек миновали и добрались до одного дремучего леса. Уж такой густой, тёмный был, такой непролазный да дикий — никогда здесь человеческая нога не ступала. Вот пробираются друзья самой чащобой и вдруг видят избу. Внутрь заходят: очаг есть, у очага — казан, в переднем углу — сэке* (сплошные нары, обычно в переднем углу избы, использовались вместо стола и кровати), миска да ложка — вся утварь на месте, а хозяев не видно.
Переночевали батыры в доме раз, потом второй — никто не появляется.
— Ладно, — думают друзья, — отдохнём здесь немного, дичи настреляем, а там видно будет.
Вот отправились Тауказар и Турай на охоту, а Ташказар в избе остался еду готовить. Только он суп сварил — кто-то в дверь стучит:
— Открывай!
Открывает Ташказар дверь, и входит в неё высокомерный, кичливый карлик: Сам-с-пядь-да борода пядей пять.
— Посади меня на нары, — приказывает. Посадил Ташказар.
— Суп давай, — говорит.
Подал Ташказар суп в миске.
— Мало! Весь казан давай! — кричит.
— Весь не могу, — говорит Ташказар. — Мне ещё товарищей кормить.
Сам-с-пядь-да борода пядей пять ногами на батыра затопал:
— Ах вот ты как?! А ну неси казан, не то хуже будет!.. Принёс Ташказар казан, поставил перед ним. Сам-с-пядь-да борода пядей пять суп проглотил, а потом убил Ташказара и ушёл.
Турай с Тауказаром с охоты вернулись и глазам своим не верят: друг убитый лежит, а казан пустой на полу валяется. Кто здесь побывал? Да кто бы не побывал, а Ташказар мёртв, не встанет. Погоревали о нём друзья, погоревали, да делать нечего, надо дальше жить.
На другой день Турай-батыр один на охоту отправился.
Только Тауказар успел суп сварить, снова в дверь стучатся:
— Отвори!
Открыл Тауказар. Входит в дверь карлик Сам-с-пядь-да борода пядей пять.
— А ну подсади! — говорит.
Подсадил Тауказар карлика, а тот снова весь казан с супом потребовал. А когда отказался джигит, убил и его, как Ташказара. Убил, суп проглотил и исчез.
Возвратился Турай-батыр с охоты, а Тауказар мёртв. Опечалился Турай. Задумался — чьих же это рук дело? Ну, ничего, думает, завтра я сам в доме останусь, узнаю, кто тут зло невиданное, неслыханное творит.
Не пошёл назавтра Турай в лес за дичью. И только суп у него сварился, как снова в дверь застучали.
— Открой!
— Сумел прийти, — Турай отзывается, — сумей и открыть!.. Открыл Сам-с-пядь-да борода пядей пять дверь и вошёл.
— Подсади! — говорит.
— Сумел войти, — батыр отвечает, — сумеешь и взобраться! Залез карлик на нары, сел, бороду к себе от двери подтягивает.
— Суп давай!
— Есть хочешь — сам бери!
Только Турай это сказал, соскочил Сам-с-пядь-да борода пядей пять на пол, и стали они драться. Всё вокруг перевернули. Схватил Турай-батыр карлика за бороду, намотал её на руку да как хватит оземь — по колено Сам-с-пядь-да борода пядей пять сквозь пол провалился. Поднял тогда карлик батыра и так вверх бросил, что тот всю крышу разметал и в небо взлетел… Три дня и три ночи они бились, и одолел-таки Сам-с-пядь-да борода пядей пять Турая.
А когда пришла к батыру смерть, то в тот же миг с гусиного пера в доме его матери кровь закапала. Увидела это мать, зарыдала в голос, а потом собралась и сына искать пошла.
— Аи, сыночек мой… Что же с тобой приключилось, и где искать тебя?..
Мудрая, однако, женщина была мать Турая. Где пешком, где верхом, где прямо через горы, где кружной дорогой добралась она до того дремучего леса, нашла своего сына. Прочитала над ним молитву и оживила его, тепло материнское в грудь вдохнув.
