Юрий Третьяков - Андрейка и лодырь Ромашка
Она долго что-то шептала, размахивая в воздухе пальцем.
— Или не ямб?.. Пожалуй, амфибрахий…
Андрейка, с беспокойством следивший за ее рукой, осведомился:
— А это хорошо?
— Конечно! — убежденно ответила Зойка. — Пушкин часто писал амфибрахием!..
Андрейка еще больше загордился: нежданно-негаданно взял да прямо с первого разу и сочинил целый амфибрахий! Хотя Зойка сомневалась:
— Или не амфибрахий?.. Хорей, может…
Хорей Андрейке не понравился, и он попросил:
— Пускай будет амфибрахий, ладно?
— Да пускай… — согласилась покладистая Зойка. — А что же ты, поэт, фамилию не подписал?
— Да-а… — замялся Андрейка.
— Петровны боишься! — догадалась Зойка. — Это ты прав: змея еще та! Ладно. Только без подписи не полагается. Можно проставить псевдоним: другую какую-нибудь фамилию… Будешь как раньше селькоры были, маскировали себя от кулаков…
Андрейке делалось еще приятней: амфибрахий сочинил и псевдоним заимеет!
— Можно так — Обезьянников? — придумал он.
— Нельзя… — поморщилась Зойка. — Неблагозвучно. Вот недавно я читала роман про одного селькора, его потом кулаки убили, он писал под псевдонимом Красный Глаз… Значит, все видит и на карандаш.
Андрейка представил себя и свой глаз в виде светофора, недавно зачем-то установленного в райцентре, и это ему ужасно понравилось! Так и есть: заметил безобразие — на карандаш его. Только «красный» ни к чему, будто он кролик…
— А Соколиный Глаз можно?
Зойка подумала и сказала:
— Нельзя. Заимствовано.
Решили подписать коротко и устрашающе: Глаз.
Для пущего страха внизу амфибрахия Андрейка пририсовал широко открытый глаз, окруженный ресницами, будто сиянием.
В таком виде Андрейкино произведение наклеили на последнем столбце газеты, поверх какой-то заметки, пожелтевшей от времени.
Андрейка вышел и опять зашел, чтобы проверить, бросается ли в глаза новая заметка каждому входящему в клуб. Хоть газета была повешена в неудачном месте — далеко от двери, блестящая открытка ярко выделялась среди пыльных столбцов, так и приманивая прочесть, что там изложено.
После этого Андрейка уселся на лавку и начал дожидаться какого-нибудь читателя, чтобы посмотреть, как тот будет читать…
Скоро протарахтел мотоцикл, заглох у клуба, но вместо читателя зашел Зойкин жених — косматый Валера. Этот на амфибрахий даже не глянул, а первым делом молча взял автора за шиворот, вытащил на крыльцо и закрыл за ним дверь на крючок.
Андрейка ничуть не обиделся и некоторое время для шутки заглядывал во все окна, внезапно, как привидение, появляясь то в одном, то в другом. Наконец на крыльцо вышла Зойка и сказала, что если он сейчас не прекратит хулиганить и не уйдет, то амфибрахий снимут… Андрейка испугался и ушел.
Он солидно шествовал по родной улице, озирая все вокруг своим глазом, словно выискивая, нет ли где каких безобразий, чтоб моментально взять их на карандаш.
Вон дядя Коля Копейкин опять идет в сельпо, желтый кот Тихон развалился на солнцепеке, Сенечкины куры купаются в пыли, бабушка Митревна прикорнула на крылечке, и никто не знает, что всем знакомый Андрейка теперь уже не Андрейка, а таинственный селькор Глаз, недавно запросто сочинивший один интересный амфибрахий, который висит под псевдонимом в клубе для всеобщего ознакомления.
Бессмысленные ребятишки под предводительством Моськиного брата Федора с визгом и хохотом стегали друг друга крапивой по ногам.
— Эй вы! — прикрикнул на них Андрейка.
Те оробели и начали пятиться.
— Амфибрахии знаете?
Брат Федор, глядя исподлобья, тихонько покачал головой.
— То-то! Не доросли еще, чтобы в амфибрахиях разбираться!.. — гордо сказал Андрейка и прошествовал дальше.
Ему захотелось сходить глянуть, как там проводит свою презренную жизнь вредитель природы и барахольщик Гриша, еще не знающий, что очутился под прицелом грозного Глаза и отныне навеки заклеймен позором благодаря остроумному амфибрахию «Кот-обормот».
Гриша стоял на стремянке перед домом и кропотливо окрашивал оконные наличники серебряной краской.
Андрейка замедлил шаги и окинул его суровым неподкупным взглядом.
Гриша сверху тоже взглянул на Андрейку и с противной ухмылкой спросил:
— Ну, успокоился?
— Мне не нужно успокаиваться… — таинственно сказал Андрейка. — Я и так спокойный… Вот кое-кому придется скоро обеспокаиваться сильно…
— Это кому? Уж не мне ли?
— Да хоть и вам!
— Почему же? — Гриша спустился на одну ступеньку.
— Да уж так… — ответил Андрейка и, не удержавшись, зловещим голосом произнес: — Глаз!
— Какой глаз? — Гриша обоими своими жуликоватыми и бессовестными глазами внимательно всмотрелся в Андрейку.
— Да имеется такой… Скоро узнаете!
И Андрейка отправился дальше, загребая ногами, как положено ходить авторам произведений.
— Эй, пацан, как тебя… Андрей! Погоди, слышь, что ль? — позвал сзади Гриша, но Андрейка даже не оглянулся.
Алеха и Моська с нетерпением его дожидались. Андрейка рассказал им все в подробностях.
— А про мой конец Зойка ничего не отзывалась? — спросил Моська.
— Нет…
Алеха проявил слюнтяйство и бабью жалостливость:
— А если он застесняется и мусор уберет? Тогда придется стих взять… К чему их напрасно срамить?
— Еще чего придумал! То вешать, то снимать, да? — забеспокоился Андрейка. — Пускай висит! В настоящей газете ведь после не вырезают?
— Да не уберет он… — поддержал его Моська. — Хотя кто их знает… Между прочим, я ему сейчас намекнул маленько… Он идет мимо, а я спрашиваю: «Товарищ Барбосов к вам еще не приходил?» Он: «Какой?» Я говорю: «Да насчет вытаскивания за хвост… Скоро придет, ждите!» Он ошалел и исчез! Хе-хе-хе-хе-хе-ха!..
Подождав больше часа, Андрейка в сопровождении друзей наведался в клуб, чтобы узнать, не приходил ли Гриша или еще кто читать газету. Клуб оказался на замке, но в окошко можно было увидеть, что амфибрахий висит как миленький, читателей ждет. Навели справки у бабушки Митревны, жившей по соседству с клубом. Она объяснила, что видела в окошко, как Зойка замкнула клуб и махнула с Валерой на мотоцикле в сторону райцентра — должно, производить закупки к свадьбе. А заходил ли в клуб кто-нибудь еще, она не заметила, однако ни Петровны, ни Гриши не было — это уж безо всякого сомнения…
Когда они шли мимо отремонтированного дома тети Фроси и только поравнялись с калиткой, Гриша сразу выглянул и веселым голосом позвал:
— Эй, орлы! Погодите минутку, что скажу!.. Давно собираюсь в гости вас позвать… Вручить кое-какие сувенирчики из Африки на память о дяде Грише, чтобы «мир-дружба», как говорится, а?
— На кой они нам, у нас своих много… — буркнул Андрейка, сообразив, что Гриша уже пронюхал обо всем и хочет теперь купить их своими ерундовыми сувенирчиками, чтобы амфибрахий сняли.
Моська, наверно, тоже так подумал и вызывающе заявил:
— Не выйдет! Раньше надо было думать! А теперь дело сделано, переделать уже нельзя…
— Да какое дело-то? — не отвязывался Гриша. — Вы хоть осветите в общих чертах!..
— Узнаете… — зловеще пообещал Андрейка, а Моська продекламировал:
Потом пришел один Барбос
И вытащил его за хвост!
Гриша даже растерялся:
— Кого?
— Да одного там кота!.. — туманно пояснил Моська и захохотал, наслаждаясь тонкостью и остроумием своей добавки. Андрейка тоже засмеялся, и они ушли, а Гриша бессильно грозился сзади:
— Меня не испугаешь… Я пуганый!..
Однако испугался: бросился следом и, догнав ребят, опять заговорил — ласковым лисьим голосом, точно сама тетя Фрося:
— Ну слушайте, пацаны… Ну чего вы под меня копаете?
— Не раскидывали бы мусор! — непреклонно ответил Андрейка.
— Да неужели ж вы из-за мусора все это затеяли? Скажите на милость! Разве это по-соседски?.. Ерунда какая…
— Кому ерунда, кому нет!
— Слышь, пацаны… — понизил голос Гриша. — Может, сговоримся, а?
— Нечего нам сговариваться! — стоял на своем Андрейка.
— Нас не купишь — поддержал его Моська и опять торжественным голосом повторил: — И вытащил его за хвост!
— Да хоть объясните, как это понимать: за хвост?
— А так! — ликовал Моська. — За ушко да на солнышко!
Они дошли до Моськиного дома, заскочили в калитку, закрыли ее за собой на засов и полюбовались в щелочку на Гришу. Тот стоял, злобно утупясь в землю, и выражение его лица было злее, чем у волка!
Он что-то шептал, потом махнул рукой и быстро-быстро пошел — почти побежал назад…
Вечером Андрейка несколько раз наведывался в клуб, но он был закрыт…
