Энн Доунер - Магия в скорлупе
Теодора, до сих пор молчавшая, вдруг заговорила:
— Похоже, что он боялся прикоснуться к ней.
Все трое взрослых обернулись и посмотрели на нее. Затем Микко схватила сумочку и открыла ее. Карта с виверной и чертенком выскользнула на стол. Предвечерний свет из окон упал на нее, и краски засияли.
— Я просто хотела убедиться, что она все еще там, а не превратилась в волшебную пыль, — смущенно произнесла Микко.
Мойра снова завернула карту, на этот раз в мягкую бумагу, не содержащую кислоты, и положила ее между кусками особого картона, который архивисты используют для реставрации книг. Когда карта вернулась в сумку, Гайлз заявил, что как раз пора пойти пообедать в ресторанчик «У старины Анджело» за углом.
— А потом в кино? — спросила Теодора с надеждой.
— В кинотеатр с кондиционером, — подчеркнула Мойра.
Глава 13
Гадание
В ванной комнате пентхауса Фебрис с наслаждением опустила ноги в воду. Ванна из розового мрамора была размером с маленький плавательный бассейн. Три ступени вели к верхнему краю ванны, в воду тоже спускались по ступенькам. Нагретая вода лилась из позолоченных кранов в виде дельфинов, расположенных по краю. Вода бурлила и пенилась вокруг больных, натертых ног демона. Она вздохнула с облегчением.
Раздался звонок в дверь, и Кобольд пошел открывать. Рассыльный в коричневой униформе передал ему электронный регистрационный журнал. Волшебник взял подсоединенный к прибору специальный стержень для письма и написал: «Конрад Лэмбтон», вернул это устройство, получил маленький пакет и закрыл дверь.
Кобольд принес посылку в столовую и поставил ее на обеденный стол из стекла и хромированного металла.
— Раскройся! — скомандовал он, и пакет сразу же послушался: клейкая лента отстала, бумага развернулась, и показался слой мягкого оберточного материала.
— До конца, — раздраженно добавил Кобольд.
Обертка упала, и под ней обнаружилась книга. Когда-то у нее был красный кожаный переплет, украшенный лунным камнем, светящимся, как глаза животных. Этот же экземпляр состоял из потрепанных остатков по крайней мере трех книг, которым сильно досталось от времени. Уцелевшие страницы, умело реставрированные, переплели в гладкую зеленую ткань.
Кобольд взял книгу и открыл на первой странице:
Конечно, эти слова были написаны от руки черными готическими буквами, поскольку в 900 году еще не изобрели печатный станок.
В пакете оказалась и записка от Прунеллы Снайпс, занимавшейся книготорговлей:
«Уважаемый мистер Лэмбтон!
Мой друг и коллега, мистер Эбенизер Абернати, сообщил мне, что Вы хотите приобрести такую книгу. А я как раз закончила реставрацию этого сильно поврежденного экземпляра. Обратите внимание на его недостатки. Если состояние книги для Вас приемлемо, то ответьте, пожалуйста, по адресу, указанному выше. Оплата наличными в течение тридцати дней.
Искренне Ваша, П. Снайпс».Кобольд положил рукопись и записку на стол. С помощью запретных заклинаний из книги он мог бы вызвать тень виверны, чтобы захватить «друга» Гидеона и окончательно сокрушить его. Но вчера он видел карту виверны, принадлежащую молодой женщине и девочке. Эта карта может усилить его способности, что сделает месть сводному брату более полной.
Однако власть карты такова, что ею нельзя завладеть силой или с помощью заклятий. Ее должны отдать ему добровольно. Вероятность этого представить себе трудно, если только не…
Если не…
Фебрис не обращала внимания на зов хозяина, позволяя своим ногам с двумя длинными пальцами еще немного понежиться. И вдруг вода перестала течь из золотых кранов. С недовольным стоном Фебрис вылезла из ванны. Если Кобольд сильно разозлится, то может вместо воды пустить что-нибудь неприятное вроде вонючей серой слизи или кипящей грязи с запахом тухлых яиц.
Она появилась в дверях гостиной:
— Что прикажете, хозяин?
— Для тебя есть задание, но сначала ты должна принять новую форму.
Фебрис с отвращением зашипела. За исключением неудобств, причиняемых женскими туфлями, нынешняя внешность нравилась ей больше, чем любая другая, которую она когда-либо принимала. И уж конечно больше, чем ее истинное обличье. Но она обязана слушаться Кобольда.
Колдун поднял телефонную трубку и набрал номер.
— Объединенная почтовая система? Я бы хотел, чтобы из моей квартиры забрали тюк.
На другом конце провода ему что-то ответили, Кобольд улыбнулся и бросил косой взгляд на демона:
— Да, он уже готов к отправке.
В квартире Мерлина все стало по-прежнему. Аппарат для привлечения убрали, а тяжелая работа и немного магии уничтожили практически все следы пребывания Йинг-лонга. Гидеон с помощью простенького заклинания оживил несколько мочалок из металлической стружки, и они шустро принялись отдраивать след от трапез китайского гостя — ободок из засохшей каши на ванне. Приятно было слышать, как эти маленькие помощницы бодро соскребают грязь. Уже очень давно он не использовал чародейские силы, а чудеса техники, которые встречались на каждом шагу, создавали у него ощущение, что его собственные магические способности невелики.
Он очень скучал по утренним занятиям с Уиккой. Обычно он выводил ее, едва займется заря, когда луг еще окутан туманной дымкой. Гидеон брал с собой мешочек с мелкими чарами и подбрасывал их высоко в воздух, чтобы виверна их находила и приносила обратно. Это шло на пользу и волшебнику, и его питомице: Уикка хоть на час отвлекалась от озорства, а он — от мыслей о Гвинлин.
Он оставил мочалки самостоятельно продолжать работу и пошел в гостиную.
— Оуроборос!
Змейка подняла головы со спинки дивана, на котором она дремала.
— Шш-ш-што?
— Ты можешь воспользоваться своей памятью будущего и сказать, отложила ли Уикка яйцо?
Оуроборос на минуту закрыла глаза и снова их открыла.
— Прости, Гидеон. Не могу.
Хотя мудрая змея отлично помнила прошлое и будущее, ее память иногда капризничала в отношении событий ближайшего будущего и недавнего прошлого. Дела даже многовековой давности в обе стороны она помнила гораздо лучше.
— Я надеялся, что здесь ты сможешь видеть немного яснее.
Гидеон сосчитал в уме дни и ночи. Сейчас шел уже пятый день, как он потерял виверну. Несомненно, она снесла яйцо, как только нашла подходящее место для гнезда. Благодаря летней жаре и быстрому развитию детеныша, он, вероятно, уже вылупился. Так что теперь волшебнику надо разыскать уже двух виверн, прежде чем это сделает Кобольд.
Он достал свой мешок из шкафа и вынул из него завернутую в бархат колоду карт с виверной. Но, едва он начал раскладывать карты в форме буквы «Т» на кофейном столике, его рука замерла. Дрожащими пальцами он быстро перебрал колоду, а потом еще раз, не веря своим глазам.
Карта таланта виверны пропала. Гидеон, хрипло вскрикнув, упал на подушки дивана. Услышав это, Мерлин выбежал из спальни:
— Господи! Гидеон, что случилось?
Лицо молодого волшебника посерело, а во рту так пересохло от страха, что ему пришлось облизнуть губы прежде, чем он смог заговорить, да и то только обрывками фраз.
— Карта… Пропала карта из моей колоды. Самая сильная. Козырь… козырь виверны…
Мерлин опустился на диван рядом с ним:
— Какой ужас!
Оба волшебника знали, что Кобольд с помощью козыря мог навсегда поймать Гидеона в сеть самых болезненных воспоминаний — ужасную нескончаемую душевную пытку, по сравнению с которой даже смерть стала бы благословением.
Гидеон сжал кулаки:
— Я точно знаю, когда это произошло! Когда я попал из коридора времени в ночной куб…
— Ночной клуб, — поправил Мерлин.
— Да, клуб. Мне пришлось отобрать содержимое моих карманов у вора. Колода оказалась неплотно завернута. Уверен, что карта выпала именно тогда. — Гидеон вскочил с дивана. — Мы должны найти ее!
— Боюсь, что это почти невозможно. По улицам Кембриджа раз в неделю ходят большие и шумные желтые машины и собирают весь мусор. Если ваша карта не попала на свалку, ее, вероятно, давным-давно смыло через водосток в городскую канализацию. — Мерлин призадумался, а затем продолжил размышлять вслух: — Конечно, мы могли бы воспользоваться вашей колодой, чтобы задать вопрос, но поскольку она неполная, это не сработает. И мою колоду нельзя использовать. Она на временной выставке в итальянском музее. В любом случае я не силен в картах.
Гидеон удрученно молчал, а Мерлин встал, подошел к шкафу и начал рыться на верхней полке.
— «Риск». «Монополия». «Ключ»… Ага, нашел!
Из-под груды настольных игр Мерлин извлек плоскую резную коробку, из которой достал и развернул доску для предсказания судьбы, только она, несомненно, была не из магазина игрушек. Вместо бумажных картинок, наклеенных на картон, она была украшена редкими сортами древесины и таинственно поблескивающими зеркальцами, жемчугом и рубинами.
