Сергей Баруздин - Сказка о Лесном царе и Пионерском царстве
Вот серый отряд миновал берег реки и двинулся к плотине, дядя Софа прошептал, да так, что сам испугался своего голоса:
— Ти-и-х-хо! Ни зв-в-ву-к-ка! Пусть идут!
Разница состояла лишь в том, что если председатель колхоза — комиссар сразу же оценил боевой тактический замысел командира Кошечкина, то врачиха — комиссар дяди Софы ничего не поняла.
— Зачем вы это делаете? — сказала она. — Вы знаете, что каждая мышь распространитель инфекции, а здесь их — сотни, тысячи!
— С-с-слушай-т-те! — прошипел дядя Софа. — Я… Вы… Я, хотя… Но вы! Хотя вы и врач, вы должны понимать законы военного искусства. Здесь — гениальный план родился, а вы что? Инфекция? Очень прошу…
— Да нет, я в общем-то ничего такого не сказала. Я понимаю, что у вас, конечно, есть военный опыт, а у меня… — сказала врач-докторша — комиссар.
— А я, в общем… Я, в общем, тоже отвечаю за свои решения, — уже мягче произнес дядя Софа. — Не сердитесь! Кому пирожки печь, тому и отвечать. А в данном конкретном случае…
Но все это были частности, детали, как случайная тройка в дневнике отличника, как насморк, не связанный с вирусным гриппом, пришедшим из Гонконга, как единственный мяч, случайно забитый когда-то воронежским «Трудом» в ворота московского «Спартака». Частности важны в истории, но они никогда не делают истории.
И все-таки частности, случайные, необдуманные поступки, увы, как-то влияют на ход событий.
Олимпиада, утвержденная всеми на пост начальника штаба тылового обеспечения, мужественно продолжала охранять Книжное царство. Но от кого? Мышей явно не было сегодня. Даже ежа несчастного второго и то обнаружить она не могла.
Были комары, и это противно, но комары в конце концов не мыши, у комаров и хвостов никаких нет, и с ними можно было бороться. И она боролась! Как могла, боролась. Но это было не то. И Олимпиада, конечно, страдала и рвалась туда, где были ее октябрята, где был Вас-Сим, где были все!
Но как рваться в бой, когда сам Главнокомандующий — Лесной царь запретил ей покидать свой пост, а ее, то есть его, Лесного царя, комиссар Вас-Сим категорически не пустил Олимпиаду в свой родной октябрятский отряд, который сейчас там, на переднем крае стоит не на жизнь, а на смерть! Милые, родненькие мои, Кузя и Биба, Соня и Саня, Ваня и Маня, Коля и Оля, клопики мои, октябрята, как там вы без меня?!!
И Олимпиада, еще не очень понимая, что нарушает все военные уставы, вместе взятые, достала две пачки пиретрума — порошка от клопов, специально привезенных из города (клопов она боялась не меньше, чем всех хвостатых), и стала усиленно осыпать этим порошком подходы к Книжному царству.
При этом она повторяла, про себя повторяла:
— Попробуйте еще раз сунуться сюда! Только попробуйте!
Потом она тем же порошком посыпала подходы к каждой книжной полке.
— Попробуйте еще раз сунуться сюда! Только попробуйте! — опять повторяла она.
Мышей не было, а комары почему-то исчезли. Когда от запаха порошка Олимпиада сама начала чихать, она окончательно поняла:
«Враг сюда не пройдет! А мое место там, с моими ребятами».
Олимпиада тихо прошла стороной наблюдательный пункт Главнокомандующего и его комиссара, подумала еще раз, какой хороший человек Вас-Сим, но потом прогнала от себя эти мысли и направилась наугад туда, где находились ее милые октябрята, а точнее, Первый разведывательный отряд во главе с Кузей и Бибой.
«Какие славные ребята, между прочим, эти Кузя и Биба! Они так многому научили меня!»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В ружье! Бой. Неожиданное появление Летчика, которое, впрочем, вовсе не удивило Кузю и Бибу. Лесной царь становится Водяным. Победа.
Мыши шли пять, десять, почти пятнадцать минут.
Это были мучительные пятнадцать минут для дяди Софы и врачихи, для Кошечкина и председателя колхоза, для всех бойцов их отрядов.
Мыши шли вперед.
— Молодцы! — сказал на наблюдательном пункте Вас-Сим. — Как вы думаете, товарищ Лес-Вод?
— Я думаю, что все правильно, — сказал Лесной царь. — Раз мы дали указание всем отрядам, то они должны их выполнять. Это — элементарно, особенно в такой ситуации военного положения. Что происходит по мысли мыслящих, то будет, а что не происходит, того уж никогда не будет.
— Подождите, подождите, — сказал Вас-Сим. — Это что-то знакомое, но в ином выражении. Кто-то мне говорил, то ли Олишка, то ли Кузя с Бибой, что у вас есть поговорка такая. Я даже запомнил: «Что будет, то будет, а чего не будет, того уж никогда не будет». Это — ваши слова? А сейчас…
— Милейший друг мой, комиссар и начальник Пионерского царства! — Лесной царь почесал свою бороду о домотканые брюки и рубаху. — Век живи, век учись! Я тоже учусь! И пересматриваю свои старые взгляды, поскольку жизнь — это лучший урок. И для меня, человека не молодого, повод для размышлений…
Но пока они говорили о непонятных вещах, объясняющих, почему сегодня можно думать так, а завтра — иначе, мыши продвигались вперед.
Лось — командир Особого лесного отряда, долго вдыхал воздух в ноздри и при этом не забывал успокаивать Лосиху и Лосенка, которые впервые принимали участие в боевой схватке. Наконец, поняв окончательно, что мыши движутся сразу с двух направлений, Лось крикнул:
— В ружье!
— В ружье! — повторили Лесной царь и Вас-Сим.
— В ружье! — сказал Барсук своей жене и детям.
— В ружье! — прошептал заяц Русак и подозвал поближе Русачиху и ребят — двух мальчиков и двух девочек. — Теперь держитесь возле меня.
— В ружье! В ружье! — заголосили и запищали птицы, взрослые и малые, большие и средние, совсем крошечные и чуть меньше, все, кроме кукушки, которая, несмотря на важность происходящего, продолжала куковать где-то далеко позади.
— В ружье!
Эхо отнесло этот призыв во Второй отряд первого отражения и в Третий отряд второго отражения, и там повторилось тем же.
— В ружье! — приказал дядя Софа.
— В ружье! — приказал сторож Кошечкин.
И только до Первого октябрятского разведывательного отряда эта команда не дошла. Потому что там уже шел настоящий бой.
Кузя и Биба вели своих бойцов не вперед, а назад, в сторону лагеря — по хвостам мышиной армии.
Но вот Кузя воскликнул:
— Биба! Где ты?
— Я тут, — подскочил к нему Биба.
— Ты слышишь?
— Что?
— На небо посмотри! Смотри скорей на небо! — кричал Кузя, отбиваясь от нападавших на него врагов.
Биба тоже отбивался, как мог, но в горячке боя ничего не понимал:
— А что там на небе?
— Да самолет! Смотри! Самолет на бреющем полете! Это ж наш знакомый Летчик! Понимаешь?
Над полем боя и верно кружил самолет. Он низко проносился над землей и кустарником, над рекой и прудом, взмывал вверх, разворачивался и вновь пролетал почти над самыми головами сражающихся.
— Ур-ра! — закричал Биба. — Значит, Летчик догадался и…
— И пришел к нам на помощь, — добавил Кузя. — А как же еще! Он же знаешь какой человек, этот Летчик!
Мыши, кажется, растерялись. Многие поворачивали назад…
Наконец все смешалось. Отряд Кузи с отрядом дяди Софы и с отрядом сторожа Кошечкина. Мыши, которые шли на отряд Кузи — с мышами, которые шли на плотину и через мостик дальше, к Книжному царству.
А самолет продолжал с ревом летать над полем боя.
Кузя и Биба узнали даже Летчика, так им показалось, и похвалились перед дядей Софой.
— Отличный у вас друг! — сказал раскрасневшийся дядя Софа.
Дядя Софа подбрасывал в воздух сразу сотни серых противников, лоси, барсуки и даже зайцы гнали их прочь, а сверху, помимо самолета, кружился миллион птиц, наседая на врага с воздуха. Даже сова, на что уж почти незрячая днем, бросалась на мышиную армию.
Шум и крики в ходе сражения были сказочные.
— Кошечкин! — кричал кто-то. — Хватай их! Ты же не Мышкин!
— Биба! Ты видишь, Летчик помахал нам прямо из самолета! Значит, узнал!
— Олимпиаду не пускайте! Не пускайте ее, пожалуйста! Она в обморок упадет!
— В какой обморок? Она с нами была, с разведчиками. На ее счету…
— Не давать им отступать к реке! Приказываю: не давать!
— Дедушка, это вы? Ох, здорово!
— Олишка! Милая! А ты — умница! Не боишься уже? Не сердись на меня!
— Ну, вы, ребятки, полководцы!
— А Летчик этот их знакомый — Кузин и Бибин!
— Мне терять нечего. Кому пирожки печь, тому и отвечать!
— Опять к реке они рвутся. А ну, гони их назад!
— Товарищ Главнокомандующий! А может, вам это?.. В реку нырнуть?
— Как это?
— Да, ведь они, Лес-Вод, отступать собираются.
— Ох, простите старика, товарищ комиссар! Совсем забыл, что я еще и Водяной. Бегу, бегу…
А Кузя, бросив Бибу с частью отряда на прежние позиции — в окопы, чтобы не дать отступать разбитой мышиной армии через этот участок, искал Лесного царя.
