Джеральд Даррелл - Говорящий сверток (с цветными иллюстрациями)
— Поторопись, — с раздражением сказал Попугай. — Часовые могут вернуться в любой момент.
— Я тороплюсь, как могу, — обиделась Книга. — У меня печать только на одной стороне. Сейчас посмотрю. Василиски… василиски…
Дети изнывали от нетерпения. Совершенно неизвестно было, сколько времени часовые провозятся с манекеном. Ребятам вовсе не хотелось, чтобы их застигли разочарованные, рассерженные василиски.
— А-а-а, вот наконец, — довольным тоном проговорила Книга. — «Как избавляются от василисков».
— Ты записываешь, Пенелопа? — спросил Попугай.
— Да, — откликнулась девочка.
— Итак, начинаем, — проговорила Книга. — «Средство избавления от василисков. Василисков одолевают посредством горностаев. Горностая подводят к логову, где в глубине укрывается василиск, ибо против всего на свете имеется средство. И василиск, завидев горностая, бежит прочь, а горностай преследует его и умерщвляет, затем что укус горностая смертелен для василисков, однако не прежде, чем горностай отведал руты. И против сих злыдней горностай сперва вкушает травы руты. И сок этой травы служит для укуса. Храбро бросается он вперед и умерщвляет их».
— Что за рута? — спросил Питер.
— Насколько я понимаю, вид растения, — ответила Книга Заклинаний. — Спросите словарь.
Гигантский Словарь раскрылся и зашелестел страницами.
— Посмотрим… посмотрим… — забормотал он. — Руно, рупор, русалка, русло, рута… Извольте: «Кустарник с сильным запахом, с перисто-рассеченными листьями и зеленовато-желтыми цветами, символ раскаяния, сожаления или сострадания». Теперь спросим у Травника, где она растет.
Услышав эти слова, Троянский Травник тут же услужливо стал перелистывать страницы.
— Хм, рута… рута… Пожалуйста: «Рута в стране Мифландия растет лишь на опушке Мандрагорового леса, на Оборотневом острове в Поющем море».
— Отлично, — сказал Попугай. — Записала, Пенелопа? А дальше Ха-Ха разберется сам. До скорого свидания, книги, освобождение близится.
В этот миг дверь распахнулась и внутрь ввалился запыхавшийся Этельред.
— Эй, шевелитесь! — задыхаясь, выпалил он. — Часовые кончили нырять за Ха-Ха, вылезли мокрые-премокрые. Злые как черти, сообразили, что их одурачили. Надо поскорее смываться.
Только они выбежали из темницы, как увидели в конце коридора двух промокших часовых. Те при виде ребят издали «пронзительный, режущий ухо, ужасный крик, отдавшийся тысячекратным эхом и чуть не оглушивший Пенелопу и мальчиков.
— Быстро, быстро, — скомандовал Попугай. — Назад в трубу, бегите со всех ног!
Поняв, что Этельреду ни за что в жизни не поспеть за ними, Пенелопа нагнулась, схватила его и, прижав к себе, помчалась так, как никогда еще не бегала. Позади слышалось кулдыканье василисков, звон чешуй, скрежет когтей о каменный пол. Пенелопа ждала, что вот-вот ее настигнет страшное всепожирающее пламя, однако они успели добежать до кладовой. Только они вскочили внутрь и, захлопнув дверь, заперли ее на засов, как первая струя огня ударила в дверной косяк. Они бросились в угол, где был вход в трубу. В коридоре бесновались и, как кошки, визжали василиски, царапали и драли когтями дверь. Но беглецы уже спустились в трубу, проскочили по водостоку, вылезли наружу, перебежали через поле лунной моркови и не останавливались ни разу, чтобы перевести дух, пока не очутились в Кристальных пещерах.
— Ф-фу. — Пенелопа, отдуваясь, прислонилась к стене. — В жизни больше так не побегу.
— Я тоже, — с трудом выговорил Питер — грудь его ходила ходуном.
— Мы были на волосок от смерти, — выдавил из себя Саймон, хватая ртом воздух. — Вовремя мы захлопнули дверь, еще бы минута — и от нас бы шкварки остались.
— Ой, не надо. — Пенелопа вздрогнула. — Страшно вспомнить.
— Послушайте, мисс, — произнес Этельред, который все еще лежал у Пенелопы на руках, не снимая цилиндра. — Послушайте, мисс, позвольте поблагодарить вас, вы мне, как-никак, спасли жизнь.
— Пустяки, — ответила Пенелопа, опуская его на пол. — Просто я побоялась, что тебе за нами не угнаться, вот я и подобрала тебя.
— И не угнался бы, мисс, — горячо подтвердил Этельред. — Ей-богу, мисс, когда б не вы, я бы изжарился живьем. Уж я вам так благодарен, мисс, так благодарен!
— А теперь пойдем к Ха-Ха, — напомнил Попугай. — Быть может, он сумеет разобраться в заклинании. Я, честно скажу, не могу. Слишком оно запутано.
Отдышавшись, они пошли по кристальным туннелям дальше, туда, где их с нетерпением ждали волшебник, Табита и Дульчибелла.
Глава пятая
ГОРНОСТАИ И ГРИФОНЫ
— Вернулись, вернулись! Какое счастье! — вскричал при виде их волшебник. — Каковы успехи, мои храбрецы?
— Успехи недурны! — крикнул Попугай. — Очень, очень недурны.
— А мой двойник пригодился? — с любопытством осведомился волшебник.
— Двойник был, что называется, вдохновляющим символом, — ответил Попугай.
— Мы принесли заклинание. — Пенелопа протянула волшебнику блокнот. — Хотя и не знаю, усмотрите ли вы тут какой-нибудь смысл.
— Так-так-так… — Волшебник уселся и поправил на носу очки. — Дайте-ка я почитаю.
На рассвете следующего дня ребята сели на своих единорогов и пустились в путь в сопровождении Попугая, ехавшего у Пенелопы на плече, и Этельреда, который сидел позади Пенелопы, крепко в нее вцепившись и делая вид, что нисколько не боится.
Сперва они ехали через пробочные леса. Затем очутились в прелюбопытной местности. Красные камни громоздились здесь как попало друг на друге, образуя высокие шаткие груды, а между ними росли невиданные деревья, стволы которых имели форму винных бутылок с длинным горлышком.
— Бутылочные деревья, — пояснил Попугай Питеру, выразившему вслух свое изумление. — Еще одно изобретение Ха-Ха. Внутри стволы полые и не пропускают воду. Вы просто выбираете ствол нужного размера, обрубаете ветки — и вот вам бутылка. А по дороге домой срезаете себе подходящую пробку.
— Нет, правда, по-моему, Ха-Ха действительно замечательный волшебник. Как он только все это придумывает! — опять восхитилась Пенелопа.
— О, это пустяки, — небрежно заметил Попугай. — На северо-востоке у нас еще имеется два сорта ящичных изгородей.
— Даже два? — переспросил Саймон.
— Да, — ответил Попугай, — карточные и дощатые. Срывай себе любой ящик прямо с изгороди. Естественно, сразу с крышкой.
Тем временем тропа вывела их на небольшое плато среди холмов, откуда открывался дивный вид на расстилавшуюся внизу долину, окутанную рассветной дымкой, и на большое золотое сверкающее море, усеянное группками островов.
— Это и есть герцогство Горностайское, — сказал Попугай, поведя крылом. — Во многих отношениях один из прелестнейших уголков Мифландии. Я который год уговариваю Ха-Ха построить себе наверху летний домик и проводить там выходные. Горностаи не возражали бы.
Они прошли извилистой тропинкой между бутылочными деревьями и обогнули высокую ненадежного вида груду камней. И вдруг увидели перед собой горностая-часового. Одетый в голубую бархатную форму с медными пуговицами, он стоял спиной к ним, держа на плече громоздкое неуклюжее копье. На голове у него красовалась шляпа с длинным зеленым пером.
— Эй, там! — заорал Попугай. — Эгей!
Окрик этот произвел на горностая незамедлительное и неожиданное действие. Он высоко подпрыгнул, выронил копье, испустил пронзительный вопль, потом прислонился к камням, зажмурил глаза и приложил руку к сердцу.
— Сдаюсь! — провизжал он. — Капитулирую! Все отдам, все скажу, только, пожалуйста, не трогайте меня.
— Дурачина, это я — Попугай, — урезонивал его Попугай.
— Если вы меня не тронете, герцог вас наградит, — лепетал горностай, не открывая глаз. — И мои родители вас наградят… и моя тетка тоже… и три моих племянника…
— Ты меня выведешь из себя, олух этакий! — закричал Попугай. — Это я, Попугай!
— Как? — не открывая глаз, переспросил горностай. — Попугай?
— Да. Хватит строить из себя дурака!
Горностай с опаской приоткрыл один глаз, потом оба и заморгал.
— В самом деле, Попугай, — сказал он. — А что за существа с тобой?
— Дети.
— Они не кусаются? — дрожащим голосом осведомился горностай, хватая копье и нацеливая его на Пенелопу и мальчиков. — Если они кусачие, я не желаю иметь с ними дела. Скажи им, что я буду драться насмерть. Скажи им, что копье у меня ужасно острое. Скажи им, что, если меня раззадорить, я ух какой вспыльчивый.
— Да они вполне безобидны, дурачок, — нетерпеливым тоном ответил Попугай. — А теперь пропусти нас, нам надо видеть Рокфора.
— Проходите, друзья, все в порядке, — проговорил часовой дрожащим голосом. — Второй проход слева у следующей груды камней.
