Михаэль Энде - Джим Пуговка и машинист Лукас
Все тихо… все тихо… все тихо! — вопили десять тысяч Джимов с такой невообразимой силой, что у друзей даже уши заложило.
— Что же нам делать, Лукас, ведь дальше будет только хуже? — еле слышно спросил Джим.
Лукас решил двигаться вперед.
— Боюсь, что мы тут ничего не придумаем. Делать нечего, попытаемся как-нибудь проскочить, — сказал он.
Тем временем вернулось эхо Джима: «Что это такое?» Сотни тысяч Джимов вопили как оглашенные, так, что даже земля задрожала. Друзьям пришлось заткнуть уши.
Когда эхо откатилось прочь, Лукас быстро достал свечу, которая стала совсем мягкой, оттого что долго лежала рядом с паровым котлом. Он ловко отделил от нее два кусочка, скатал два маленьких шарика и протянул их Джиму.
— На, заткни ими уши, чтобы не лопнула барабанная перепонка! Только не закрывай рот!
Джим засунул катышки в уши, и Лукас сделал то же самое. Знаками он спросил у Джима, слышно ли ему что-нибудь. Друзья прислушались, но от третьего эха, которое обрушилось на ущелье с жутким грохотом, до них донеслись лишь слабые отголоски.
Лукас, довольный, подмигнул Джиму, поддал жару в топку, и они на всех парах понеслись по мрачному ущелью. Дорога была гладкой, так как землю здесь покрывали гладкие отполированные красные камни, и паровоз стремительно продвигался вперед, производя при этом невообразимый шум.
Для того чтобы понять, что ожидало бы друзей, не прими они соответствующие меры предосторожности, нужно рассказать немного о том, в чем заключался секрет Долины Сумерек.
Горы здесь стояли так, что звук отскакивал от одной стенки к другой и никак не мог выбраться из этой ловушки. Когда эхо докатывалось до конца ущелья, оно не могло выйти из него и вынуждено было возвращаться назад, откуда ему тоже было не выскочить, и тогда оно опять устремлялось к другому концу. Вот так и сновало оно туда-сюда без передышки. Каждое эхо, в свою очередь, рождало другое эхо, а из него опять получалось новое эхо и так далее и так далее. Вот откуда происходило все это многоголосие. И чем больше становилось голосов, тем больше, соответственно, был грохот.
И все бы ничего, если бы к голосам друзей не присоединялся шум, производимый паровозом. Это значительно ухудшило и без того сложную ситуацию.
Тут можно было бы задать вопрос: а почему в ущелье было так тихо, когда Лукас и Джим только вошли в него? Ведь самый мельчайший звук, попадающий в долину, должен был бы вроде как оставаться там навеки и к тому же невероятно размножаться.
Это очень хороший вопрос, настоящий вопрос настоящего естествоиспытателя. Все верно, так оно и было каких-нибудь два дня до того, как друзья появились в ущелье. Приди они сюда два дня тому назад, они услышали бы здесь адский шум. Он возник всего-навсего из нескольких звуков, которые поначалу были совсем тихими, но потом, с течением времени, сделались очень громкими. Вот, например, мяукнула тут кошка, и еле слышное «мяу» превратилось в зычный рык, состоящий из целых ста тысяч «мяу», или пролетел воробышек, чирикнул разок, а глядишь — уже миллион «чик-чириков» понеслось по ущелью, а то вдруг «трах-тара-рах» — скатилось два крошечных камушка, и семьсот миллионов «трах-тара-рахов» загрохотало вокруг. Можно себе представить, какой невообразимый шум стоял здесь еще совсем недавно.
Но куда же подевались теперь все эти звуки?
Секрет тут прост. Все дело в том, что незадолго до того, как друзья появились в ущелье, здесь прошел дождь! Всякий раз во время дождя эхо как бы оседало в капельках воды и вместе с ними уходило в почву. Таким образом Долина Сумерек время от времени очищалась от шума, а поскольку после дождя в долину еще не залетело ни одного звука, вот Лукас и Джим и застали здесь полную тишину.
Ну а теперь самое время вернуться к нашим друзьям, которые на всех парах неслись по ущелью.
Дорога оказалась несколько длиннее, чем это показалось друзьям сначала. Когда они были приблизительно на середине, Джим совершенно случайно посмотрел назад. И то, что он увидел, заставило его буквально похолодеть от ужаса, — тут и взрослому бы стало худо, не то что такому маленькому мальчику!
Если бы они задержались у входа в ущелье, то теперь от них бы осталось мокрое место — их просто задавило бы под гигантскими обломками скал. Слева и справа рушились горные стены. Джим видел, как Разлетались вдребезги несокрушимые громады, словно их взрывала чья-то невидимая рука, как начинали качаться высоченные вершины, а потом оседали, будто они были не из камня, а из песка. Долина Сумерек на глазах исчезала под грудой камней. Еще немножко — и паровоз окажется погребен под горными обломками.
Джим закричал и потянул Лукаса за рукав. Лукас обернулся и тут же понял, какая им грозит опасность. Не тратя времени на размышления, он рванул маленький красный рычаг, на котором было написано:
АВАРИЙНЫЙ РЫЧАГ! ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ТОЛЬКО В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ!Много лет он не пользовался этим рычагом и теперь не мог поручиться, что старина Кристоф выдержит такую нагрузку. Но выбора не было.
Кристи понял, что нужно поднапрячься, и громко свистнул. Это означало: все ясно.
Стрелка на спидометре начала клониться вправо, она неуклонно приближалась к отметке «максимальная скорость», но Кристи мчался все быстрее и быстрее, и стрелка уже давно перешла за красную черту и застряла на белом поле, пока наконец спидометр не разлетелся вдребезги на тысячи мельчайших кусочков.
Вспоминая потом эту поездочку, Лукас и Джим сами не могли понять, каким чудом им удалось избежать смертельной опасности. Кристоф буквально пулей пронесся по ущелью и вылетел из него как пробка в тот самый момент, когда с жутким грохотом рухнула последняя вершина.
Лукас отпустил красный рычаг. Кристоф постепенно замедлил ход, а потом вдруг выпустил пар и застыл на месте. Он не пыхтел, не сопел и вообще не подавал никаких признаков жизни.
Лукас и Джим сошли с паровоза, вытащили затычки из ушей и посмотрели туда, откуда они только что выскочили как угорелые.
Перед их взором предстали могущественные горы Венец Мира, а на месте Долины Сумерек теперь клубилось лишь мутно-красное облако пыли. Это все, что осталось от мрачной долины.
Глава четырнадцатая, в которой Лукас убеждается в том, что без Джима он был бы как без рук
— Да, ловко мы проскочили, — пробормотал Лукас, сдвигая фуражку на затылок и отирая пот со лба.
— Наверное, теперь никто никогда не сможет пройти через Долину Сумерек, — сказал Джим, который все еще не мог избавиться от дрожи в теле.
— Это точно, — откликнулся Лукас. Его голос звучал очень серьезно. — Долины Сумерек больше не существует.
Лукас набил себе трубочку, раскурил ее и задумчиво продолжал:
— Дурацкое положение, прямо скажем. Ведь и мы теперь не сможем вернуться обратно этим же путем.
Об этом Джим даже и не подумал.
— Ой, батюшки мои! — жалобно пискнул он. — Что же нам делать? Ведь нам нужно обязательно потом попасть обратно!
— Да, да, — согласился с ним Лукас. — Но ничего не поделаешь, придется нам поискать другую дорогу.
— А где же, собственно говоря, мы находимся? — робко спросил Джим.
— В пустыне, — ответил Лукас. — Я думаю, что это и есть пустыня Край Света.
Солнце зашло, но было еще достаточно светло, чтобы разглядеть, что они находятся уже не в горах, а на равнине, ровной-преровной, как поверхность стола.
Вокруг только песок, камни и какой-то гул. Где-то на горизонте на фоне сумеречного неба чернел силуэт гигантского кактуса, растопыренные отростки которого издалека напоминали пятерню, поднятую кверху в знак приветствия.
Друзья еще раз посмотрели на красно-белые Полосатые горы. Облако уже немножко рассеялось, и теперь можно было видеть то, что осталось от Долины Сумерек.
— И отчего все так получилось? — сокрушенно спросил Джим.
— Наверное, от грохота колес образовалось такое мощное эхо, что горы не выдержали и рухнули, — объяснил Лукас.
Потом он повернулся к паровозу и, похлопав его по котлу, с нежностью сказал:
— Здорово ты нас выручил, старина Кристи!
Но Кристи не отзывался и по-прежнему не подавал никаких признаков жизни.
Только теперь Лукас понял, что с Кристофом что-то неладно.
— Кристи! — закричал он испуганно. — Кристи, мой милый толстяк, мой славный Кристи! Что с тобой?
Но локомотив не двигался. Не слышно было ни звука.
Лукас и Джим, ничего не понимая, переглянулись.
— Ой, батюшки мои! — запричитал Джим. — Если Кристи теперь… — Он не мог произнести всю фразу до конца.
Лукас сдвинул фуражку на затылок и пробормотал:
— Да уж, только этого нам не хватало!
Они быстро достали ящик с инструментами, там у них лежали всевозможные плоскогубцы, молотки, щипцы, кусачки и все-все-все, что нужно для ремонта паровозов.
