Михаил Каришнев-Лубоцкий - Искатели злоключений. Книга 1
– Что-то не хочется снова в лес соваться… – поежился Пип.
Но я его успокоил:
– А мы не станем вглубь заходить. Побродим по краешку – что-нибудь и найдем!
– Приключения мы найдем, – вздохнул Пип и добавил: – Приключения и новые муки!
Я махнул с досадой на слишком осторожного приятеля рукой и, сбежав с пригорка, двинулся в сторону рощицы. Пип нехотя поплелся за мной, продолжая тихо бубнить:
– В лес ему захотелось… По грибы, по ягоды… Забыл, где находишься? В Мерхенштайне!
Я шел вперед, не оглядываясь, и старался не обращать внимания на нытье своего дружка. Хотя, если признаться честно, меня тоже пугала неизвестность. Я прекрасно помнил, ГДЕ мы находимся: от дядюшки Кракофакса я наслушался разных историй о здешних краях. Но противное чувство голода заставляло меня торопливо шагать по направлению к лесу: мне так хотелось набить пустой желудок сочными и сладкими ягодами!
Глава одиннадцатая
Нам повезло: едва мы вступили в рощу, как сразу наткнулись на полянку с ежевикой.
– Вот видишь! – радостно крикнул я приятелю. – А я тебе что говорил!
– Про ягоды я не спорил… – промямлил смущенно Пип. – Я другое имел в виду…
Словно воробьи на хлебные крошки, мы набросились на россыпи аппетитных ягод. И вскоре так насытились, что начали даже икать.
– Ик… Сейчас бы чашечку кофе… – проговорил Пип, садясь на траву и доставая из кармашка носовой платок.
– Или… ик… какао, – добавил я и тоже вытер рот рукавом клоунской курточки.
– А потом хорошо бы ик… забраться на кровать, включить хорошую музыку и ик… часок подремать! – мечтательно закатил глазки мой усталый дружок.
– Да, хорошо бы… – Я снова икнул и прервал бесплодные мечтания. – Скоро будет дождь, смотри, какие тучи надвигаются!
Над широкой долиной, приближаясь к роще, в которой мы сидели, быстро мчались грозовые рваные облака. Вмиг все вокруг потемнело, и через минуту на меня и Пипа обрушился страшный ливень. Вскочив на ноги, мы опрометью кинулись к одинокому старому дубу, стоявшему чуть в стороне от ежевичной поляны. Я знал, что прятаться под деревьями в грозу очень опасно – в них может ударить молния, – но и стоять под дождем удовольствие было не из приятных. Добежав до лесного великана, мы с радостью обнаружили в нем большое дупло, которое располагалось не высоко от земли. Вскарабкавшись по морщинистой коре до темного отверстия, мы заглянули внутрь, но ничего там не увидели. Кроме, разве что какого-то мха, сухих веточек и пожухлых листьев. Мы приняли это мусор за птичье гнездо и решили без приглашения заглянуть к пернатым в гости.
– Как тут пахнет! – поморщился Пип, когда мы спрыгнули вниз. – Можно подумать, что здесь живут не милые пташки, а горные козлы!
– Прекрати привередничать. По-моему, лучше сидеть в теплом дупле, зажав нос, чем торчать снаружи под холодным ливнем!
Я сделал несколько шагов по вонючему войлочному коврику и наткнулся на какую-то преграду, довольно мягкую и покрытую не то мхом, не то шерстью. Я попробовал обследовать ее в темноте наощупь, но она вдруг быстро-быстро задергалась, и поднявшийся ветер сдул меня прямо Пипу в объятья.
– Кажется, началось землетрясение… – прошептал мой друг, пытаясь удержаться на ногах – под нами все ходило ходуном, и мы вот-вот готовы были повалиться на эту зыбкую твердь.
Внезапно все пространство «птичьего гнездышка» озарилось каким-то красноватым, почти багровым, светом, и нам стало вдвойне жутковато: мы поняли, что это включились не электролампочки, а просто в темноте зажглись чьи-то страшные глаза.
– Кто здесь? – раздалось глухое буханье. – Кто ко мне лезет, когда я сплю?!
Пип, страшась заорать от испуга, зажал себе руками рот. А я, сообразив, что нас могут принять за блоху и прихлопнуть, набрался смелости и громко крикнул:
– Простите, что мы вас потревожили! Мы сейчас же уйдем!
– И я не узнаю, кто тут прыгал на мне и щекотал мое ухо? – снова прогремело в дупле, как в пустой огромной бочке.
– Мы – маленькие пуппетролли, спрятались у вас от дождя, – надсаживая горло и опасаясь, что меня не услышат, крикнул я что было мочи. – Мы думали, здесь никого нет, вот и залезли в дупло! Еще раз простите и – до свидания!
– Что ты, что ты! Какое «до свидания»! – насмешливо пробухал загадочный незнакомец и, бережно сграбастав меня и Пипа в мохнатую лапу, снял со своей головы и поднес поближе к рубиновым фарам. – Верно: вы – пуппетролли! – рассмеялся он, хорошенько рассмотрев непрошенных гостей. – Давненько я с вами не встречался!
Увидев страшную рожу мохнатого чудовища с громадным, похожим на бейсбольную биту, носом и ртом, растянутым до ушей, я готов был поклясться, что не встречался с ним ни разу в жизни: уж я-то запомнил бы его навсегда! Во всяком случае, я не забыл бы его имя. Пихнув окаменевшего Пипа в бок, я прошептал:
– Ты не знаешь, с кем мы имеем честь беседовать?
Пип, даже если бы что-то и знал, сейчас мне все равно бы не ответил: он стоял ни жив, ни мертв и только завороженно смотрел в пламенеющие красным светом глазищи лесного монстра.
– О чем это вы шепчетесь? – грозно прогремел хозяин дупла, и его длинные, как у кролика, уши вновь задергались, поднимая ветер.
– Мы не шепчемся! – крикнул я, невольно склоняясь под порывом шальной бури и пытаясь удержать на ладони чудовища своего друга Пипа. – Я только хотел узнать ваше имя, добрый незнакомец!
– Ты назвал меня «добрым»? – удивился красноглазый великан. – Неужели я дал для этого повод?
– Мне так показалось… У вас такой ласковый и милый взгляд…
Свободной лапищей лесное чудище поскрябало затылок: мои слова поставили его явно в тупик. Наконец после тягостных раздумий он негромко прогудел:
– Меня зовут Шпехт. А ваши имена мне знать ни к чему: когда я кого-нибудь съедаю, я не интересуюсь такими подробностями!
Пип, который, казалось бы, ничего не видел и не слышал, рухнул тут же в обморок. Его можно было понять: подобная перспектива кого угодно свалит с ног! Но я все-таки удержался: привычка бороться за спасение собственной шкуры и шкуры своего товарища у меня стала просто хронической. Прокашлявшись, я снова крикнул, обращаясь к господину Шпехту:
– Вы хотите нас съесть? Прямо сейчас? Но мы так отощали, бродя по лесам и лугам!
– Это ничего, – пробасило чудище, – жирное мне вредно. Печень, понимаешь ли, барахлит, селезенка пошаливает…
Эти доводы не отказываться от диетической пищи мне показались довольно убедительными и я попробовал придумать что-нибудь другое:
– Вы такой большой, господин Шпехт, а мы такие маленькие… Когда вы нас проглотите, то и не заметите, что съели!
– Может быть, ты и прав… – Хозяин дупла снова почесал затылок. – А может быть, и нет… Истину я узнаю чуть позже!
И он громко захохотал, оглушая меня громовыми раскатами. А когда перестал смеяться, вдруг ласково произнес:
– Да ты не бойся, малыш! Не стану я вас лопать! Еще, и правда, вами подавлюсь… Живите у меня сколько влезет, только не щекотите мне больше уши!
– Хорошо, мы не будем! – торопливо пообещал я не трогать отныне господина Шпехта за его нежные ушки. – Спасибо за гостеприимство!
Растолкав Пипа и приведя его в чувство, я сообщил ему приятную новость. Мой друг так ей обрадовался!
– Это правда?! Нас не съедят?! – спрашивал он то у меня, то у лесного монстра, и мы оба, наперебой, отвечали ему:
– Это правда! Тебя не съедят! Успокойся!
Когда волна восторга откатилась назад, и в дупле вновь стало тихо, господин Шпехт сказал:
– Дождь кончился, мне пора лететь за пропитанием. А вы оставайтесь здесь и ждите моего возвращения – я скоро вернусь. Кстати, что вы предпочитаете на обед: рыбные блюда или мясные?
Капризничать нам сейчас не хотелось, и мы с Пипом дружно ответили:
– Чем угостите, за то и спасибо! Мы не привередливы.
– Это хорошо! – обрадовалось чудовище. – А то неделю назад забрел ко мне один избалованный гнэльф, я его принял, как полагается, а он давай нос от еды воротить: «Сырое мясо я не ем! Нечищеную рыбу тоже! Салат из гусениц и кузнечиков вообще со стола уберите – меня от одного его вида тошнит!..» Я просто с копыт сбился, за ним ухаживая!
Пип укоризненно покачал головой:
– В гостях нельзя капризничать! Это невежливо!
А я добавил:
– Попадись он нашей бывшей воспитательнице мадам Брюле, она бы его проучила за такие фортели!
Шпехт улыбнулся:
– Я его тоже наказал – отвез в подарок своим двоюродным племянникам штейнтойфелям. Они такие сорванцы – вмиг привереду на путь истинный наставят!
Я вспомнил Фигля и Мигля, двух горных чертенят-штейнтойфелей, с которыми мне доводилось однажды встречаться, – и побледнел: от господина Шпехта, оказывается, еще можно ждать разных сюрпризов! Но я ничем не выдал своего испуга и как ни в чем не бывало проговорил:
– Так ему и надо, этому капризуле! А мы с Пипом от гусеничного салата просто без ума! Да, Пип? – и я пихнул растерявшегося приятеля локтем в бок.
