Кай Умански - Ведьма Пачкуля, или Магия вредных привычек
— Тор-р-рт для двухсотлетнего юбилея, го-вор-р-рите, — в задумчивости протянул Пьер де Конфитюр. — Давненько я их не делывал. И какого же, по-вашему, он должен быть р-р-размера?
— Большого. Самого что ни на есть огромного размера, под стать исключительной торжественности случая.
— Ага. В таком случае как насчет фр-р-руктового тор-р-рта с мар-р-рципаном и сахар-р-рной глазур-р-рью, укр-р-рашенного ведьмовскими колпачками, огр-р-ромным р-р-розовым бантом, свечками и поздр-р-равительной надписью?
— То что надо! — хором воскликнули ведьмы.
Пьер де Конфитюр мечтательно закатил глаза и погрузился в размышления, а Пачкуля, улучив момент, незаметно стянула с подноса у пробегавшего мимо гнома коробочку с марципановыми лягушками да пару эклеров и запихала их себе под колпак, прежде чем шеф-повар вновь открыл глаза.
— Никто в мир-р-ре не сумеет сотвор-р-рить для вас такой тор-р-рт! Никто, кр-р-роме Пьер-р-ра де Конфитюр-р-ра, — проревел он и ударил себя кулаком в грудь. — Я изготовлю для вас этот тор-р-рт, кузина Шельма, но вовсе не потому, что вы моя двадцатичетвер-р-роюр-р-родная сестра, а потому, что я обожаю делать тор-р-рты именно на двухсотлетние юбилеи, а такой шанс судьба пр-р-редоставляет, увы, не часто. Из этого тор-р-рта, кузина Шельма, я сделаю настоящий шедевр-р-р!
Ровно неделю спустя, накануне юбилея Достопочтенной Чепухинды, Шельма с Пачкулей вновь явились в Кулинарные мастерские, чтобы узреть обещанный шедевр.
— Вуаля! — провозгласил Пьер де Конфитюр и торжественно выкатил тележку с тортом. — Те-пер-р-рь он ваш!
Ведьмы в изумлении уставились на великое творение мастера и, не сговариваясь, разразились бурными аплодисментами. Торт был и в самом деле великолепен. Он красовался на огромном серебряном блюде, размером с крышку от помойного бака, одним своим видом заставляя всех присутствующих пускать слюнки. Поистине, это был всем тортам торт!
Вспомни, читатель, восхитительный торт своей мечты, что ты увидал однажды в витрине кондитерской и от которого не мог оторвать завороженного взгляда, покуда родители не оттащили тебя за шиворот и не поволокли домой есть на обед цветную капусту. Так вот, дорогой мой читатель, вспомни и забудь его, ибо по сравнению с тортом Достопочтенной Чепухинды он выглядел бы жалким погрызенным коржиком, не заслуживающим ровным счетом никакого внимания.
Чего стоила одна глазурь, сияющая белизна которой затмевала собой все великолепие снежных равнин Гренландии. По бокам торт украшала тончайшая кремовая сеточка, совершенство которой не нарушалось ни единой закорючкой, кляксой или загогулиной. Вдоль по краю выстроились двести крошечных засахаренных метел, ближе к середине кругом были воткнуты двести маленьких черных свечек, обрамлявших поздравительную надпись «С днем рождения, Чепухинда! Да здравствуют двести славных лет!». Нашлось место и для двухсот малюсеньких ведьмовских колпачков и, конечно же, для огромного розового банта, венчавшего собой всю конструкцию. О, что это был за торт!
— Ух ты! — в один голос воскликнули ведьмы. — Ух ты!
— Вот именно, ух я, — согласился с ними Пьер де Конфитюр и смахнул со щеки слезу умиления. — Истинный шедевр-р-р.
— Кузен, вы гений, — пискнула Шельма. — Теперь меня беспокоит только одно.
— Как мы дотащим его до дому? — попыталась угадать Пачкуля.
— Нет. На какую скидку я могу рассчитывать, учитывая, что мы родственники?
В конечном итоге доставлять торт им пришлось при помощи магии. Спускать его собственноручно с отвесных круч представлялось сомнительной затеей, тем более что день клонился к закату и скоро должно было совсем стемнеть.
О том, чтобы просить о помощи гномов, не могло быть и речи, потому как, едва услыхав Шельмин вопрос, Пьер де Конфитюр немедленно лишился чувств. Должно быть, от переутомления. Одним словом, теперь гномы были заняты тем, что грузили его на единственные носилки, чтобы перетащить в кровать. А уговаривать их бросить шефа и заняться тортом ведьмам показалось не вполне вежливым.
Таким образом, ничего другого им не оставалось, как прибегнуть к помощи магии. Проблема заключалась в том, что у них не было при себе волшебных палочек — их, как мы помним, конфисковала Чепухинда. Пачкуле и Шельме пришлось порядком поломать голову, чтобы припомнить заклятье, которое сработало бы без помощи палочки. Наконец Пачкуле пришло на ум одно старинное транспортировочное заклинание.
— А ты уверена, что оно подействует? — усомнилась Шельма. — Что-то не доверяю я этим бабушкиным средствам. Слишком ненадежны. Ты точно помнишь его слово в слово?
— Спрашиваешь! Я ж его еще в школе учила. А все, что тебе вдолбили в голову в школе, потом вовек не забудешь! Так куда мы его повезем?
— Не знаю. В надежное место. Мы же не хотим, чтобы его увидали раньше времени, иначе никакого сюрприза не получится.
— Как насчет моего садового сарайчика? — предложила Пачкуля. — Там у меня на дверях амбарный замок. Да и я за ним присмотрю, если что.
Как, вы не знали, что у Пачкули есть садовый сарайчик? Да-да. В нем она выращивает поганки и время от времени запирает свою метлу, когда та начинает слишком действовать ей на нервы.
— Хм, так уж и быть, — согласилась Шельма. — А ты уверена, что это надежное место?
— Надежнее не бывает. Ну все, поехали. Как там начинается? А, вот, вспомнила!
— Имей в виду, — пригрозила ей Шельма, — если с этого торта упадет хоть одна крошечка…
— Не бойся, не упадет. Я знаю, что делаю. Смотри и учись:
Я приказываю вам,
И ветрам, и сквознякам,
От хлопот меня избавить,
Торт в сарай ко мне доставить!
— Смотри, сработало! Я же говорила!
И действительно, торт приподнялся над землей, покачнулся, затем неуверенно стал набирать высоту до тех пор, пока не достиг верхушек деревьев. Шельма с Пачкулей молча следили за его полетом, щурясь в лучах заходящего солнца.
— Скорость подходящая, — сказала Шельма, нервно почесывая нос. — С этим не поспоришь. Но уж больно неуверенно идет…
— Ничего, доберется, — успокоила ее Пачкуля, наблюдая за тем, как торт резко потерял высоту, затем вновь поднялся, проплыл, колыхаясь, в прямо противоположном направлении, вернулся, неуверенно покружил на месте, чудом увернулся от лобового столкновения с ошалелым орлом, слегка накренился и, наконец, задрейфовал в сторону Пачкулиного дома, скрывшись из виду за горными вершинами. — Будем надеяться.
Глава девятая
Ночные воры
Вышеописанные события случились во вторник. А помните ли вы, что бывает в лесу по вторникам? Правильно, по вторникам выходят на охоту гоблины! Вот и на этот раз компания гоблинов возвращалась в пещеру, предвкушая сытный ужин. Сегодня на ужин у них ожидалась вчерашняя подсоленная вода — разумеется, подогретая, — поскольку с охоты они как всегда возвращались ни с чем.
Впрочем, стоит отдать должное мужеству и героизму отдельных личностей. Юный Цуцик, рискуя жизнью, вступил в неравный бой со светлячком и, подставив насекомому ножку, уложил его на обе лопатки. Правда, как следует рассмотрев козявку, гоблины пришли к выводу, что всемером ей, пожалуй, не наешься, и поэтому решили бросить добычу на месте, дабы не тащить домой лишний груз. Таким образом, светлячок был отпущен на свободу.
В остальном же охота проходила по строго отработанному плану: гоблины проверяли пустые капканы, застревали в буреломе, в суматохе валили деревья, разыскивали потерявшихся и отставших, проваливались в ямы и канавы, изображали из себя морковок на случай, если за ними подсматривают кролики, и пошире распахивали мешки, надеясь, что туда само что-нибудь запрыгнет. Ничего такого туда, конечно, отродясь не запрыгивало. Но надежда, как говорится, умирает последней.
В конце концов гоблинам до того осточертело шататься по лесу, что от злости они были готовы хорошенько отмутузить друг дружку. Однако, как следует поразмыслив, они все же решили отложить это дело и заняться мордобоем уже дома, чтобы как-то скоротать время до полуночного ужина, на который, как мы помним, у них была подогретая соленая вода. Дело в том, что по заведенному обычаю гоблины садились ужинать ровно в полночь, хотя проголодаться успевали гораздо раньше. Дурацкий обычай, ничего не скажешь, но, как известно, они у них все такие. Никому и в голову не приходило передвинуть ужин на часик или два пораньше. Одним словом, гоблины — что с них возьмешь!
Усталые и понурые брели они домой в полном молчании, натянув вязаные шапочки по самый подбородок, чтобы смягчать удары при столкновениях с деревьями. Но поскольку теперь они окончательно перестали видеть перед собой, удары сыпались на них все чаще.
Один гоблин, впрочем, был без шапки. Дело в том, что, выходя из пещеры, он зацепился концом торчащей ниточки за сучок, и пока шла охота, его шапочка постепенно распустилась. Гоблин и не заметил бы пропажи — хотя мозгам его было прохладнее, чем обычно, — пока один из товарищей не ткнул пальцем сначала в его непокрытую голову, а потом в шерстяную нить, что протянулась через весь лес, опутала все деревья и смотала их в один гигантский клубок.
