Баян Ширянов - Низший пилотаж
Таким образом, можно считать доказанным, что наркоманы являются совершенно отдельным таксоном живых существ. Таксон этот достаточно широк и включает в себя различные роды narcomanus. Такие как narcomanus vulgaris, narcomanis opioticus, narcomanis cannabiolius, narconanus amphetaminus. Все они подразделяются на отдельные виды, например, narconanus amphetaminus разделяется на виды narcomanis amphetaminis pervitinis, narcomanis amphetaminis ephedrinis, narcomanis amphetaminis phenaminis и т д. Подобная таксонометрия, к сожалению, недостаточна, ибо реальные наркоманы, способами, которые пока требуют обширных дополнительных исследований, переходят из вида в вид, причем иногда совмещают принадлежность разным видам и даже разным родам.
Остается надеяться, что в скором времени можно будет ознакомиться с более детальными трудами, посвященными освещению как нераскрытых пока тайн жизни наркоманов, их физиологии, социальному устройству, так и языку, повадкам и способам жизни в нескольких мирах одновременно.
СЕЙШЕН НА ФЛЕТУ.
Сначала их было четверо. Потом это число как-то менялось, обрастая дробями, логарифмами, они пускали кубические и четырехмерные корни, размножались делением или почкованием и поглощали свои выделения.
В конце, их так и осталось четверо, но ни были уже другими, прошедшие сквозь ширку, как через строй шприцрутенов, видевшие то, что непоказуемо трезвому взгляду, слышавшие песни, звучащие из ниоткуда в никуда, чувствовавшие внутренними поверхностями своих вен и артерий сладостные прикосновения вихрей, взмучивавших их эритроциты.
Четверо их было. Четверо…
Блим Кололей, Семарь-Здрахарь, Машина Коленика Ввеновна и Зоя Чумовоззз. А кроме них – еще две банки, баночки, баклажки странной коричневатой жидкости, пахнущей спиртом и приторным восточным ароматом. Каждый из этих пузырьков имел собственное имя. Оно было одним и тем же: Солутан.
Все они собрались здесь, на заброшенной хате для самого прекрасного, с их точек зрения, ритуала – вмазки винтом.
Был полдень. Солнце пряталось за редкими клочкастыми облаками, стремаясь смотреть на происходящее, вдруг повяжут и поволокут в ментовку за недоносительство, а там надают пиздюлей так, что пол морды будет в пятнах пониженной температуры…
На кухне, с облезлым столом, воняющей блевотиной мойкой, газовой плитой, покрытой подтеками сгоревшего жира и одинокой кастрюлей, собрались все четверо. Солутаны стояли на столе и ласково посверкивали стеклянными боками.
Заправлял ритуалом Семарь-Здрахарь. Как самому опытному, ему присвоили звание Заслуженный Варщик Совка и окрестностей.
– Бадью. – Приказал Семарь-Здрахарь. Его тихий голос пронесся по квартире, вызывая суматоху среди тараканов и фараоновых муравьев. Это вообще было первое слово, сказанное в этом помещении за последние несколько месяцев. Поэтому, после недолгих совещаний, энтомоиды выслали разведчика. Посмотреть…
Расталкивая баб, Блим Кололей ринулся к стрем-пакету и извлек из него бадью, прокопченную эмалированную мисочку. Сегодня Блим Кололей был подмогалой. Вторым человеком после варщика. Коленика и Зоя были просто бабами-подставлялками. Полезных функций они не несли и годились лишь на то, чтобы глазеть, да протягивать руку, когда подойдет их очередь ширяться.
Передав мисочку Семарю-Здрахарю, Блим Кололей зашуршал в углу, раскладывая на газетке содержимое стрем-пакета. Семарь-Здрахарь придирчиво осмотрел поданный ему предмет. Пощупал, перевернул. Заметил внутри на донышке какую-то, невидимую посторонним грязь, и раздалось следующее слово:
– Помыть.
Он, не глядя, бросил плошку через плечо, уверенный, что бабы ее поймают и исполнят приказанное. Пока журчала вода в мойке, Семарь-Здрахарь медленно отвинчивал пробочки с Солутанов.
Вновь на арене действия появилась миска. Не проверяя добросовестность работы, Семарь-Здрахарь опорожнил в нее содержимое обоих пузырьков.
– Машину с водой.
Вылив в каждый из порожних пузырьков по кубу, варщик встряхнул их, прикрывая горлышки большими пальцами, и вылил смывки в бадью.
Щелчок зажигалки. Жидкость синими язычками занялась с одного края, секунда, и оранжевое пламя бушует на всей поверхности горящего солутана. Бабы, не отрываясь следившие за манипуляциями Семаря-Здрахаря, невольно отпрянули.
– Чего, страшно?
– А там что надо не сгорит? – Подалась вперед Машина Коленика Ввеновна и попыталась заглянуть через край мисочки.
Но Семарь-Здрахарь уже был поглощен процессом и не отреагировал.
– Все пучком. – Подал голос Блим Кололей. – Что надо – останется, что не надо – сгорит…
Бабы качали головами, поражаясь мудрости и целесообразности годами оттачивавшегося ритуала.
– И вообще, – Блим Кололей оценивающе оглядел баб, – Шли бы вы отсюда. В комнате посидели, что ли?… А то мешаться будете…
– Но интересно же… – Попыталась возразить Зоя Чумовоззз.
– Ничего интересного, вонь одна. – Не поворачиваясь, изрек Семарь-Здрахарь. После такого спорить было бессмысленно, и женщины удалились. Блим Кололей закрыл за ними кухонную дверь с выбитым стеклом, преграду символическую, но непроходимую.
– Надо будет – позовем. – Выкрикнул в пространство Блим Кололей, но на эту реплику никто не обратил внимания.
Варка винта продолжалась…
Варка винта – настоящий алхимическй ритуал. Он требует особого настроя и сосредоточения. Он обрастает приметами и суевериями, у каждого варщика своими. Многие не признают группового творчества. Винт, говорят они, должен нести отпечаток личности одного, а не многих. А если шмыгаться будут кодлой? – возражают ему, и бессмысленный спор продолжается.
Варка винта – процесс многостадийный. Бедный, ни в чем не повинный алкалоид эфедрин, милый и улыбающийся, подвегают воздействию кислот, щелочей, бензина, толуола, ацетона, Стендаля, немудрено, что после таких передряг бедняга звереет, и становится похож на многохвостого монстра, в каждой из конечностей у него колючка, на которую он насаживает жертвы тяги к наркотическому наслаждению. Они не чувствуют, что на крючке у первитина, пока он сам не даст об этом знать. И тогда…
– Ну, скоро там?
Это Зоя Чумовоззз не выдерживает тягот ожидания и пытается прорваться на кухню. Там Семарь-Здрахарь уже поставил на горящую конфорку соляную баню, водрузил на нее реактор – двадцатикубовый пузырек с черной вязкой массой и наблюдает за ее кипением.
– Еще сорок минут. – Выпроваживает ее Блим Кололей. Зоя Чумовоззз, всей спиной выказывая недовольство, уходит.
– Что? – Машина Коленика Ввеновна ерзает на брошеном на пол рваном матрасе и ждет новостей. Ее глаза отражают огонь, горящий под реактором с полуфабрикатом винта. Ее глаза наполнены предвкушением дегустации готового продукта. Ее глаза не видят ничего, кроме струны, упирающейся в ее вену.
– Пол часа… – Вздыхает Зоя Чумовоззз. – Уже варят.
– Ой, стремаюсь я чего-то… – В – надцатый раз начинает Коленика. – Ты семарь-здрахарьским винтом шмыгалась?
– Шмыгалась…
– И как он?
– Когда как… По настроению. Иногда такой мягкий, просто обволакивает тебя на приходе, и тащишься, тащишься… А иногда такой резкий. Бах! Приход. Бах! Пруха. И торч как паровоз, тупой и вперед несет. Оприходоваться не успеешь – на тусовки тянет. Деятельность просыпается…
– У Блима так же… – Вздыхает Машина Коленика Ввеновна. – Но у него часто сексовуха выходит. Вмажешься – и так трахаться хочется, что мочи нет удержаться…
– Это он специально…
– Какое специально!? У него после втирки хуй из волосьев на домкрате поднимать надо!
– Вот он и хочет, чтоб ты поднимала…
– Да я уж сто раз!…
– А в сто первый – встанет.
– Уж нет, пусть хоть сегодня без дрочки!…
– Ну…
– А вот чего я стремаюсь… – Поеживается Машина Коленика Ввеновна. – Веняков-то у меня почти совсем нет… Куда шмыгаться? Непонятно…
Закатав рукава батника, она принимается рассматривать свои руки. На них цепочки синяков и точек от уколов образуют несколько линий. Кажется, что у этого предплечья появились подкожные ребра жесткости. Так, впрочем, и есть на самом деле. Воткнуть в коленикину вену можно только чрезвычайно острую струну.
– Семарь-Здрахарь с полтыка втрескает…
– Эх… – Недоверчиво зевает Машина Коленика Ввеновна и опускает рукав на место. Она не знает, что в это время за ней следят несколько десятков нечеловеческих глаз.
Это тараканьи шпионы и соглядатаи наблюдают за странным процессом, творящимся в их царстве. Это профессионалы подслушивания, подглядывания и телепатического сканирования мыслей проникают своими усами в мозги пришельцев, выведывая их самые заветные желания и тайны.
