Кай Умански - Ведьма Пачкуля и Ойлимпийские игры в непутевом лесу
— Звучит неплохо. Продолжай в том же духе, — похвалила Пачкуля. — Теперь самое время перейти к обсуждению соревнований. Пора решить, кто будет участвовать и в каком состязании.
Ведьмы возбужденно загалдели, ведь они с нетерпением ждали этого момента.
— Передай мне список, — приказала Чепухинда. — Я Предводительница, и мне решать. Итак. Кто хочет участвовать в трехногой гонке?
— Мы с Гагабу! — воскликнула Бугага до того, как кто-либо успел раскрыть рот. — Мы тренировались. Подтверди!
Гагабу энергично закивала.
Они говорили правду, потому что в качестве подготовки к гонке даже спали в одной кровати со связанными лодыжками. Только по утрам возникали трудности при подъеме с постели: каждая тянула в свою сторону.
— Что ж, справедливо, — сказала Чепухинда. — Идем дальше. Гонка с яйцом в ложке.
— Я! — хором ответили остальные.
Громче всех орала Пачкуля. Она мечтала участвовать в этом соревновании.
— Мымра, побежишь ты, — твердо заявила Чепухинда. — Ты так любишь яйца и знаешь в них толк. Однако будь осторожна, смотри не вырони его в самый ответственный момент.
— Не выроню, — засияла Мымра. — Я заработаю золото для нашей команды, вот увидите.
— Надеюсь. Дальше. Конкурс силачей.
— Гм… — начала было Пачкуля, но вновь опоздала.
— Я! — во всю глотку уже верещала Крысоловка. — Чепухинда, назначь меня. Я делала отжимания с Верноном. Смотри, какие у меня теперь мускулистые руки. Даже через кофту видно.
— Отлично. Крысоловка — наша силачка. Следующее состязание — прыжки в высоту.
— Э… — протянула Пачкуля.
Но ее опередила Туту. Она спрыгнула со своего стула и принялась бешено скакать вокруг стола.
— Вот и чудесно, Туту, ты с этим справишься. А теперь успокойся, — проговорила Чепухинда.
Туту подпрыгнула еще пару раз, треснулась об угол стола и уселась, довольная, на свое место.
— Кто желает бежать в мешке? — продолжала идти по списку Чепухинда.
— Я хочу, — заикнулась Пачкуля, но ее прервала Шельма, пихнув локтем под ребра.
— Мечта всей моей жизни, — выдохнула она.
— Замечательно, Шельма, считай, что она сбылась. Следом метание ствола. Записываю тебя, Макабра?
— А то! — откликнулась та и угрожающе добавила: — Или, может, кто не согласен?
— Эй, послушайте, — запротестовала Пачкуля.
Но никто не обратил на нее внимания.
— Осталось выбрать четырех участников для эстафеты, — сказала Чепухинда. — Грымза, Тетеря, Вертихвостка и Чесотка. Вот и все. Роли распределены.
— Минуточку! — закричала Пачкуля. — А мне что делать? Меня совсем забыли.
— Правда? Какая досада.
— Но это нечестно! Идея о проведении Ойлимпиады принадлежит мне, я занимаюсь организацией мероприятия. А ты говоришь, что я не буду участвовать в состязаниях?
— Ну, я тоже вроде как не участвую.
— Но ты и не хочешь! — кипятилась Пачкуля. — Тебе только чаровидение и всемирную славу подавай.
— Да. А что тебе не нравится?
— А то, что я должна участвовать в Играх! Разве я не достойна?
Пачкуля обвела взглядом собравшихся, но те только пожимали плечами и отводили глаза. Какое им дело до того, что Пачкулю не выбрали? Ведь они-то в команду попали.
— Шельмуся? — жалобно протянула Пачкуля. — Даже ты за меня не вступишься?
Разумеется, лучшая подруга обязана была ее поддержать.
— Ну, — начала Шельма. — Успокойся. Мне жаль, Пачкуля, но ты же сама говорила, что решать будет Чепухинда. А сейчас прошу всех построиться, чтобы я могла снять мерки для костюмов…
— Всем оставаться на своих местах! — завопила Пачкуля. — Я перешла на здоровое питание, делаю зарядку и все такое. Если вы меня не допустите к соревнованиям, я устрою забастовку, и Ойлимпийских игр вообще не будет. До тех пор, пока кто-нибудь не захочет выполнять за меня эту адскую работу. Есть добровольцы?
Добровольцев не нашлось. Чепухинда с Пронырой занервничали.
— Вот видите? — сказала Пачкуля. — Что я говорила?
— Ладно, — буркнула Чепухинда. — Можешь участвовать.
— Правда? И что я буду делать?
— Ты возглавишь Большой парад открытия. Ты достойна чести нести наш флаг. Важная роль, не так ли?
Пачкуля задумалась и решила, что роль действительно важная. Участвовать в Играх, конечно, здорово, но возглавлять парад с флагом в руках впереди всех было гораздо почетнее. Она уже мысленно слышала аплодисменты зрителей в свой адрес.
— Правда? — переспросила она в конце концов.
— Правда. Ты наш официальный знаменосец.
— Ты точно не передумаешь в последний момент?
— Даю тебе слово.
— Отлично, — засияла Пачкуля. — В таком случае я согласна.
— Чудесно, Пачкуля, — пропела Шельма. — Моя знаменосная подруга. Постараюсь сделать твой костюм самым ярким.
— О, ну что ты… — смутилась Пачкуля.
Ее настроение резко улучшилось, и она даже позволила снять с себя мерки.
— Снова газету не принесли, Фундюк, — возмущалась королева Каменка. — Давненько я новостей не читала. Понятия не имею, что творится в Непутевом лесу.
— Неужели? Гм…
Разговор происходил утром следующего дня. Королевская семья как раз собралась за столом на завтрак. Король Фундюк ел яйцо всмятку, королева Каменка пила крепкий кофе с поджаристым тостом, а Сладкоежка жевала пончики с джемом и сливочным кремом и булькала розовой газировкой.
— Напиши им жалобу, Фундюк. Пусть уволят своего посыльного.
— Напишу, — пообещал король.
Разумеется, он ничего не напишет. Фундюк добровольно отказался от подписки на газету, не желая, чтобы королева Каменка читала заголовки.
— Фундюк! — воскликнула вдруг королева.
Она вся напряглась и уставилась в глубь сада.
— Что я вижу?
Король Фундюк рассеянно посмотрел туда, куда указывал ее палец, и попытался объясниться.
— Ой, — начал он. — Гм…
Точно посреди лужайки под старым раскидистым деревом маячила до боли знакомая фигура. То была Пачкуля с блокнотом в руке в окружении группы помощников, вооруженных до зубов рабочими инструментами.
— Что она здесь делает? — возопила королева. — И почему притащила с собой это зверьё? Что за всклокоченное рогатое создание? А эти злобные коты? А отвратительный лысый стервятник?
— Гм… может быть, ее питомцы?
— Што за зывотные? — еле выговорила с набитым ртом Сладкоежка. — Не сути, папуля.
— У них топоры, Фундюк! Топоры и ведра с белой краской! А еще лопаты и лестницы! А еще длинная веревка с маленькими флажками! Для чего, Фундюк?
— Ничего не понимаю, дорогая, — лопотал король, пытаясь очистить яйцо.
— Не могут же они вот так взять и устроить здесь свои Ойлимпийские игры! Неслыханное хамство! После того письма, что ты ей написал!
— Ммм…
Тук, тук, тук.
— Ты же отправил письмо, Фундюк?
— Гм. Да, — ответил король и закашлялся. — Да, так и есть.
— Нет, папа, — возразила принцесса. — Ты фпъятал его под подуфкой. Я видела.
— Фундюк! — прогремела королева Каменка. — Иди туда сейчас же и выпроводи ее. И пусть заберет своих зверюг. О, ужас, там еще и змея!
— Но я еще не…
— Сейчас же.
— Но яйцо…
— Вперед!
Дрожащий король покинул стол и отправился выполнять приказ жены.
Пачкуля тем временем раздавала инструкции на лужайке. Присутствовали все помощники, кроме Проныры (который сидел дома в компании метлы), Шелупони (репетиция группы) и ленивца Тетери (он попросту спал). Когда пришло время активно действовать, собрать помощников становилось все труднее.
— Итак, — начала Пачкуля. — Стив, ты отвечаешь за разметку беговых дорожек. Просто ныряй в ведро с краской и ползи по траве. Только держись прямо! Постарайся не слишком вихлять.
— Сколько нужно линий? — спросил Стив.
— А мне почем знать? Много. Продолжай, пока поле не кончится. А вы, мыши, начинайте развешивать праздничные флажки. Барри вам поможет.
— Лучше воздержусь, — отозвался Барри. — Голова побаливает, переусердствовал на тренировке. Еле крылья волочу.
— Тогда начни выкапывать розовые кусты, чтобы не мешались. Антипод и Антикот, марш за ним. Чего уставились? Все должны работать. Хаггис и Вернон, раздайте инструменты. О, а вот и Фундюк к нам на подмогу. Дадли, дай-ка ему топор.
Бедный король еле стоял на ногах. Лицо его посерело от ужаса.
— Гм… моя жена, — промямлил он.
Дадли попытался вручить ему топор, но король отстранился.
— Что с ней?
— Моей жене не очень… нравится. Ну, вот это…
— Что?
— Ну, эта идея… об Ойлимпийских играх.
— Как это ей не нравится? Народ в восторге. Вы разве чаровизор не смотрите?
— Нет, — признался король.
Во дворце не было чаровизора. Фундюку, может быть, и хотелось его посмотреть, но королева была против. Она думала, что с ним слуги вконец обленятся.
