Светлана Волкова - Сказки мышонка Сухарика
Обхватил лапами дерево и вырвал его с корнем.
Слетела с дерева синица.
— Я всех выше и к небу ближе!
И скрылась в облаках.
— Неправильно. Не так! — раздался вдруг голос. Раздвинулся древесный полог, и вышел Наум Грамотник. Увидел его медведь, сконфузился, закрывает морду лапой. А дедушка Наум сказал тихо так:
— Стыдно, косолапый. Вкопай дерево в землю снова.
И послушался его медведь огромный.
— Я знаю, что сильнее всего! — крикнул Ваня. — Ты сказал слово, и медведь все исполнил. Слово — сильнее всего!
Заголубели глаза под седыми бровями.
— Правильно! А сейчас я помолюсь Богу, чтобы дерево снова стало свежим и зеленым.
Дедушка Наум помолился. Зашумело дерево молодыми листьями, потекла по стволу смола душистая.
— Видишь, слово всех выше и к небу всего ближе!
— Да, это так! — пропела синица. И все птицы подхватили ее пение.
А деревья протянули Ване орехи и ягоды.
— Складывай все в короб, — сказал Наум Грамотник. — И дальше иди.
Сказал и исчез.
Поредел дремучий лес, и вышел Ваня к реке. Гуси плавают невдалеке. Подплыл к нему знакомый гусь.
— Сделай, Ваня, вот как. Я видел, лежит в камышах невод. Закинь его в щучьей заводи у самого берега.
Ваня так и сделал. Вытянул невод щуку. Глянул Ваня, и стало ему страшно. Открывает щука пасть зубастую, голова поросла мхом, бьет хвостом, как бревном.
— Дедушка Наум, наставь меня на ум! — взмолился мальчик.
И тут словно с неба упала знакомая костяная указка. На глазах у Вани превратилась в копье, ударила щуку и пронзила ее. Ухнуло чудовище в воду неживой корягой. А в берестяном коробе что-то заговорило. Открыл Ваня короб, а там пропавшая азбука. Удивился Ваня.
— Как вы, буквы, сюда попали?
— Нас Наум Грамотник спрятал в орехи и ягоды.
— От кого он вас прятал?
— От колдуньи чернокнижницы. В черной ее книге — черные слова. Мы буквы добрые. Мы мешали ей колдовать. Когда же ты, Ваня, по неразумению своему, ударил по азбуке, черные слова в черной книге колдуньи видны стали. Обратилась она в щуку, Агашу на дно утащила, щучьей травой ее опоила, чтобы она навек замолчала.
— А сейчас она где? — повесил Ваня голову. И услышал голос звонкий, знакомый:
— Я здесь!
Из камышей вышел Наум Грамотник. Он вел Агашу за руку. Взял он свою указку, что была копьем. Положил в полотняную сумку ее. Заглянул в берестяной короб, улыбнулся:
— Все мои буквы вместе снова. Потеряло силу черное слово.
— Дедушка, — Ваня сказал. — Ты меня буквы послал собирать. Значит, ты раньше знал, что так будет? Откуда?
Голубые глаза засмеялись:
— А я вам, ребятки, отвечу загадкой: «Кому на земле все известно: что будет, что есть и что раньше было?» Что это такое?
И Агаша с Ваней ответили:
— Книга!
ЛЕСНАЯ СКРИПКА
В дупле старой разлапистой ели когда-то жил лесной мальчик по имени Смолка. Дупло — его дом. Там сухо, тепло, пахнет древесной трухой и хвоей. А выглянешь наружу — небо меж еловых веток голубое-голубое. Утром солнце будило Смолку, гладя его по золотым, точно еловая смола, волосам.
Смолка открывал глаза, и начинался веселый день. Прилетали птицы и учили его пению. Пестрый дрозд свистел, заливался-щелкал соловей, свиристель названивала в колокольчики. А когда улетали птицы, Смолка слушал, как звенит ручей, что струился меж еловых корней. Подпевал ветру, что шумел над лесом.
Но вот приходил вечер, замолкали птицы и с ними Смолка. Он укладывался в свою, сделанную из птичьего пуха, постель, и Старая Ель пела ему колыбельную.
— Спи, зеленоглазый мальчик Смолка.
Но однажды он не спал долго. Все смотрел в небо и увидал, как вспыхнула между веток Зеленая Звезда. Она мерцала, искрилась. Звезда была такой красивой! В груди у Смолки что-то громко забилось.
— Что там такое? — спросил мальчик у Старой Ели.
— Это твое сердце, малыш.
— Сердце? А оно какое?
— Какое? Наверное, оно похоже на бабочку. Слышишь, трепещет, как бабочка под ладонью.
…Смолка привык обо всем спрашивать Старую Ель.
— Скажи мне, Ель, далеко до Зеленой Звезды? И можно ли ее достать?
Старая Ель вздохнула:
— Зачем она тебе? Она высоко в небе, а я на земле. И тебе у меня хорошо.
Не знала Старая Ель, что недолго осталось ей жить на земле. Грозовой ночью налетел ураган, сверкнула молния, расколола ель пополам. Горько плакал Смолка над поваленной елью:
— Прощай, Старая Ель! Кто будет петь мне колыбельные? И куда мне идти теперь? Куда деться?
Сквозь тучи блеснула Зеленая Звезда. И Смолка услыхал тихий шепот:
— Иди за своим сердцем.
Зеленый луч сверкнул из туч, коснулся Смолкиной груди, и оттуда, где сердце билось, не замолкая, бабочка выпорхнула золотая. Полетела она впереди Смолки, петляя. Но только стало рассветать, бабочка сложила крылья и прошептала:
— Я засыпаю… Не нужно больше идти за мной. Ведь там, где мой дом, всегда темно. Я — бабочка ночная.
И уснула у Смолки на ладони.
Мальчик стоял под высокой сосной. На сосне был беличий дом. Из окошка показалась усатая морда. Белка крикнула Смолке:
— Что думаешь долго? Полезай сюда, я тебе работу дам — орехи щелкать да складывать в горки. Я зубы все стерла, а у тебя крепкие.
Сосна высока. Смолка устал, пока залез в дом белки. Отдохнул, за орехи взялся. Щелкает да складывает. В одну кучку — крупные, в другую — мелкие. Вечер настал. Белка закрыла дом на засов, задернула занавески. Душно, темно в беличьем доме, тесно. Смолка просит:
— Можно раздвинуть занавески? Скоро Зеленая Звезда встанет в небе. Нет ее прекрасней.
Белка рассердилась:
— Рассказывай басни. Я долго прожила на свете. Никаких звезд на небе нету. Там только птицы да ветки.
— Вы, белки, рано ложитесь спать. А она скоро встанет, Зеленая Звезда.
— Тому, чего не видала, никогда не поверю.
Встал Смолка, открыл засов и вышел за двери. Ночь темна, сосна высока. Затрепетала крыльями бабочка у Смолки на ладони.
— Смолка, может, останемся в доме? Темно. Даже я не вижу тропки.
— Не стану я тебя слушать, бабочка робкая.
Смолка спрыгнул с сосны. Затрещал валежник. Смотрит — а на ладони вместо бабочки — золоченый орешек. Скатился с ладони, стукнул о тропку, сказал Смолке звонко:
— Иди, куда я тебя поведу.
Долго шли они, остановились в саду. Загляделся Смолка на дерево, грушами да яблоками увешанное.
— Не останавливайся, — шепчет ему орешек. — Здесь хозяйка — Гусеница.
Но уж очень заманчивы яблоки-груши. И Смолка не послушался. В халате пестром, пушистом и длинном, качается Гусеница в гамаке из паутины. Говорит Смолке голосом тягучим:
— Хочешь груши и яблоки кушать? Иди в работники ко мне. Толста я стала. Не доползу до верхних веток, не достану.
Остался Смолка. Лазит по дереву, рвет яблоки да груши. Носит Гусенице те, что получше, себе — похуже. Вечером лег спать в такой же, как у Гусеницы, гамак. Зеленая Звезда встала над садом.
— Она совсем близко! — шепчет орешек. — Заберись на вершину и будешь с ней рядом.
Хотел Смолка встать, да не смог. Облепила его паутина, опутала с головы до ног.
— Развяжите! — кричит Смолка Гусенице. — Мне надо туда, где Зеленая Звезда.
— Звезда? — бормочет спросонья Гусеница. — А ее можно съесть? Нельзя? Тогда не приставай ко мне со своими глупостями.
Долго барахтался мальчик в паутине, пока не услышал вдруг: тук-тук-тук. Кто-то в орешке бьет молоточком. Словно кузнечик. И точно. Раскрылся вдруг золоченый орешек, и выпрыгнул из него зеленый кузнечик.
— Кузнечик, кузнечик, есть у тебя молот и наковальня?
— Есть.
— Скуй мне, кузнечик, меч.
Сковал кузнечик меч настоящий, острый, блестящий, только маленький. Разрубил Смолка мечом паутину и на дерево взобрался, на самую вершину. Зеленая Звезда была совсем близко. Руку протяни — и достанешь. Но так только казалось. Она была далеко, как прежде.
— Мальчик, что ты здесь делаешь? — спросил Смолку Скворец, выглянув из скворечника.
— Я иду туда, где Зеленая Звезда.
— Путь до нее — бесконечен. И достать ее можно только взглядом.
— Но она ведь совсем рядом…
— Эх ты, глупыш, — покачал Скворец головой. — И ты взялся спорить со мной? Я — ученый скворец. Я сто книг прочитал и все про звезды знаю.
Ученый скворец оказался добрым малым. Он пригласил Смолку к себе в скворечник. Скворец то ученые книги читал, то насвистывал. А Смолка молчал. Он забыл все лесные песни. А ведь он знал их так много!
Однажды Скворец с ученым видом сказал:
— Скоро в этом полушарии похолодает и наступит осень. Я это точно знаю. Летим на юг. Ты там никогда не был.
— А восходит ли там Зеленая Звезда?
