Михаил Чулков - Русские сказки, богатырские, народные
Одна только надежда оставалась сетующему государю на богатыря Добрыню, но возвращение оного медлилось. Между тем моления к богам были учреждаемы, жертвы курились, но все бесплодно. Змий продолжал опустошения. Пустынник неизвестный, живущий в пещерах Варяжских, является пред Владимиром. Он объявляет ему, что в недрах Киева обитает кожевник, Пленко называемый, что оного сын Чурило только в силах истребить змия. Сказав это, он отходит. Тщетно Владимир останавливает его, желает выспросить подробнее. Он скрылся.
Князь посылает вельмож сыскать юного кожевника и привести пред себя с честью. По долгом искании находят жилище оного кожевника, входят и застают молодого Чурилу, выминающего кожи. Осьмнадцать только лет имел он от рождения, но рост и широта плеч его были чрезмерны. Он мял вдруг шесть кож[30] воловых с таковою удобностью, как бы были то шкурки белок, и, неосторожно потянув, перервал оные надвое, в присутствии посланных вельмож. Сила сия была невоображаема, и вельможи, исполненные надежды, поглядывали с изумлением друг на друга. Напоследок предлагали ему желание княжее его видеть и просили, чтоб он тому повиновался. Чурило Пленкович ответствовал им смело, что от рождения своего не выходил еще за ворота дома своего без дозволения родительского и что если потерпят они до возвращения оного, по его воле он готов будет следовать. Вельможи удивлялись кротости и благонравию юноши и взяли терпение ждать возвращения Пленкова. Сей вскоре пришел и, узнав волю государя, вручил им своего сына без всякого сомнения.
Предстал он пред Владимиром. Князь открыл ему судьбу богов, явившую ему, что чрез него состоит избавление отечеству от опустошающего оное змия, предлагал ему великое награждение за успех и повелевал избирать оружие из своих доспехов богатырских.
Чурило Пленкович поверг себя на землю и ответствовал, восставши: «В устах моего государя я всякое слово чту глаголом бессмертных, но сомневаюсь я, чтоб силы мои достаточны были исполнить надежду о мне твоего величества. Однако если и погибну я, то умру с усердием, желая исполнить повеление твое».
Великий князь, предваренный от вельмож о силе сего юноши, имел несомненную надежду, что он совершит предсказание пустынника, ободрял его и отпустил на подвиг. Чурило исшел на змия, не взяв предлагаемого оружия. «Я не привык употреблять сего, – говорил он вельможам, предлагающим ему доспехи, – если б оные и действовали на крепость чешуи змиевой. Я возьму оружие, мне свойственное». Сказав сие, вышел на двор княжий и сорвал росшее на оном кленовое толстое дерево с корня. Очищая ветви рукою, продолжал он к предстоящим и удивленным вельможам: «Князь повелел мне выбрать оружие, я беру сие со дворца его». После чего, положа дерево на плечи, как легкую палку, отдал поклон и шествовал из града к горам Заднепровским.
Он приближается к пещере, где обитает чудовище[31], призывает богов на помощь и кричит для возбуждения змия. Сей, послышав человека, с престрашным свистом стремится из норы и нападает на ожидающего его Чурилу. Неустрашимый юноша явил в час тот, чего имела в нем ожидать Россия. Он, наждав в размере, поражает змия в самую голову своею дубиною, или, лучше сказать, великим деревом столь сильно, что раздробляет оную в мелкие части и повторными ударами повергает чудовище размождению во всех костях. Возвращается торжествующе и приемлет великую милость от Владимира, который объявил оного богатырем своим. Таков был первый опыт силы и неустрашимости Чурилы Пленковича. Он жил два года при дворе великого князя в праздности, ибо время то было мирное, и в эти годы он вырос едва ли не с Тугарина.
Он почитал отменно сильного, могучего богатыря Добрыню Никитича, за что был любим последним и наставляем в науке ратной. Добрыня подарил ему коня Агриканова и учинил его чрез то способным к странствованиям, к чему имел он нестерпимое желание, но не мог никак удовлетворить себе, поскольку не было ни одного коня в стадах княжеских, который бы удержал его даже просто наложенную руку. Один только Агриканов конь мог переносить его на себе через заборы. После чего Чурило просил дозволения у своего государя посмотреть света и испытать, как говорил он, руки своей над богатырями чуждыми; получив же дозволение, выступил в путь.
Вряжская земля не удовлетворила его желаниям. Он не встречался в ней ни с одним богатырем, который бы осмелился стать противу его. Леса Поруские (Пруские)[32] проехал он уже до половины без всякой остановки, но прохладное утро пригласило его взять отдохновение при истоках реки Пригоры[33].
Рыдающий голос женщины обратил его внимание; и усмотрел он в стороне пред великим огнем стоящую девицу, а колебание тихого ветра приносило к нему следующее оной восклицание: «Священный огнь! Потерпишь ли ты, чтоб чистота моя, тебе посвященная, погибла от насилия и чтоб родители мои, принуждаемы немилосердыми богатырями, должны были предать меня в объятия ненавистному Кривиду?» Сказав это, проливала она горькие слезы.
Чурило Пленкович, строгий соблюдатель заповедей богатырских, помня наставления учителя своего Добрыни, возрадовался случаю защитить гонимую девицу, ибо знал, что нежный пол первое имеет право на покровительство богатырское. Он подошел к огню и с вежливостью попросил девицу рассказать подробности, от каких богатырей терпит она гонение и что за человек Кривид, к которому имеет она омерзение, дабы мог он, уведав, защитить её и наказать притеснителей.
Девица, ужаснувшаяся нечаянному пришествию богатыря роста необычайного, впала в трепет, но ласковые и исполняющие её надеждою слова ободрили её начать рассказ: «Кто бы ты ни был, великодушный богатырь, довольно, если приемлешь участие в моей напасти. Я – дочь Ваидевута, мужа почтеннейшего в стране сей, имя мне Прелепа, я сестра двенадцати братьев. Семи лет еще посвящена я была родителем моим Ишамбрату, божеству, поклоняемому порусами в бессмертном огне, горящем пред этим дубом, на коем, по уверению предков наших, обитает сам Ишамбрат. Всякое утро долженствую я воспалять огнь на сем месте и жертвовать повержением в него семи волосков из косы моей, с горстью янтаря, извергаемого на берега нашим морем. Только родительская воля может избавить меня от этого богослужения. Впрочем, я должна окончить дни мои жрицею в целомудрии. В селах этих обитает мудрец Кривид. Он имеет жилище свое в подземной пропасти, где трудится в изобретении таинств, производящих чудеса, как того и достиг он до составления воды, подающей пьющему её невообразимую силу. Кривид, выходя на поверхность для собирания трав, увидел меня и в то мгновение воспылал ко мне жестокою любовью. Он открыл мне свои чувства и обещал учинить меня сообщницею своих таинств, если соглашусь я стать его супругою. Должно описать вам, с каковыми прелестями предстал мне сей любовник. Голова с кулак, украшенная только одним глазом, выглядывала из плеч, быв во оные почти вся вдавлена. Рыжая, по земле волочащаяся борода закрывала передний его горб, но тем явственнее казался таковой же остроконечный горб сзади. Ноги в четверть аршина и покрытые сивою шерстью руки довершали его пригожествоь. По чему, ежели бы я и не посвящена была божеству, удобно вам узнать ответ мой на его предложения. Но Кривид, претерпя язвительные мои насмешки, не пропускал, однако, являться ко мне всякое утро и осыпать меня нежными словами. Я вышла наконец из терпения и поклялась ему выжечь последний глаз головнею из священного огня. Кривид рассердился и клялся мне, что я принуждена буду противу воли выйти за него замуж, что он принудит отца моего сложить с меня чин жрицы и предать в его объятья. Он действительно произвел это в действие, ибо, не имея сам возможности употреблять силу воды своей на поверхности земли, привлек за сей дар трех юношей вспомоществовать себе. Племянники его Дубыня, Горыня и Усыня получили по стакану сильной воды с клятвенным обещанием принудить родителя моего склониться на его желание. Подумайте о невоображаемом действии воды оной! Эти три юноши, не получив от Кривида в дар крепости, которою снабжает оная богатырей на удивление свету, восчувствовали в мышцах своих столь невообразимую силу, что Дубыня мог вырывать дубы из корня, Горыня ворочать горы, а Усыня выросшими своими превеликими усами обвивать претяжкие камни и бросать их как бы из пращи на дальнее расстояние. Испытав свою силу, пришли они к родителю моему сватать меня за своего дядю. Презрительный отказ стоил ему дорого, ибо они разорили всё жилище его, которое Усыня, захватя одним усом, бросил в море. Шестеро из братьев моих, напавших с оружием на Дубыню, стали калеками. Тот отбил им напрочь ноги, повергнув под оные претолстое дерево, вырванное с корнем. Прочие шесть братьев моих были посажены Горынею в пропасть Кривидову, где в одном ущелье завалены отломком каменной горы. Родителю моему грозил он посаждением под приподнятую гору, если не снимет он с меня звания жрицы и не вручит объятиям Кривида. Можно ли не устрашиться очевидной смерти! Родитель мой снял с меня обет и дал благословение на ненавистный брак. Он отведен был в пропасть гнусного нареченного своего зятя, и ныне достанусь я вечно мерзкому уроду! Я трепещу, ожидая этих мучителей моих, ибо эти три богатыря не должны были взять меня прежде тридевяти остальных моих жертвоприношений. Но сегодня последнее утро, и час гибели моей приблизился».
