Бой на Калиновом мосту - "Народные Сказки"

Как скоро она уехала, то он, подошед к её дочерям, благодарил их за наставление и сказал им, чтобы они приготовлялись к выходу из сего места. Как они собрались, то он, подошед к веревке, и потряс за оную, тотчас его товарищи опустили люльку, он посадил большую сестру и с нею приказал, чтобы их всех вытаскали. Товарищи Ивашкины, вытаща девицу, удивились, но, известясь от неё обо всем, и прочих сестер её перетаскали. Напоследок опустили люльку за Ивашкою, и как он в то время наклал в люльку много платья и денег, к тому же сел и сам, то товарищи его, почувствуй тяжесть, думали, что это села Яга-Баба, отрубили веревку и там Ивашку оставили. Между тем согласились на тех девицах жениться, что исполнить не замедлили.

Между тем Ивашка-медвежье ушко долгое время ходил по сей пропасти и искал выхода, наконец, к счастью, нашел в темном месте железную дверь, которую отломав, шел долгое время по оной темноте; потом вдали увидел свет и, шедши прямо на оный, вышел из пропасти. По сем вознамерился искать своих товарищей, которых вскоре нашел, и они уже все трое поженились. Увидя их, стал им говорить, для чего они его оставили в пропасти. Но товарищи, испужавшись, говорили Ивашке, что Усыня отрубил веревку, которого Ивашка убил, а жену его взял за себя, и стали все вместе жить-быть да добра наживать.

РУССКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ (1838)

6. СКАЗКА ОБ ИВАНЕ КРУЧИНЕ, КУПЕЧЕСКОМ СЫНЕ

У купца Кручины богатого был сынок Иванушка.

Не стало у Иванушки матушки; женился Кручина на другой жене.

Отдали Иванушку в науку; каждый день в училище он ходит, поздно ввечеру домой приходит, в праздники дома на приволье.

Нужда купцу прилунилась ехать в земли иные в дальние города луговые.

Купчиха была молодая, а муж седоволосый. Лишь только что он уехал, стали наезжать к ней гости на беседу, садятся они за одним столом, пьют и едят, пированье идет, а Иван смотрит да спрашивает: «Матушка, что у вас за люди?». Купчиха отвечает: «Все родные мои». — «Хорошо! — молвил Иван тихомолком; Батюшка приедет — расскажу ему».

У купчихи была клюшница-наушница и знала людей портить; подслушала Иванушку и сказала купчихе, что пасынок на уме держит обо всем отцу рассказать.

На конюшне купца стоял жеребец некупленый, а забежал он охотою. Иван за ними ходит кормит и поит, жеребца холит. Жеребец растет и стал пресильный конь, чудный конь; ржет на разные голоса, словно человек говорит, и все знает, понимает, что слышит.

Вот Иван домой из училища идет мимо конюшни и видит: конь повесил голову, опустил уши, понурился. «Что ты пасмурен? — спросил Иван. — Над собой иль тобой, — конь сказал. — Мачеха умышляет тебя извести, хочет тебе вина поднести; смотри не пей вина, вылей».

Иван пошел в дом, мачеха стала потчевать; он отговаривался, мачеха ну упрашивать; делать нечего, рюмку взял да к окошку придвинулся, сам как будто прикушивает, а тихонько вино за окно выплеснул. Под окном росла трава, и траву сожгло. Удивилась купчиха что ничего над Иваном не сделалось.|

На другой день опять Иван домой мимо конюшни идет, зашел погладить коня, смотрит — по-вчерашнему конь стоит невесел, голову повесил.

Спрашивает Иванушка, а конь говорит: «Испекли тебе лепешку на лютом зелье, станут тебя потчевать; смотри не ешь, а тихонько брось».

Так и сделалось. Иван лепешку тихонько оросил; бежала собака да съела; вдруг как начала она на стены метаться, как начала с визгом и лаем кидаться; металась, кидалась, — и разорвало собаку; а Иван здоровехонек, утром пошел в училище.

Клюшница-наушница догадалась, что не Иван узнает, а конь ему сказывает, и с купчихой задумали коня извести; настояли ведро воды лютым зельем: выпьет конь — прилетят тридцать три ворона — железные носы и расклюют коня. Работники взяли коня, повели поить; а конь вдруг вырвался, побежал к воротам, но ворота были притворены.

Работники погнали коня, набросили на шею узду, опутали веревкой за морду и за уши, тянут, а купчиха в окно кричит: «Смотрите, крепче тяните»; но конь бьет копытом, не могут с ним справиться.

На ту пору Иван идет из училища; жаль ему стало коня, кричит он работникам: «Что вы коня доброго мучите?» Они отвечают: «Поить ведем». — «Я сам напою его», — сказал им Иван и к колодезю пошел, воды чистой зачерпнул и коня он напоил.

Видит купчиха, что не удается ей ни Ивана, коня извести, и с досады притворилась больною.

Скоро купец воротился из-за моря, а купчиха лежит в постели и охает. «Видно, свет, нездорова?» — спросил купец. «Нечто, вся больна», — отвечала она с умыслом. «Послать бы за лекарем», — сказал муж. «Был лекарь, — говорила жена, — да сказал, что надо убить жеребца, вынуть из него желчь и ею лечиться». — «Ну, — молвил купец, — конь — дело наживное; пусть убьют жеребца».

Вот работники собрались, точить ножи принялись, а Иван пришел из училища, узнал, что хотят загубить коня, и к отцу побежал.

«Батюшка! — молвил он. — Позволь мне в последний раз коня покормить, по двору поводить». Отец позволил. Иван накормил коня ячменем, взял за узду, вывел на широкий двор, по спине гладит, а сам плачет.

Вдруг конь ударил его пятой, Иван удал и встал. «Прибыло ли в тебе силы?» — спросил конь Иванушку. «Прибыло», — отвечал он.

Конь ударил его в другой раз и опять спросил: «Прибыло ли?» — «Чувствую великую силу, — отвечал Иван. — Теперь я хоть с кем смогу». — «Попроси, отца, не отпустит ли тебя по мостовой разгуляться, в последний раз на мне покрасоваться».

Иван дошел к отцу; говорит ему: «Батюшка, позволь мне на коне прокатиться, в последний раз на нем повеселиться». Позволил отец, а Иван оседлал коня, сел на него, выехал за тесовые ворота и стал разъезжать взад и вперед, а купец стоит у ворот да смотрит. Вдруг Иван присвистнул, приударил коня, а сам молвил: «Прощай, свет мой батюшка, нам не житье у тебя, мачеха хотела меня извести и коня погубить». И, сказав, поскакал.

Выезжает он из города, а навстречу ему едет старуха с возом сена, худая, сухая, только кости одни. Вдруг, воз её повалился, а Иван смеется и говорит: «Старуха! Я подниму воз одною рукою», — соскочил с коня и стал поднимать. «С благословеньем ли ты выехал в путь?» — старуха спросила и из-под сена косу выхватила, Ивана подкосила. «Много на свою силу надеялся! Я свое взяла». Видно, что смерть была. Лежит молодец бездыханный; конь его поскакал в чисто поле.

Летит мимо сокол, крыльями машет, а в когтях несет скляночки живой и мертвой воды. Видит сокол, что птицы середи поля слетелись, клюют белое тело; красавец пропадает задаром, сжалился сокол: влил ему в рот мертвой воды — тело срослось, спрыснул живою — Иван вскочил и думает, что спросонья встал. «Долго б ты проспал, — молвил сокол, — если б не я, век бы лежал ты, не встал».

Ивану не верится, а сокол на лету схватил вороненка, пришиб крылом мертвого бросил, спрыснул живой водой — вороненок опять полетел!

«Ну, видно, что так, — сказал Иван. — Спасибо тебе, ясный сокол. Где же мой конь?» — «Конь твой ушел в дальнее царство, в город, где мраморная ограда, хрустальная застава». — «Сокол, сокол! Покажи мне дорогу к коню моему». — «Ступай в ту сторону, куда я полечу».

Скоро сказка сказывается, а не скоро пришел Иван к мраморной ограде, к хрустальной заставе. Но ограда высока, в заставу не пускают. Только конь послышал его — запрыгал, захрапел и, ударив в плиту копытом, отвалил камень такой, что всему городу не поднять. Однако схватили коня, удержали, в обручи железные заковали, заперли в погреб белокаменный, а Иван прошел в город.

Все смотрят на красивого молодца и говорят: «Он не нашей земли, из чужого царства». И Ивана к царю привели. Царь спрашивал, кто он. «Не знаю», — отвечал Иван. «Откуда?» — «Не знаю».

Что ни спросят его — отвечает: «Не знаю!»

Царь было разгневался, но подумал: тут простота не без хитрости, а такие люди подчас пригодятся. «Будь же ты Незнайкин!» — сказал он Ивану и оставил его служить у себя. Иван служит верно, и царь дал ему ключи от своих кладовых, велел ходить в шесть кладовых, а в седьмую не ходить.