Диана Джонс - Ходячий замок
Когда они проходили по каменной набережной, с пришвартованных судов их окликали матросы — их интересовало, не означали ли вопли грядущих бедствий или бурь.
— Нет-нет! — кричала им Софи. — Всё позади!
Но она ошибалась. Майкл и Софи подошли к домику чародея, — это был крошечный скособоченный домишко, вида настолько обыкновенного, что Софи нипочём бы его не узнала, не будь с нею Майкла. Майкл не без робости отворил обшарпанную дверку. Внутри они увидели Хоула. Чародей по-прежнему сидел на табуретке, напустив на себя мину крайнего отчаяния. И он покрыл всё кругом слоем густой зелёной слизи.
Слизи было чудовищно, невероятно, нечеловечески много. Просто уйма. Она покрывала Хоула с ног до головы. Она липкими волнами сползала с его волос и плеч, она громоздилась на руках и коленях, она стекала комьями по ногам и длинными нитями капала с табурета.
Пол был покрыт скользкими лужами и расползающимися пятнами. Длинные зелёные щупальца захватили даже очаг. Воняла слизь гадостно.
— Спасите! — сиплым шёпотом взмолился Кальцифер. Он превратился в два отчаянно вспыхивающих язычка пламени. — Эта мерзость меня погасит!
Софи подобрала юбку и решительно подошла как можно ближе к Хоулу. Получилось не очень-то близко.
— А ну, прекратите! велела она. — Немедленно прекратите! Вы ведёте себя как младенец!
Хоул не ответил и даже не шелохнулся. Он таращился из-под слоя слизи, и лицо у него было белое и трагическое.
— Что же делать? Он умер?! — спросил Майкл, дрожа у порога.
Майкл, конечно, хороший мальчик, подумала Софи, но в кризисной ситуации проку от него маловато.
— Конечно нет! — фыркнула она. — Знаешь, если бы не Кальцифер, так и наплевать — пусть себе корчит из себя заливного угря хоть до вечера! Открой-ка дверь в ванную.
Пока Майкл осторожно пробирался в ванную между слизистых луж, Софи швырнула в очаг передник, чтобы загородить Кальцифера от слизи, и взялась за совок. Она выгребла из очага гору угольев и рассыпала их по самым большим лужам. Угольки зашипели. Комнату заволокло паром, завоняло пуще прежнего. Софи закатала рукава, пригнулась, чтобы ловчее было ухватиться за покрытые слизью колени чародея, и стала пихать его к ванной вместе с табуретом. Софи постоянно оскальзывалась и спотыкалась, зато табуретка из-за слизи ехала как по маслу. Майкл подобрался поближе и стал тянуть Хоула за изгаженные рукава. Вместе они затолкали чародея в ванную. Поскольку двигаться самостоятельно он не желал, они запихнули его в душевую кабину.
— Горячей воды, Кальцифер! — мрачно пропыхтела Софи. — И погорячее!
На то, чтобы отмыть Хоула от слизи, ушёл час. Ещё час ушёл у Майкла на то, чтобы уговорить Хоула покинуть табурет и переодеться в сухое. К счастью, серый с алым костюм, который чинила Софи, висел на спинке кресла и от слизи не пострадал. Голубой с серебром был в бедственном состоянии. Софи велела Майклу замочить его в ванне. Тем временем сама она, ворча и бормоча, натаскала ещё горячей воды. Софи повернула ручку вниз зелёным и выгребла всю слизь на вереск. Замок оставлял на пустоши липкий след, словно улитка, зато так избавиться от слизи было проще простого. Всё-таки у жизни в бродячем замке есть свои преимущества, думала Софи, оттирая пол. Вот интересно, рассуждала она, гвалт, который поднял Хоул, исходил из домика в Портхавене или из замка целиком? Если из замка, тогда жителей Маркет-Чиппинга остаётся только пожалеть.
К этому времени Софи устала и разозлилась. Она понимала, что с помощью зелёной слизи Хоул ей мстил, и вовсе не была расположена сочувствовать, когда Майкл вывел наконец чародея из ванной, облачённого в серое с алым, и нежно усадил его в кресло перед очагом.
— Это же попросту неумно! — плевался Кальцифер. — Ты что, хотел избавиться от лучшей части своей магии?!
Хоул не удостоил его вниманием. Он просто сидел и дрожал с трагическим видом.
— Не разговаривает! в панике прошептал Майкл.
— Да у него просто истерика, — презрительно бросила Софи.
Марта и Летти тоже были мастерицы по части истерик. Она отлично навострилась с ними справляться. С другой стороны, отшлёпать чародея за то, что он впал в истерику из-за цвета своей шевелюры, было бы чревато неприятностями. Так или иначе, опыт подсказывал Софи, что истерики редко происходят действительно из-за того, из-за чего их закатывают. Софи попросила Кальцифера подвинуться и пристроила между поленьев кастрюльку молока. Когда молоко согрелось, она налила кружку и сунула её Хоулу.
— Пейте, — велела она. — Так из-за чего весь этот шум? Из-за той барышни, к которой вы всё время бегаете?
Хоул скорбно отхлебнул молока.
— Да, — сознался он. — Я оставил её в покое, чтобы она на досуге вспоминала обо мне с нежностью, и ничего не вышло. Когда я видел её в последний раз, она колебалась. А сегодня она заявила, что есть другой.
Голос у чародея был такой несчастный, что Софи невольно пожалела его. А когда она заметила, что высохшие волосы стали и вправду чуть ли не розовыми, то даже почувствовала себя виноватой.
— Таких красивых девушек в этих краях ещё не бывало, горестно продолжал Хоул. — Я люблю её так преданно, а она презирает мою верность и жалеет другого.
— Да как же можно глядеть на кого-то другого — я ведь был к ней так внимателен?! Обычно стоит мне появиться, и всем другим дают отставку…
Сочувствия у Софи резко поубавилось. Ей вдруг пришло в голову, что если уж Хоул способен покрыться зелёной слизью, то уж вернуть себе прежний цвет волос для него проще простого.
— Дали бы девице приворотного зелья, и дело с концом, — пожала она плечами.
— Да как же можно! — возмутился Хоул. — Это игра не по правилам. Всё удовольствие насмарку.
Сочувствия у Софи снова поубавилось. Ах вот как, значит, это игра?!
— Да вы хоть разочек подумали о чувствах бедной девушки? — воскликнула она.
Хоул допил молоко и с растроганной улыбкой поглядел в кружку.
— Всё время только о них и думаю, — вздохнул он. — Ах, милая, милая Летти Хаттер.
Бац! Сочувствия у Софи не осталось ни на грош. На смену ему пришла тревога. Ой, Марта, ужаснулась Софи. Так, значит, тот, о ком ты говорила, был вовсе не из кондитерской Цезари!
Глава седьмая, в которой Пугало не даёт Софи покинуть замок
Лишь необыкновенно сильный приступ ломоты в суставах не позволил Софи отправиться в Маркет-Чиппинг тем же вечером. Портхавенская изморось пробрала её до костей. Она лежала в своём укромном уголке, кряхтя от боли, и тревожилась за Марту. Может быть, всё не так уж плохо, рассуждала она. Надо только сообщить Марте, что тот поклонник, в чувствах к которому она не уверена, и есть не кто иной, как чародей Хоул. Это Марту отпугнёт. И надо обязательно объяснить бедной девочке, что самый простой способ отделаться от Хоула — сказать ему, будто его любишь, а потом пригрозить тётушками.
Проснувшись на следующее утро, Софи почувствовала, что коленки у неё по-прежнему скрипят.
— А чтоб её, эту Болотную Ведьму! — шёпотом сказала она трости, собравшись уходить.
Было слышно, как в ванной распевает Хоул — словно у него в жизни не бывало истерики! Софи на цыпочках направилась к двери со всей возможной для неё поспешностью.
Разумеется, Хоул вышел из ванной раньше, чем Софи успела добраться до порога. Софи кисло оглядела его. Чародей был страх какой щеголеватый и полный сил и благоухал яблоневым цветом. В неярком солнечном свете, падавшем из окна, серый с алым костюм ослепительно сверкал, а вокруг волос засиял розоватый ореол.
— Кажется, такой цвет волос мне к лицу, — заметил он.
— Да что вы говорите? — пробурчала Софи.
— И к костюму подходит, — продолжал Хоул. — А у вас, знаете ли, прямо талант к шитью. Вы придали этому костюму шик.
— Гхм, — сказала Софи.
Хоул замер, положив руку на ручку над дверью.
— Вас беспокоит ломота в костях? — поинтересовался он. — Или вы чем-то расстроены?
— Расстроена? — переспросила Софи. — А с чего мне расстраиваться? Кто-то зачем-то залил замок тухлым желе, оглушил весь Портхавен и напугал Кальцифера до того, что от бедняги одни угольки остались! А мне-то чего расстраиваться?
Хоул рассмеялся.
— Приношу свои извинения, — поклонился он, поворачивая ручку вниз красным. — Король хочет видеть меня сегодня. Вероятно, до вечера мне придётся протирать подмётки во дворце, а потом попробую что-нибудь сделать с вашим ревматизмом. Не забудьте передать Майклу, что заклятье для него я оставил на столе. — Он солнечно улыбнулся Софи и вышел к кингсберийским шпилям.
— И он полагает, будто этим всё исчерпывается! — ахнула Софи, когда дверь за чародеем закрылась. Однако солнечная улыбка чародея её смягчила. — Ну если уж его улыбки и на меня действуют, неудивительно, что Марта сама не знает, чего хочет! — буркнула Софи.
