Лорен Оливер - Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения
Так вот, последняя мысль, прочно оставшаяся на жительство в его голове, была следующей: этому мальчонке непременно нужна шапочка!
Еще Мел думал о том, нашел ли пацанчик сухое и теплое местечко, чтобы провести ночь. Он мог на это только надеяться. К сожалению, мальчик слишком быстро удрал. Будь у них чуть побольше времени, Мел всенепременно рассказал бы ему о садовом сарайчике за Первой академией для мальчиков. Или о подвалах церкви Святого Джуда Богодухновенного…
Мел все знал о городских тайниках, убежищах и укрывищах, будь то чуланы или переулки, окрестности железнодорожных станций, подземные тоннели или заброшенные сараи. За много лет он буквально перевернул город вверх дном, изучив его до последнего закоулка, – он ведь так и не прекратил поисков Беллы, хотя ему много раз говорили, что это была идея полностью безнадежная; дескать, забудь, успокойся и живи себе дальше. Поначалу мама с папой тоже искали дочку, но затем сдались – один за другим, окончательно и навсегда. Они попросту умерли. С разницей точно в один месяц. От разбитого сердца.
Один Мел так и не сдался. Наверное, для этого у него не хватало ума.
Большая, теплая шапка-ушанка. Небось сразу перестал бы зубами стучать…
Мел попробовал строго одернуть себя. Мальчишка был не его заботой – на что и указал ему долговязый тощий алхимик с противными каплями на носу. Квартирная хозяйка Мела, миссис Элкинс, тоже всегда говорила, что ему следовало бы побольше думать о себе и поменьше совать нос не в свое дело. И вообще, любопытство кошку сгубило.
Ну и так далее.
«Вечно вы пытаетесь всех спасать, – строго выговорила ему миссис Элкинс, когда однажды он в очередной раз задержался с квартплатой, ибо отдал последние десять долларов нищему на углу. – А ведь большинству людей вовсе не нравится, когда их спасают. Кроме того, они привыкают, что кто-нибудь обязательно кидает им спасательный круг, и так и не научаются барахтаться сами!»
Она была, наверное, права. Она вообще была ужасно умная, эта миссис Элкинс. А Мел был великовозрастным дурнем, вечно принимавшим слишком близко к сердцу чужую беду. Все так говорили, сколько он себя помнил. Еще ему говорили, что однажды это кончится плохо. Примерно как когда он взялся было спасать с улицы бездомных кошек и собак и тащить их всех к себе домой. И что? Одичавшие животные, втиснутые в крохотную двухкомнатную квартирку, немедля передрались, да и соседи начали жаловаться. Пришлось Мелу сдать всю живность в приют. О тех временах напоминал теперь стофунтовый запас недоеденного собачьего корма – и блохи, которых никак не удавалось вывести из ковра.
В общем, все кругом были правы. Если человеку дать рыбку, он будет сыт один день. А если научить его рыбачить, он будет сыт до конца жизни.
– Рыбка… – вслух проговорил Мел. Это прозвучало как напоминание. Поднявшись, он прошел в тесную кухню, снял с полупустой полочки над газовой плитой банку консервированного тунца и аккуратно открыл ее, чтобы Левше, уже расправившейся с молоком, было что пожевать. Кошка с мяуканьем подбежала и, подергивая хвостом, принялась тереться и виться у Мела в ногах. – Терпение, девочка, – ласково проговорил Мел. – Ты же помнишь, твой хозяин не из самых проворных…
Выложив тунец на блюдечко для Левши, Мел отправился спать. По комнатке вовсю гуляли сквозняки, так что он натянул одеяло до самого подбородка, покрепче зажмурился и начал думать о том, о чем вроде бы полагается думать, если хочешь заснуть. В перечень входили розовые слоны, теплая вода с солнечными бликами на поверхности и русалка, которая высовывалась из этой воды и брала его за руку со словами: Идем же, идем со мной в глубину…
Но тут в оконное стекло что-то забарабанило, и русалка тотчас улетучилась, а вместе с ней – и все перспективы уснуть. Снаружи пошел град.
«То дождь, то снег, и так целую неделю, – подумал охранник. – Мальчишка небось уже вымок, а теперь замерзает…»
Шапка-ушанка. Теплая, пушистая и непременно очень большая. Чтобы налезла на оттопыренные детские уши…
Мел понял, что не сможет уснуть, и ни русалки, ни розовые слоны ему не помогут. Он отпихнул тонкое одеяло и встал. В комнате у него не было особой обстановки, только узковатая кровать, деревянный стол, пара стульев и небольшой шкаф для одежды. Подойдя к нему, Мел отодвинул в сторону все три комплекта своей формы (все три – опрятно выглаженные, конечно) и вытащил из глубины деревянную коробочку с поблекшим трафаретным рисунком из белых и розовых цветов на боках.
Внутри хранилось ожерелье из морских ракушек со сломанным замочком, маленькая желтоволосая кукла без одного глаза, одинокая варежка, пухлая вязаная шапка… и еще запах. Очень-очень слабый и тем не менее по-прежнему осязаемый запах малины…
Мел вынул шапку, некогда принадлежавшую его сестренке, закрыл коробочку и убрал ее обратно в шкаф.
(Вот так и мы с вами давайте задвинем подальше историю о пропавшей девочке по имени Белла. Не все, что случается, следует ворошить, в особенности прилюдно…)
Между тем небеса за окошком из непроглядно-черных понемногу делались серыми. До рассвета оставалось час или два, вот только теплее явно не станет. Это уж точно. И ветер там небось дует, точно бритвами режет…
Мел быстро переоделся в уличную одежду и сунул в карман куртки сестрину шапочку. Не ушанка, конечно, но с клапанами-наушниками. Стало быть, сойдет.
– Набила пузико, малышка? – обратился он к Левше, и та, сытая и довольная, с мурлыканьем потерлась о его ноги.
Мел нагнулся за кошкой и бережно усадил ее в переноску-повязку. Повесил мягкий домик на шею и правое плечо. Теплая кошка привычно устроилась у него на груди, и Мел улыбнулся.
Раз уж он не мог себя переделать, оставалось только надеяться, что очередное вмешательство в чужую судьбу не кончится полным крахом. Если уж на то пошло, та плачевная история с бродячими кошками и собаками принесла ему не одних только блох да залежи собачьего корма, ведь Левша была по-прежнему с ним!
И вот он запер за собой квартирную дверь и пустился искать непутевого ученика алхимика, а его неповоротливый разум все перекликался с огромным, скорым на сочувствие сердцем, транслируя одну и ту же мысль: этому мальчонке непременно нужна шапочка!
Глава тринадцатая
Лайзл стояла посреди железнодорожного вокзала, чувствуя себя совершенно потерянной. Сколько движения, сколько народу кругом! И поезда, втекающие на станцию и вытекающие из нее подобно стальным рекам!
Жизнь по-настоящему кипела и клокотала кругом.
– И куда мы теперь? – раздался голосок возле уха.
По и жавшийся к нему Узелок были еле-еле видны. В ярком свете мощных ламп под сводами вокзала привидения казались неуловимыми отблесками серебра на краю зрения. Примерно так мелькают в толще воды бока играющих рыб.
Заупокой-Сити был прибрежным городом. Южнее простирался океан, на востоке имелся всего один рыбацкий городишко – и опять океан. Так что поезда отсюда ходили только на север и на запад.
Теперь, когда Лайзл выбралась из чердачного заточения, путешествовать по «башне памяти» стало несколько легче. Девочка прикрыла глаза и подумала о высоченных сугробах с загнутыми гребнями на вершинах (невыразимый снег, подсказывал разум). Ей вспомнился вкус ледышек, таявших на языке, и яркие пятна румянца на щеках отца, топот теплых зимних ботинок, запах дровяного огня…
– На север, – сказала она.
По, на мгновение став более видимым, присмотрелось к табло «Отбытие».
– Поезд сто двадцать восемь, – сказало оно. – Отправляется с двадцать второй платформы через десять минут. Идет куда-то на север.
Но Лайзл вдруг вспомнила, что за все в этом мире следовало платить деньги. Кусочки бумаги, лежавшие, оказывается, в первооснове всего.
– Только у меня билета нет, – с упавшим сердцем проговорила она. – И денег, чтобы его купить.
– На этот счет можешь не волноваться, – сказало По. – Я тебя научу, как становиться невидимой. Фишка в том, чтобы думать, как призрак!
Судя по выражению лица, Лайзл ему не очень поверила.
– Думай о пыли, – принялось объяснять По. – О тенях, о всяких скользких штуковинах, которые никто в упор не замечает!
Лайзл попробовала. Мысленно она слилась с пылью между каменными плитами пола, растворилась в тенях… Удивительно, но у нее получилось – во всяком случае, и она, и оба привидения беспрепятственно миновали крупного дядьку в униформе, проверявшего билеты у выхода на двадцать вторую платформу. Благо непосредственно перед ними проходила орава каких-то скандальных, до невозможности крикливых и писклявых детей под водительством всклокоченной мамаши, без конца повторявшей: «Да откуда мне знать, сколько их тут! После шестого я просто перестала считать, так что можете пойти и забрать себе одного, если больно охота!»
