Кэтрин Ласки - Первый угленос
Наконец, Сив снова заговорила.
— Чтобы спасти его, я должна с ним расстаться.
Она не спрашивала, она утверждала. Я молча кивнул.
— Если ты не сделаешь этого, то поставишь под угрозу и себя, и своего птенца. Хагсмары охотятся за тобой. Они рыщут повсюду, разыскивая королеву и ее яйцо. Рано или поздно они тебя найдут, и тогда лорд Аррин отберет у тебя яйцо. Подумай, какое могущество он приобретет, если птенец появится на свет в его владениях и останется под его опекой!
— Ты можешь себе представить, — проговорила Сив, понизив голос до еле слышного шепота и не сводя глаз с яйца, так что лицо ее засветилось в его сиянии, — чтобы это чудесное яйцо послужило злу?
— Не могу, — отрезал я. — Это невозможно.
Она передернула плечами и выпрямилась. Потом моргнула и твердо посмотрела мне в глаза.
— Итак, ты заберешь это яйцо, спасешь его и позаботишься о птенце?
— Клянусь, Сив. Я отдам ему всю свою любовь и заботу, обещаю. И если когда-нибудь настанет ночь, когда ты сможешь прилететь к нам и увидеть его… — я заметил, как она вздрогнула, когда я сказал «его», и твердо продолжал: — Сив, если когда-нибудь на земле наступит мир, войны прекратятся, а хагсмары уберутся обратно в свой хагсмир, клянусь — я дам тебе знать, и ты прилетишь к нам.
— Я верю тебе, Гранк, — прошептала она, и глаза ее наполнились слезами. Она посмотрела на яйцо, и оно, будто почувствовав ее взгляд, засияло еще ярче. Оно словно раскалилось добела, превратившись в шар сияющего света. Нет, попробую сказать по-другому. Яйцо стало сплошным светом, а бедная Сив — беспросветным горем.
— Куда ты отнесешь его, Гранк?
Я с облегчением перевел дух, убедившись, что она не знает, куда мы направимся.
— Прости, Сив, но я не могу открыть тебе это. Я не хочу ставить под угрозу ни яйцо, ни тебя.
— Не думай обо мне, — тихо ответила она.
— Не говори так, Сив! — умоляюще прошептал я. — Я всегда буду думать о тебе.
— Правда? Мне кажется, что сама по себе, без мужа и без птенца, я ничего не значу.
— Полно, не говорите так, Ваше Величество, — бросилась к ней Миррта. Она крепко обняла свою госпожу и принялась ласково поглаживать ее крылом по спине.
— Сив, — очень серьезно сказал я. — Где бы ни был твой птенец, ты всегда будешь его матерью. Ты принесла в мир это яйцо, и ты навсегда останешься его матерью и королевой.
Она подняла голову, огляделась кругом и прошептала:
— Королевой? О да, я королева, заточенная во дворце Ледяных Утесов!
В тот же миг мы почувствовали отвратительный смрад. Мы замерли в испуге, но было уже поздно. Ослепительный желтый свет хлынул в ледяные стены дворца.
— Хагсмары! — взвизгнула Сив. — Хагсмары!
— Не-еет! — разорвал ночной воздух отчаянный крик Миррты. Я обернулся и увидел, что старая служанка вся распушилась, став втрое больше ростом. На миг мне почудилось, будто огромная туча опустилась с неба на Ледяной Дворец.
Над Горьким морем
Как только в тишине прозвучало страшное слово «хагсмары», взгляд Сив мгновенно изменился. Из глубины ее глаз хлынуло янтарное сияние, и было оно жарче крупиц раскаленных металлов, которые мы с Фенго добывали из камней, сильнее льда, из которого мы выклевывали свои мечи. Она схватила ледяной ятаган Храта и бросилась к выходу из туннеля, на ходу приказав Миррте лететь в другую сторону.
— Ты знаешь, где мы с тобой встретимся, Миррта! — крикнула она и даже не прибавила «если останемся в живых».
— Да, госпожа, — ответила Миррта, хватая небольшой ледяной кинжал.
Я сразу понял, что задумала Сив. Она решила увести от меня погоню, отвлечь преследователей.
Я подобрал яйцо, поудобнее взял его в когти и помчался к боковому выходу из дворца. Я не знал, увижу ли я когда-нибудь Сив. Совсем недавно я сказал ей, что никакое неистовство хагсмаров не сравниться с яростью матери, птенцу которой угрожает опасность. Пришло время на деле доказать это.
Вылетев из Ледяного Дворца, я устремился к заливу Клыков и взял курс на Горькое море. Посреди моря лежал лесистый остров, поросший густыми деревьями, в дуплах которых можно устроить отличное гнездо. Там мы будем в безопасности. Вообще-то совы в Ниртгаре чаще всего устраивают свои гнезда на земле, в трещинах ледников или же в ледяных скалах вдоль морского побережья. Мы, северяне, не слишком любим деревья. Твердость льда нам милее сырости дупла, нам не нравится, когда ветер раскачивает деревья. Но я прекрасно понимал, что на одиноком острове мне будет проще всего спрятать яйцо и дождаться, пока из него вылупится птенец. Была у меня и еще одна причина стремиться на этот остров: я принес с собой из края Далеко-Далеко одну любопытную вещицу, которую мы с Фенго сделали из металла.
Мы выплавили этот металл из обломка камня и долго экспериментировали с ним, нагревая, остужая и изгибая под разными углами. В конце концов, нам удалось придать горячему металлу форму небольшого футляра размером не больше крупного желудя или мелкого совиного яйца. Сейчас в этом футляре хранился уголь-живец, бережно закутанный в несколько слоев мха, росшего только в краю Далеко-Далеко. Такой мох долго хранил жар угля и в то же время не позволял ему расплавить металлический чехол.
Вот так и получилось, что угольки, хранившиеся в моей дорожной сумке из мышиной шкуры, да маленький раскаленный живец стали первыми углями, принесенными в страну Ниртгар.
У меня были на них огромные планы, с их помощью я собирался продолжить эксперименты с металлами, а также читать пламя. Таким образом, даже обосновавшись на дальнем острове посреди моря, я смогу знать все, что твориться в совином мире! Единственная трудность заключалась в том, чтобы развести небольшой костерок, не спалив весь лес на острове.
В эту холодную зимнюю ночь я отыскал посреди острова место, где росли особенно высокие и прямые деревья. Между верхними ветвями толстого обледенелого дерева я нашел два дупла. То, что поменьше, отлично подходило для проживания осиротевшего яйца и его опекуна, в другом, побольше, можно было обустроить место для исследований.
Я знал, что первое дупло нужно тщательно выстлать мягким мхом, а также подобранными в лесу ветками и еловыми иглами. Второе дупло, предназначенное для разведения огня, предстояло сначала набить снегом, а потом сделать в снежном полу небольшое углубление для уголька-живца. Затем мне предстояло нарвать березовой коры и развести Говорящий Костер.
Мне не терпелось узнать, что сталось с Сив, но сначала нужно было позаботиться о яйце. Только когда все было готово, и драгоценный шар был как следует укутан мягким мхом, я позволил себе взяться за обустройство второго дупла.
Я натаскал в него снега, выкопал ямку, затем осторожно открыл чехол и вытащил из него пытающий уголь. Когда пламя вспыхнуло, я торопливо наклонился вперед.
Что же я увидел?
Сначала образы были бледными и сильно дрожали. Какое-то время я вообще ничего не мог разобрать, и тщетно всматривался в огонь в поисках сов. Наконец, я стал различать смутные черные пятна, похожие на хагсмаров. Глаукс Великий! Да здесь не одна хагсмара, их тут множество! Как же Сив с Мирртой смогли вырваться из окружения? Картины постепенно приобретали четкость. Я увидел мерцание, похожее на туман, поднимающийся в сумерках над нашими Северными водами, а затем над этим маревом сверкнула серебряная сверкающая дуга — ледяной ятаган Храта, вознесенный для смертельной атаки.
Кровавые снежинки
Сив неслась вперед. В когтях у нее был зажат огромный снежный ком, а в клюве блестел ятаган. Я чувствовал сгустившийся вокруг нее мерзкий вороний запах. Вот Сив пошатнулась, но быстро выровнялась. Сразу два хагсмара на огромной скорости летели к ней, и я понял, что если им удастся прижать королеву к ледяной стене, все будет кончено. К счастью, у моей королевы было одно преимущество — хагсмары не заподозрили обмана и были уверены, что Сив держит в когтях настоящее яйцо.
Это давало ей время для маневра. Она знала, что до тех пор, пока хагсмары не почуяли обмана, они будут очень осторожны из страха повредить яйцо. Однако по мере того, как враги отжимали Сив к ледяной стене, положение становилось все более и более угрожающим. В любой момент хагсмары могли разгадать ее игру, и тогда королеве придет конец.
Внезапно ночь содрогнулась, и черноту небес прорезал ослепительный желтый свет Луна и звезды окрасились зловещей желтизной. Слепленное из снега «яйцо» едва не выскользнуло из лап Сив. Крылья ее застыли в воздухе, и я почувствовал, как окаменел желудок моей королевы. Однако она не упала. Случилось самое страшное. Под гипнотическим желтым взглядом хагсмара весь мир вокруг Сив словно оцепенел. Когда взгляд этот стал совсем невыносимым, Сив широко расправила крылья, выронила ледяной шар и, переложив ятаган в когти, отчаянным вихрем помчалась на своих врагов.
