Народные сказки - Феи с алмазных гор
— А почему ты показал пальцем на рот, когда гость поднял подол?
— Наверное, он хотел сказать, что больше всего его беспокоит одежда, я же забочусь только о пропитании — вот и показал на рот.
Придворные расхохотались, но тут же смолкли, и лица их приняли серьезное выражение, словно они решали важное государственное дело.
Перевод Вадима Пака
ПОДВИГ КРЕСТЬЯНСКОЙ ДЕВУШКИ
В начале тринадцатого века на Корею напало вражеское войско. Все города, все селения на борьбу поднялись. Только не смогли врагов удержать. Дошли до самой западной столицы — Пхеньяна, окружили и стали обстреливать. А после всей страной завладели. Сколько героев погибло в мужественной борьбе, и сказать трудно. Варвары убивали людей, народное добро грабили, всех злодеяний и не перечесть.
Жила в ту пору в Пхеньяне дочь одного крестьянина, бежать не успела и оказалась в осажденном городе. До того хороша — глаз не отведешь, настоящая красавица. Приметили ее враги и заставили своему полководцу прислуживать.
А надобно вам сказать, что была та девушка единственной дочерью. И так ее отец горевал, так сокрушался! И решил во что бы то ни стало разыскать дочь. Пробрался за крепостную стену, долго ходил по городу и наконец узнал от людей, что дочь его в прислугах у вражеского начальника. Не знает отец, как с дочерью встретиться, думал, думал и придумал. Раздобыл денег, подошел к стражнику и сказал, зачем пришел. А стражник его схватил и давай допрашивать.
«Недаром говорят: от одной шишки хотел избавиться, вторую заработал», с грустью думал старик. Стал он стражнику объяснять, да так вежливо, что ничего ему не надо, только с доченькой свидеться.
Смотрит — подобрел стражник. Вытащил тут старик деньги и стражнику сунул.
Говорит ему стражник:
— Наш командир, как только завечереет, посылает твою дочь к колодцу, холодненькой воды ему принести. Пока не выпьет водицы — спать не ложится. Ступай незаметно к колодцу и жди. Придет твоя дочь.
Пробрался старик к колодцу, стал дожидаться. Уже где-то к полуночи дверь опочивальни командира открылась, девушка из двери вышла, к колодцу пошла. Окликнул старик дочку, а у самого голос дрожит.
Увидела девушка родного отца, на шею ему бросилась, плачет.
— Абади,[29] как вы здесь очутились? — спрашивает.
Стоят они, молчат, от счастья слова не вымолвят. Говорит дочка:
— Жди меня здесь, отец!
Пошла она обратно в опочивальню, вдруг видит старик — снова идет, маленькую шкатулку несет. Принесла и так старику сказала:
— Думала, так и умру, не увижусь с тобой. А увиделась — ничего мне теперь не страшно.
Отдала она шкатулку отцу, в ней драгоценности да бумаги казенные, велела быстрее домой возвращаться, шкатулку корейскому военачальнику передать.
Невмоготу старику с дочерью расставаться, но ничего не поделаешь, крепко обнял он дочь на прощанье, поспешил за ворота.
Поднялся утром переполох во вражеском стане: у командира шкатулка пропала с драгоценностями и казенными бумагами, а прислуга-красавица утонула в колодце. Наверняка это дело рук разведки Коре, решили враги. Они не только шкатулку похитили, но и прислугу утопили в колодце. После поняли враги, что это простая крестьянская девушка на подвиг пошла. Весь народ Коре подняла против завоевателей.
Испугались враги, сняли осаду с Пхеньяна, отступили на север.
Перевод Вадима Пака
ПРЕДАНИЕ О ЧЕСТНОМ ОСА[30]
Был у богача Тоха, правителя округа, сын Торен. Шестнадцать ему сравнялось. Послушнее да почтительней во всей округе не сыщешь. Неподалеку жила Чхун Хян.[31] И красотой, и честностью, и скромностью — всем взяла, да разве позволит важный правитель сыну взять в жены простую танцовщицу? Но так любили молодые люди друг друга, что решили тайком пожениться.
— Вот сдам экзамен на должность, — сказал Торен девушке, — признаюсь во всем отцу, и станем мы с тобой жить не таясь.
Сказано — сделано, поженились Торен с Чхун Хян.
И надо же такому случиться, чтобы король призвал в столицу отца Торена, казначеем королевским его сделал. Поспешил Торен к любимой с печальной вестью.
— Милая моя, Цветущая весна! Поеду я с отцом в столицу, сдам экзамен и тотчас ворочусь.
Горюют молодые — разлука хуже смерти.
Уехал отец Торена, жену с сыном увез, а на его место другой правитель приехал. Злой, несправедливый. Только и знает что праздность да разгул. А народ от поборов стонет. Услыхал он про красоту Чхун Хян, захотел ее в жены взять, а Чхун Хян говорит:
— Не пойду я за тебя, я мужа своего люблю, Торена.
Велел правитель бросить ее в тюрьму, в цепи заковать.
Томится бедная в темнице, сколько дней, сколько месяцев — не знает. Цепи ей руки-ноги изранили, горло сдавили — дышать не дают. Уже и сил не осталось — ноги не держат.
Жалеет ее тюремщик, чем может — поможет. Мать к ней приходит, просит-молит правителю покориться, от смерти верной спастись. Чхун Хян и слышать не хочет.
А Торен в это время науку постигал, к экзамену готовился. С нетерпением ждал, когда наконец король призовет молодых людей на испытание. И вот наступил долгожданный день. Со всех концов страны потянулись в столицу юноши. С трудом разместились на постоялых дворах. У кого знакомые были в столице, те у знакомых остановились.
Экзамены обычно проходят на невысоком холме за королевским садом. Для короля строят богато убранную беседку, вокруг беседки — забор, на заборе ковры да циновки, чтобы юношам короля не было видно. Напишет экзаменующийся сочинение, свернет свиток и через забор перебросит. Солдаты соберут свитки, королю несут. Королевские помощники их прямо тут и читают.
Пройдет несколько часов, и молодые корейские чиновники готовы.
Так и поныне.
Торен первым написал сочинение, за забор бросил. Королю сочинение понравилось. Он призвал юношу, похвалил, велел поднести ему три кубка вина.
— За здоровье короля! — воскликнул Торен. Король улыбнулся и протянул ему букет цветов.
Победившему на экзаменах надевали мандаринскую шапочку в виде крыльев. Это означало, что любое приказание короля следует исполнять с быстротой полета птицы. Чиновники по сей день носят такие шапочки. Затем надели на Торена шелковое одеяние, до того яркое, что глазам больно, и с музыкой повели по городу. Через три дня пошел Торен короля благодарить за милость. Спрашивает король:
— Какую ты хочешь должность?
— Любую, только бы служить вам, — отвечает Торен. — А лучше всего пожалуйте мне должность оса. Нынче богатый урожай, как бы не обложили народ непосильными поборами, ведь для казны от этого пользы никакой.
По душе пришлись королю такие речи. Приказал он пожаловать Торену должность оса и приказ скрепить королевской печатью. Переоделся Торен нищим, спрятал бумагу с королевской печатью подальше за пазуху и отправился в путь — теперь он узнает, как живет народ, услышит жалобы на бесчестных, несправедливых чиновников, королю обо всем доложит. Слуг Торен вперед послал, в те края, где жила его Чхун Хян.
Наступила весна. Зазеленели деревья. Началась пахота. Подошел Торен к старику пахарю, с ним разговор завел, как живется, хорош ли правитель.
— О народе правитель наш не печется, только и знает, что обирать, а деньги пропивать. А до чего жестокий, безжалостный! Заточил красавицу Чхун Хян в темницу за то, что верность мужу хранит, а муж, негодяй, ее бросил. Того и гляди умрет, бедная!
Будто ножом в самое сердце ударили Торена эти слова.
Мигом добежал до деревни. Вот и дом Чхун Хян. Ничего в доме нет. Все продала старуха, чтобы помочь дочери. Вошел юноша и говорит:
— Я Торен.
Заплакала старуха и отвечает:
— О горе, горе! Ты нищий! А нищий не может спасти мою дочь! О горе, горе…
Ничего не сказал Торен старухе, да и что скажешь, пока дело не сделано. Расспросил только, где та тюрьма, и пошел туда. Не пустили его к любимой, так он по стене влез, до окна добрался.
Увидела Чхун Хян мужа, заплакала, «бедный ты мой», говорит и мать позвала:
— Мама, мама! Там еще осталось одно мое украшение, продай его, купи Торену одежонку… Не суждено, видно, нам счастье, так пусть хоть одежонку носит, пока не износит, меня вспоминает. Приюти его, матушка, накорми, обогрей!
Слушает Торен и сам чуть не плачет, а сказать правду не может, с бесчестным правителем надо ему рассчитаться, в дурных делах его разобраться.
Услышал Торен, что пир устраивает правитель, и решил прямо к его дому пойти. А там с самого утра народу собралось видимо-невидимо. Правитель уже захмелел, да и гости тоже.
— Пустите нищего на пир! — крикнул Торен. — Таков обычай.
