Александр Парфентьев - Торпи
— Вот и поехали! — обрадовалась девочка.
Её радость передалась Торпи. Вода и ветер хлестали бобрёнка по мордочке, и это переполняло его грудь счастьем.
— Вон там, впереди, зелёная кромка, видишь? — говорила ему девочка. — Папа сказал, что это Бобровый остров. Скоро ты вернёшься к своим, Летягин! А твоего друга я отвезу в город. Ему там будет хорошо.
Она взяла крысёнка вместе с подстилкой к себе под брезент. Он даже не пикнул — как будто умер от страха. Но Торпи верил, что Компотик попал в надёжные руки.
Зелёная полоска стремительно приближалась. Малыш смотрел на неё, и у него всё сильней сжималось сердце. Бобер уже знал, что скоро расстанется с хозяйкой, он ведь был смышлёным зверем. Но душу Торпи теребило что-то другое, не связанное с девочкой. Он даже мог поклясться, что ощущает тот самый волнующий запах. И это был запах тополиных почек из его сна.
— Ах, чёрт! — прокричал человек. — Мост разрушило!
— Что? — повернулась к нему девочка.
— Мост разрушило! Мы чуть не наскочили на бревно!
— Это опасно? — испуганно спросила девочка.
Отец не ответил ей. Он сосредоточенно правил рулём, внимательно всматриваясь в даль.
— Смотри! — опять крикнул он и даже привстал с места. — Датам одни брёвна впереди! Придётся идти через остров…
Глаза девочки округлились:
— Как это — через остров?
— Там есть протока. Это как бы узкий ручей, который делит остров пополам. Вода сейчас выше бобровых плотин, протока должна быть широкой. Думаю, мы проскочим.
Сбавив скорость, лодка сделала крен вправо и направилась к узкому просвету в центре зелёной полосы. Когда она ворвалась внутрь ивовых зарослей, бобрёнок заметался по коробке, вертя головой в разные стороны. Ведь это была та самая чудесная зелёная страна, о которой он мечтал лунными ночами, сидя у реки! Она совсем не походила на пыльный крысиный лагерь с полусгнившими, покрытыми плесенью бочонками. Здесь в небо устремлялись стройные стволы с гладкой и сочной корой, их влажные кроны купались в горьковатом аромате листьев, замешанном на запахе мёда и смолы. Здесь в тихих тенистых заводях обитала сказка, весь этот мир принадлежал бобрёнку, он чувствовал это, он жаждал его!
И вдруг… Бах!
Сильный удар о дно лодки вывел Торпи из мечтательного оцепенения. Его так тряхнуло, что он забыл обо всём на свете. Коробка, в которой находился бобрёнок, перелетела через борт и плюхнулась на воду, но не перевернулась, а сама стала маленькой лодочкой. Внутрь утлого судёнышка сразу начала просачиваться вода, и Торпи какое-то время завороженно смотрел на весёлые фонтанчики, бьющие со дна коробки. Но он быстро очнулся и выглянул наружу. От увиденного шерсть на загривке бобренка встала дыбом.
Лодка, до краёв затопленная водой, медленно подплывала к кустарнику на берегу. Сидевшая в ней девочка из последних сил гребла коротким веслом. Бобрёнок напряжённо следил за ней. Вдруг недалеко от своей коробки он увидел большого человека — его тело погрузилось в воду, и куртка вздулась пузырём. Торпи разглядел залитое кровью лицо, глаза были закрыты. Но человек был ещё жив: рука его иногда приподнималась над водой и шарила в воздухе, пытаясь за что-нибудь ухватиться.
Торпи так поразила эта страшная картина, что он не сразу заметил, что и его судёнышко уже почти наполнилось доверху. Но бобрёнку повезло: он как раз проплывал мимо коряги, торчавшей из воды, и успел уцепиться за неё. Выбравшись на этот крошечный островок, он перевёл дух, и оглянулся на лодку. Девочка уже доплыла до берега. Но она была так слаба, что, продравшись через заросли до твёрдой почвы, сразу свалилась в траву. Торпи видел, как из-под её одежды вылез серый дрожащий комочек. Компотик тоже спасся! Бобрёнок так обрадовался, что чуть не упал в воду. Он стоял всего на трёх лапах и еле удерживал равновесие.
Но его хозяйка лежала в траве недолго. Отдохнув, она поползла обратно к воде. Сначала Торпи встревожился, но потом понял, что девочка ищет его. Она думает, что он утонул, но он жив, он здесь, на коряге в середине протоки! Бобрёнок разволновался. Он пытался встать на задние лапы, чтобы быть повыше, чтобы хозяйка увидела его и не беспокоилась, но ничего у него не выходило — площадка, на которой он находился, была слишком мала для таких упражнений, он мог в любую секунду упасть в воду.
И вдруг холодок пробежал по его спине… Девочка высматривала не глупого бобрёнка на коряге, она искала в воде большого человека! У неё даже текли слёзы по щекам. Когда до Торпи дошла эта истина, он растерялся. Ему стало немного обидно за себя, за такого красивого, отважного зверька, стоящего на трёх лапах посреди бурлящей воды. Добрая хозяйка не обращала на него ни малейшего внимания. Она переживала за человека, ударившего Компотика палкой!
Потом произошло совсем уж невероятное. Слабая больная девочка полезла в воду! Она пыталась плыть в направлении пузыря из одежды, но, сделав руками два-три взмаха, поворачивала назад. У неё было слишком мало сил. В конце концов, она опять выбралась на берег и, сев на траву, горько разрыдалась.
Течение в протоке было не очень быстрым, но пузырь постепенно сносило к главной реке. Девочка могла навсегда потерять отца. Она это поняла. Поднявшись на ноги, бедняжка чуть переместилась вдоль берега, чтобы не потерять отца из виду. Как раз в этот момент пузырь проплывал мимо коряги, на которой торчал обеспокоенный происходящими событиями бобрёнок. «Вот бы он зацепился за сучок! — подумал Торпи. — Тогда хозяйка не бросила бы меня». И ему тут же стало стыдно за такие мысли. Он думал только о себе! Хоть Брынза и учила его всегда поступать именно так, но он считал это неправильным. Компотика он учил не этому. И из него вырос отличный друг! Пошёл бы Компотик в одиночку в дом человека, если бы думал только о себе? Нет! Значит, и Торпи должен думать не о себе, а о слабой девочке, нуждающейся в его помощи!
Но что мог сделать маленький зверёк, который и сам был на волоске от гибели? Ведь стоит ему оступиться, как он сразу полетит в воду! Наверное, даже Харчо, увидев его сейчас посреди реки, прослезился бы… «Этот уродец с птичьими лапами долго не протянет, от него уже пахнет смертью», — сказал бы старый разбойник. И Торпи был с ним согласен. «Да, — подумал он, — я всё равно утону, рано или поздно, но тогда уж лучше сделаю это с пользой!»
Приняв такое решение, он сразу почувствовал, как стали наливаться силой его лапы и хвост. Пузырь уже поравнялся с ним, и храбрый бобрёнок, оттолкнувшись от коряги, бросился в воду.
Он не стал закрывать глаза, потому что знал, что вода не причинит им никакого вреда. За уши он тоже не боялся — они умели чудесным образом захлопываться, не пропуская воду внутрь. Совсем другое дело рот и нос. Изо рта бобрёнка торчали длинные резцы, он не мог упрятать их за щёки, чтобы плотно сжать губы. А про нос и говорить нечего — все знают, что у зверей на носу есть две маленькие дырочки, в которые вода просто обожает заливаться. Но он надеялся, что успеет подобраться к пузырю и зацепить какую-нибудь из его лямок за сучок на коряге. Успеет прежде, чем пойдёт на дно.
Под водой внимание Торпи отвлекли маленькие воздушные шарики, веером побежавшие вокруг его головы. Ещё его поразили звуки. С плотно закрытыми ушами он слышал хуже, но не это его удивило. Подводный мир населяли звуки совсем не похожие на те, что были наверху. Здесь разговаривало всё — коряга, трава на дне, извивающаяся тёмными змеями, камни, песок и даже хвост бобрёнка. Ошеломленный Торпи висел на глубине с разведёнными в сторону лапами, прислушиваясь к этому новому для него миру. Но тут его задел ботинок большого человека. Бобрёнок опомнился, ударил хвостом и вдруг очутился над водой. Он и не думал тонуть! Оказывается, в воде двигаться было гораздо легче, чем по земле! Ноздри бобрёнка закрывались точно так же, как и уши, а губы так плотно обворачивали резцы, что затыкали все щели. Бобрёнок мог даже грызть что-нибудь под водой! Он вновь нырнул, распорол куртку человека в виде петли и подтянув к коряге, нацепил на сучок.
Когда он вынырнул, то услышал крик, долетевший до него с берега:
— Летягиин!
Девочка просила его о помощи. И Торпи уже знал, что нужно делать.
Глава двадцатая,
в которой Торпи возвращается домой
Большой человек надёжно зацепился за корягу и течение уже не могло унести его. Теперь оставалось перекинуть до него от берега мост. Торпи не мог себе объяснить, как дошёл до этой идеи. Она пришла изнутри, что-то толкнуло его, когда он посмотрел на высокую стройную осинку на берегу.
Но, подплыв к осинке, бобренок горько вздохнул. Дерево было раза в два толще его самого! Это издалека оно походило на толстый и сочный побег, а вблизи, взглянув на него, бобрёнок сразу потерял весь пыл. Мысль перегрызть такой толстенный ствол была просто безумной!
