Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей 5: Обман.
— Я в порядке, не беспокойтесь, — пробормотал Сорен, не желая признавать, что действительно едва не рухнул с небес на землю.
На этот раз вся стая была ошарашена.
— Я просто не верю в это! — покачала головой Гильфи. — Да, мы все знаем, что в последнее время Корин очень сблизился со Стригой, но я никогда не думала, что эта голубая сова имеет на него такое влияние!
— Мы прилетели сюда за информацией, и мы ее получили, — ухнул Сумрак, пристально глядя на Гортензию, парившую в небе рядом с Громом.
— И что нам теперь делать? — спросил Сорен. — Ведь это даже не война в полном смысле слова.
— Но легко может в нее превратиться, — заметил Сумрак.
— Но пока речь идет только о книгах, — продолжал упорствовать Сорен.
— Книгах и совах, — поправила его Гортензия. — Этот Стрига со своими Синими дружинами обыскивает гнезда, дупла, пещеры, выгребает оттуда книги и вещи, которые считает излишествами, разоряет совиные дома! — Облако тумана, свившееся вокруг Гортензии, печально замерцало. — Ходят слухи, что библиотека Великого Древа подвергается разграблению прямо под клювами библиотекарей и что книги выносятся с острова на материк, где предаются огню.
— Нет! — хором выкрикнули все четверо членов стаи.
— По-моему, это уже война, — брякнул Сумрак.
— Ты прав, Сумрак, — туман слегка заискрился, когда Гортензия повернулась к могучей неясыти. — Вопрос в том, что делать в том случае, если это война? — Сумрак хотел было ответить, но Сорен вытянул крыло и легонько дотронулся до его плеча, приказывая молчать и слушать. Это было не в обычае Сумрака, однако Сорен знал, что Гортензия чрезвычайно умна, и хотел выслушать ее мысли по этому поводу. — Я не думаю, что речь идет о войне. Эта голубая сова живет на Великом Древе, и она сумела втереться в доверие к вашему королю. Что вы можете сделать в этих условиях? Напасть на остров? Не думаю, что это разумно. Пока еще есть время, вы должны первым делом спасти книги, а затем остановить чудовищное уничтожение искусства, то есть тех самых излишеств, как эта синяя дрянь называет все сколько-нибудь красивое. — Гортензия очень серьезно посмотрела на Сумрака и сказала: — Понимаешь, знание во многом может сравниться с силой. — Она помолчала, а потом добавила: — Я прочла об этом в сборнике под названием «Избранное», где собраны великие мысли Других. С тех пор я стала думать, что знание — это сила, и книги могут быть не менее важны, чем боевые когти.
— Она смеется над нами! — пробормотал Сумрак. Сорен поспешно лягнул его лапой и попросил:
— Продолжай, пожалуйста!
— Здесь, в Амбале, я начала составлять нечто вроде программы.
— Программы! — с плохо скрытым отчаянием простонал Сумрак.
— Да. Видите ли, некоторое время назад мы стали опасаться деятельности Синих дружин, поэтому устроили в Амбале один тайник, который назвали Место живых книг.
— Расскажи нам о нем! — попросил Копуша.
Гортензия слегка замерцала, так что капельки тумана, из которых она была соткана, уплотнились и перемешались.
— С тех пор как на острове заработала типография, совы Амбалы стали страстными читателями и любителями книг. Тем не менее, к нам попадает очень мало книг. Думаю, во многом это объясняется той извечной подозрительностью, с которой совы привыкли относиться к нашему краю, столь богатому таинственными крупинками. Так или иначе, мы до сих пор остаемся так называемой лесной глушью, лежащей вдалеке от проторенных летных путей. Даже торговка Мэгз не часто заглядывает в наши края. Однако и у нас есть несколько книг, и мы дорожим ими, как настоящим сокровищем. Вот почему, когда до нас дошли слухи о сожжениях, мы решили сделать все, чтобы защитить свои книги.
— И что вы сделали? — спросил Сумрак. — Что это за Место живых книг?
— Признаться, на этот раз я тут ни при чем. Идея принадлежит молодой пятнистой совке по имени Брайти. Если хотите, мы можем сегодня же отправиться в это укрытие, однако путь туда долгий, а ночь уже на исходе. Вы же знаете, что я плохо летаю, — помолчав, добавила Гортензия.
Делать было нечего, и совы устроились отдыхать в огромном гнезде, устроенном на самом высоком горном пике Амбалы. Серебристые облака прогоняли последние остатки ночи. Летучие змеи резвились в небе вокруг гнезда, радостно сверкая в ярких лучах восходившего солнца. Поскольку змеиный режим сна существенно отличается от совиного, Укусе и Хитрисса добровольно вызвались нести дневную стражу.
К сожалению, летучие змеи настолько увлеклись составлением небесной азбуки, что не заметили пещерную сову, ловко прятавшуюся в густом кучевом облаке. Под одним из кроющих перьев этой совы виднелось маленькое синее перо. Это был шпион, и только что он увидел нечто весьма любопытное. Он не сомневался, что сможет выгодно продать эту информацию. Нельзя сказать, чтобы шпиону особо нравилось носить дурацкое синее перо, однако он был сторонником разумного компромисса. Ради щедрой награды можно и покривляться. В конце концов, прежде всего нужно думать о собственных интересах, ведь после битвы в Серединном царстве его будущее стало гораздо менее определенным.
Глава XV
Слово за словом
— Этого не может быть, правда, миссис Плитивер?
— Боюсь, однако, что это так.
Сорен заглянул в свое дупло и увидел горько плакавшую Пелли.
— Но почему? Почему он нас бросил? — причитала она. — Почему они все нас покинули?
— Но я вас не бросал! — закричал Сорен. — Я здесь! Вот же я! Почему ты меня не видишь? — Он влетел в дупло и опустился на свою старую жердочку, с которой обычно читал Бэшкам перед сном. Но Пелли и дочки по-прежнему его не видели. Что происходит? Неужели он сам превратился в туман, стал скоплением мельчайших воздушных капель? Желудок у Сорена оцепенел от ужаса. — Это я! — закричал он. — Я!
— Проснись, Сорен, проснись! Тебе снится сон. Просто сон, — твердила Гильфи, летая над головой своего лучшего друга. Бешено работая крылышками, она обдувала лицо Сорена, пытаясь поскорее вырвать его из когтей кошмара.
— Но он был такой настоящий!
— И все-таки это просто сон, — повторила Гильфи. Сумрак и Копуша испуганно переглянулись. Они все знали, что для Сорена не существовало «просто снов». Их друг с рождения обладал редчайшим даром, известным как «звездное озарение», и во сне порой видел будущее или же события, происходившие в каком-нибудь отдаленном месте. Члены стаи никогда не расспрашивали Сорена о подробностях этих видений, понимая, что лучше не лезть ему в желудок.
— Смотрите-ка! — с напускной беспечностью воскликнул Копуша, изо всех сил стараясь, чтобы голос его не дрожал. — Вот и сумерки наступили! — И в самом деле, небо было уже прочерчено лиловыми полосами приближающегося вечера. Через несколько минут должна была опуститься ночь. — Может, полетим в книгохранилище?
— Что, без еды? — ухнул Сумрак. — Между прочим, я умираю с голоду!
— Я предпочитаю лететь налегке, — сказала Гортензия, и стая едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Налегке? Да разве можно быть еще легче, чем Гортензия, давно превратившаяся в полупрозрачную тень, сотканную из капель росы? — Но не огорчайся, Сумрак, — добавила Гортензия. — Мы полетим над лугом, где полно полевок. Ты сможешь поесть на лету.
Умение есть на лету было искусством, которое Ночные стражи довели до подлинного совершенства, ведь им часто приходилось так поступать во время войны. Чтобы пообедать в полете, нужно камнем упасть на землю, схватить дичь и тут же взмыть в воздух, разорвав и разделив еду прямо в полете.
Почти сразу же после вылета друзьям удалось поймать сочную полевку.
— Вы только поглядите, сколько жира сумел сберечь этот маленький разбойник, — пробормотал Сумрак. — А ведь осень уже на исходе.
— Наверное, он только и делал, что валялся в своей норе, належивая бока, — сказала Гильфи.
— Должно быть, там этому толстяку было тесновато, — фыркнул Копуша.
Друзья весело засмеялись. Копуша, как пещерная сова и превосходный строитель подземных нор, был экспертом в этом вопросе.
— С меня довольно языка полевки, — сказала Гортензия.
— Точно? — спросил Сорен.
— Да. С некоторых пор я совсем не ем жирного. Стая снова изумленно переглянулась, но промолчала.
Как вы уже знаете, Сорен был наделен превосходным слухом сипухи, поэтому вскоре он едва не оглох от скрипа и скрежета, поднявшегося в желудках его товарищей, переваривавших кости и шкуру полевки, прессуя их в плотные катышки, которым вскоре предстояло стать погадками. Чтобы спастись от шума, Сорен полетел вперед, сгорая от желания поскорее услышать первые звуки Места живых книг.
Гортензия догнала его и полетела рядом. Ее собственный желудок вел себя абсолютно тихо. Какие бы процессы ни проходили в нем, на слух они больше напоминали трепет мотыльковых крылышек, чем работу мускульного желудка.
