Пауль Маар - Cемь суббот на неделе
– Подумаешь, воображала! Нацепил какой-то дурацкий комбинезон и важничает! – вне себя от злости крикнул Губерт.
– Не дурацкий это комбинезон, а водолазный, – мягко поправил его Субастик. – Но где тебе это знать! Ты ведь не ловил акул в Тихом океане.
– А ты ловил?.. И это правда водолазный костюм?.. Когда ты плавал в Тихом океане? Расскажи нам поскорей!.. – наперебой закричали дети. Они плотно обступили Субастика, и даже Губерт взглянул на него с любопытством.
– Да боюсь, вам скучно будет слушать про наши семейные забавы, – скромно заметил Субастик.
– Да что ты! Рассказывай скорей! С кем ты был на Тихом океане? – не унимались дети.
– Известно с кем – с папой! – начал сочинять Субастик.
– А как его зовут? Он что, капитан? И у него такой же смешной нос, как у тебя?
– Фамилия моего папы – Пепперминт!
– Пепперминт! – рассмеялись дети. – Какая смешная фамилия!
– Ах так, вам не нравится его фамилия? – грозно проговорил Субастик. Дети тотчас же перестали смеяться. – Мой папа плавает штурманом на большом океанском корабле.
– А как зовут капитана?
– Фамилия капитана – Тузенпуп. Он вечно куда-то прячет якорь, чтобы воры его не утащили. И бывает, потом долго не может его отыскать, и тогда он отпускает всех матросов на берег. А еще на корабле у нас есть повариха. Ее фамилия – Брюкман.
Субастик взглянул на детей и спросил:
– Почему вы не смеетесь над тетушкой Брюкман? Вот у нее и в самом деле смешная фамилия!
Дети послушно засмеялись и стали упрашивать Субастика:
– Ну, рассказывай, рассказывай! Субастик поднял глаза к небу, откашлялся и начал:
– Значит, так. Плывем мы как-то раз на нашем прекрасном корабле по Тибетскому океану...
– Ты же, кажется, говорил, что плавал по Тихому океану? – прервала его одна из девочек,
– Уж и оговориться нельзя! – буркнул Субастик. – Ясное дело, я имел в виду Тихий океан.
– А какой он, океан? – не отставала девочка.
– “Какой, какой”! Известно какой! – отозвался Субастик. – Вверху – небо, внизу – вода... Значит, плывем мы по этой воде со скоростью восемьдесят узлов в час. Делать нечего. Я лежу на палубе и загораю. Вдруг вижу: слева из воды высовывается огромный квадратный плавник... Или, может, это было справа? – задумался Субастик. – Дайте-ка мне вспомнить... Я не хочу вас обманывать...
– А у акул треугольные плавники, – вставил маленький мальчик, пока Субастик размышлял.
– Вот как? Треугольные, говоришь?.. А ты не прерывай меня на каждом слове! Так на чем же я остановился?
– На квадратном плавнике.
– Да, на квадратном плавнике! – повторил Субастик. – Я тут же зову капитана: “Капитан, смотрите, что это за диковинная рыба?.. Акула? Нет! У нее ведь квадратный плавник!” Капитан перегнулся через борт. Тут он побледнел как полотно, схватился за мачту и пролепетал: “Мы погибли! Это акула по кличке Стуккенкрик! Она уже сожрала больше матросов, чем самый огромный слон на всем белом свете!”
– А слоны вовсе не едят матросов! – возразила какая-то девочка.
– То-то и оно! – подтвердил Субастик. – Именно это я и сказал капитану.
– А почему у акулы был квадратный плавник? – не отставал один из мальчиков.
– Потому что как-то раз в морском бою ей ядром отхватило верхушку плавника, – небрежно разъяснил ему Субастик и продолжал: – Я тут же натягиваю свой водолазный костюм, хватаю рулон веревки и прыгаю в волны! Я вынырнул совсем рядом с акулой.
– Ой, боюсь! До чего страшно!.. А что было потом? – наперебой кричали дети.
– Я победил акулу и перевязал веревкой ее огромную зубастую пасть!
– А как?! Как ты это сделал?
– Той самой веревкой, которую я взял с собой.
– Нет, ты расскажи, как тебе удалось победить акулу!
– Я не хочу утомлять вас подробностями, – отмахнулся Субастик. – Скажу лишь, что мы взяли акулу на буксир и дотянули ее до ближайшего порта.
– А где теперь эта акула? – спросили дети.
– Где она теперь? – повторил Субастик и задумался. Но тут его осенило, и он просиял: – Теперь акула живет в ванной у тетушки Брюкман. Хотите, на той неделе приходите к ней в гости – взглянуть на акулу. Но ни в коем случае не являйтесь всей гурьбой. Только по одному человеку! А когда придете, не забудьте почаще нажимать звонок. Тетушка Брюкман очень любит, когда без конца нажимают звонок! – закончил Субастик свой рассказ, громко расхохотался и стрелой помчался домой.
7.
ПЯТНИЦА
Субастик вытащил из письменного стола самый большой ящик, поставил его на пол и сел в него, как в лодку. Он греб в воздухе тростью, будто веслом, и громко распевал:
Не страшно нам!
Не страшно нам!
Мы мчимся с папой по волнам!
От этого пения господин Пепперминт проснулся и, приподнявшись на кровати, сказал:
– Послушай Субастик, ты ведь уже большой, а развлекаешься, как малыш. И игра нелепая, и песня глупая... Одним словом, не смешно!
– Не смешно? – обиделся Субастик. – Не смешно? – И тут он вдруг затараторил:
Но это смешнее, чем пьяный верблюд,
Вприсядку танцующий польку.
И это смешнее, чем связанный спрут,
Сосущий лимонную дольку.
И это смешней, чем веселый барсук,
Слона укусивший за ухо,
И это смешней, чем солидный индюк,
Лишившийся перьев и пуха.
И это смешней...
– Хватит, хватит! – прервал его господин Пепперминт. – Мало того, что ты меня разбудил, – ты мне еще морочишь голову дурацкими стихами!
– Вовсе они не дурацкие! – возразил Субастик. – И разбудить тебя не так просто. Я играл и пел, а ты все не просыпался.
– Попробуй не проснуться! – вздохнул господин Пепперминт. – Да любой сосед, зайди он ненароком сюда, от такого шума в страхе попятился бы назад!
– Обязательно попятился бы! – радостно подхватил Субастик. – Значит, вышел бы из комнаты задом наперед. А раз так, он был бы уже не Сосед, а Десос!
– Что еще за Десос? – удивился господин Пепперминт.
– Да очень просто. Задом наперед – все наоборот. Вот если бы Робинзон попятился, он сразу превратился бы в Нознибора. А если бы попятился Гулливер, из него тотчас получился бы Ревиллуг.
– Нознибор! Ревиллуг! Ничего не понимаю! – растерянно проговорил господин Пепперминт, пожимая плечами.
– Прочти имена “Робинзон” и “Гулливер” задом наперед, и ты сразу все поймешь! – воскликнул Субастик.
Тут только господин Пепперминт сообразил, что к чему, и рассмеялся.
– В таком случае, – сказал он, – пятиться или, как ты говоришь, идти задом наперед имеют право только те люди, которых, к примеру, зовут Анна или Отто!
Субастик кивнул головой в знак согласия.
– А здорово, когда все наоборот! – мечтательно протянул он. – Да, кстати, мне вдруг пришло в голову одно стихотворение. Сейчас я тебе его прочитаю.
– А обязательно сейчас читать? – недовольно буркнул господин Пепперминт. – Можно сказать, ни свет ни заря!
– Ни свет ни заря? – удивился Субастик. – А я уже целых три часа как проснулся!
– Но ведь ты не провалялся весь вчерашний день в постели, – оправдывался господин Пепперминт. – Ты не представляешь себе, как это утомительно!
– Будешь и дальше так валяться, совсем разленишься, – заявил Субастик. – Еще, чего доброго, станешь ленивым, как Удакак!
– Кто? – переспросил господин Пепперминт. – Какой еще Удакак?
– Ты же не хочешь слушать мои стихи! – лукаво отозвался Субастик.
– Ладно уж, так и быть, читай, а то, пожалуй, лопнешь от нетерпения, – милостиво проговорил господин Пепперминт.
Субастик не заставил его повторять разрешение дважды: не вылезая из ящика, он стал в подобающую позу и объявил:
– “Удакак и Лидокорк”.
За этим последовала длинная пауза – Субастик переводил дух.
– Очень уж короткое у тебя стихотворение, – заметил господин Пепперминт.
– Это же только заглавие, – объяснил Субастик. Господин Пепперминт засмеялся.
– Вот что получается, когда на весь день оставляешь своего папочку в постели, – сказал Субастик. – Теперь он еще смеется надо мной! Итак, стихотворение называется “Удакак и Лидокорк”. Слушай!
Большой зеленый Лидокорк
Нырнул в глубокий Нил.
Он, пятясь, вылез из воды:
“Привет! Я – Крокодил!”
В просторной лодке на реке
Качается гамак.
Кто растянулся в гамаке?
Ленивый Удакак!
“Ты знаешь, как тебя зовут?
А ну-ка, не ленись!
Сейчас же задом наперед
На пальму поднимись! -
Так разгильдяя наставлял
Степенный Крокодил.-
Взлети на пальму поскорей!” -
Упрямцу он твердил.
“Нет! – огрызался Удакак.-
Живу я без забот,
И не хотелось бы летать
Мне задом наперед!”
Он был, конечно, трусоват
Себе же на беду.
Вот почему – хоть сам не рад -
Не стал он Какаду!
– Неплохо! – сказал господин Пепперминт. – Ты давно сочинил эти стихи или только сейчас?
