Я. Гримм - Собрание сочинений (200 сказок. 1895 г.)
С наступлением вечера Ганс опять заиграл на дудочке, собрал все свое стадо кругом себя, пересчитал его и погнал в замок.
Очень был король удивлен, что сумел Ганс всю сотню зайцев упасти и ни одного не упустил! А дочку-то все же не хотелось ему выдавать за Ганса.
Вот он и сказал ему: «Сначала ты принеси мне перо из крыла птицы гриф».
И Ганс, не раздумывая, тотчас пустился в путь и бодро пошел вперед.
Вечерком того дня пришел он к замку, стал проситься на ночлег, был принят хозяином замка весьма радушно и удостоен вопроса: куда он идет?
Ганс прямо и говорит: «К птице гриф». – «К грифу? Он все знает, а я как раз недавно потерял ключи от своего денежного ящика и нигде найти не могу: так попроси грифа сказать, где их искать». – «Ладно, – сказал Ганс, – попрошу».
Вот утром пошел Ганс далее и пришел к другому замку, в котором опять-таки остался ночевать.
Как прознали в замке, что он к птице гриф идет, так и сказали ему, что в том замке у хозяев дочь больна и уже все средства для излечения ее перепробовали – ничто не помогает; так вот, нельзя ли грифа спросить, чем можно ту дочку вылечить? Ганс обещал и это исполнить, и пошел далее.
И подошел он к реке, и видит, что на ней вместо парома высокий-превысокий человек людей на себе переносит. Спросил и этот перевозчик Ганса, куда он путь держит. «К птице гриф», – отвечал Ганс. «Так вот, как придешь к грифу, спроси, долго ли я должен всех людей на себе через реку перевозить».
Ганс сказал: «Хорошо, спрошу». Перенес и его перевозчик на другую сторону реки.
Наконец пришел Ганс к дому грифа и застал там только жену его, а самого грифа дома не было. И спросила Ганса грифова жена, чего ему нужно.
Вот Ганс ей все и рассказал: что и перо-то ему нужно из грифова крыла добыть, и вопросы ему задать от людей, попавшихся на пути, и от перевозчика, что через реку переносил.
И сказала Гансу грифова жена: «Нельзя тебе самому говорить с грифом – он тебя съест; а вот ты залезай под кровать да слушай, как я его буду спрашивать, и запоминай его ответы; а как он покрепче уснет, так ты у него перо из крыла и вырви».
Ганс всем этим был очень доволен и полез под кровать грифовой жены.
Под вечер вернулся гриф домой и, чуть вступил в горницу, говорит жене: «Чую я здесь чужого, крещеного». – «Да, – отвечала жена, – ты прав, был тут один крещеный да ушел».
И гриф на это ничего не сказал.
Среди ночи, в то время как чудовище заснуло и громко стало храпеть, Ганс высунулся из-под кровати и вырвал у грифа перо из крыла.
Гриф тотчас проснулся и говорит жене: «Жена! Я чую здесь крещеного, и кажется мне, как будто он меня за крыло теребит». – «Тебе это, верно, приснилось, – отвечала жена, – а я тебе уже говорила, что был тут христианин, да ушел. Он мне много всякой всячины рассказывал. Вот в одном замке потерялись ключи от денежного сундука и нигде их найти не могут». – «О, дурачье! – сказал гриф. – Ключи лежат в деревянном доме за дверью под порогом». – «А в другом замке, – продолжала жена, – дочь больна лежит, и не знают средства, которым бы ей можно было помочь». – «Дурачье! Пусть заглянут в погреб: там под порогом жаба свила себе гнездо из волос той девушки; и когда эти волосы у жабы отнимут, девушка выздоровеет». – «А вот еще рассказывал он, что где-то вместо парома человек на себе людей перевозит». – «О, дурень! – сказал гриф. – Стоит ему только одного с себя сбросить, и никогда он более переносить не будет!»
Рано на другое утро гриф поднялся и улетел. Тогда вылез Ганс из-под кровати и перо грифово вытащил; и все-то выслушал, что гриф говорил и о ключах, и о больной девушке, и о перевозчике. Грифова жена ему еще раз все это повторила, чтобы он мог хорошенько все запомнить, и затем он пустился в путь.
Сначала пришел он к перевозчику у реки, и когда тот спросил его, что сказал гриф, Ганс ответил ему: «Сначала перевези меня, а потом я тебе скажу».
Переправившись на другой берег, Ганс сказал ему, что стоит ему только одного среди воды с себя сбросить, и никого больше переносить он не будет.
Перевозчик этому так обрадовался, что предлагал Гансу еще раз его перевезти, но тот отказался и пошел далее.
Потом Ганс пришел к замку, где была больная дочь; поднял он ее на плечи, так как она ходить не могла, снес вниз по лестнице погреба и, взяв гнездо жабы под нижнею ступенью, отдал его в руки больной девушке, и та тотчас спрыгнула у него с плеч и побежала по лестнице вверх совсем здоровая. Тут ее отец с матерью обрадовались и дали Гансу подарки серебряные и золотые; и готовы были дать все, чего бы он ни пожелал.
Придя в другой замок, Ганс тотчас пошел в деревянный дом и, действительно, за дверью под порогом нашел ключи и передал их хозяину замка.
И тот тоже немало обрадовался и дал Гансу в награду много того золота, которое было в его сундуке, и сверх того еще много всякого добра – кур, овец и коз.
Когда Ганс вернулся к королю со всеми этими подарками – деньгами, золотом и серебром, курами, баранами и козами – король спросил его, где он все это успел набрать.
Ганс и сказал ему, что птица гриф каждому всего даст, сколько угодно.
Вот и подумал король, что и он может получить столько же, и пустился в путь-дорогу к грифу; но как только пришел к перевозу – а пришел он после Ганса первый, – перевозчик его тотчас сбросил с себя среди воды: там король и потонул.
А Ганс на его дочке женился и стал королем.
МОГУЧИЙ ГАНС
Жили-были муж и жена, и был у них единственный ребенок, и жили они одиноко, среди долины, лежащей в стороне от дорог.
Однажды мать пошла в лес за хворостом и взяла с собою Ганса, которому было два года. Дело было весною, и ребенок забавлялся пестрыми цветами, она и шла с ним все далее в глубь леса.
Вдруг из-за кустов выскочили двое разбойников, схватили и мать, и дитя и повели их в самую чащу дремучего леса, где из году в год не ступала нога человеческая. Бедная женщина умоляла разбойников отпустить ее с ребенком на волю, но у разбойников сердце было каменное: они и слышать не хотели их просьбы и мольбы.
После двух часов пути они пришли к скале, в которой проделана была дверь; разбойники постучались, и она тотчас отворилась.
Прошли они по длинному, темному проходу и пришли в пещеру, освещенную огнем, горевшим в очаге. По стенам были развешаны мечи, сабли и всякое другое оружие, сверкавшее при Огне, а посреди пещеры стоял большой черный стол, а во главе стола – атаман.
Он подошел к перепуганной женщине, стал ее уговаривать и успокаивать, и сказал, что они ей никакого зла не сделают, добавив: «Прими на себя заботы о нашем доме, и если все у тебя будет в порядке, то и тебе у нас недурно будет».
Много лет сряду бедняжка оставалась на службе у разбойников, и Ганс тем временем успел вырасти и окрепнуть. Мать забавляла его рассказами, а по старой рыцарской книге научила его и читать.
Когда Гансу минуло девять лет, он вырубил себе крепкую дубину и припрятал ее позади кровати; затем он пошел к матери своей и сказал: «Матушка, скажи ты мне: кто мой отец? Я хочу и должен это знать!»
Мать молчала и не хотела ему говорить, опасаясь, как бы он не истосковался по дому своему; а между тем сердце у нее разрывалось при мысли, что Ганс никогда не увидит отца своего…
Когда разбойники вернулись со своих хищнических подвигов, Ганс вытащил дубинку, стал перед атаманом и сказал: «Я хочу знать, кто мой отец, и если ты не скажешь, я пришибу тебя на месте!»
Атаман засмеялся да такую дал пощечину Гансу, что тот покатился под стол. Поднялся Ганс на ноги, смолчал и подумал: «Обожду еще годок и тогда попытаю – может быть, дело и лучше пойдет?»
Когда год минул, он опять вытащил свою дубинку, полюбовался на нее, обтер с нее пыль и сказал: «Крепкая, славная дубинка!»
Ночью вернулись разбойники, стали пить вино кружку за кружкой, да наконец и головушки склонили. Тут Ганс вытащил дубинку, опять стал перед атаманом и спросил его: «Кто мой отец?»
Атаман опять дал ему такую оплеуху, что Ганс покатился под стол, но тотчас же поднялся, набросился с дубинкой на атамана и разбойников и так их избил, что они ни рукой, ни ногой не могли шевельнуть. Мать из угла смотрела на это и не могла надивиться храбрости и силе своего сына. Покончив с разбойниками, Ганс опять обратился к матери с вопросом об отце своем. «Милый Ганс, – отвечала ему мать, – пойдем вместе его разыскивать и отыщем». Она взяла у атамана ключ от входной двери, а Ганс добыл большой мешок, набил его туго золотом, серебром и всяким добром и взвалил его на спину.
Так ушли они из разбойничьего вертепа, и как же Ганс был поражен, когда из мрака пещеры вышел на свет Божий и увидел зелень леса, цветы и птичек, порхавших на солнце! Он останавливался и смотрел на все это, словно был не в своем уме.
Мать разыскала дорогу домой, и после двух часов ходьбы они благополучно прибыли в свою уединенную долину, к своему домику.
Отец сидел у дверей и расплакался от радости, увидев вновь своего сына и жену, которых он давно уже почитал умершими. Однако же Ганс, хоть ему и было двенадцать лет, был на голову выше отца своего.
