Русская сказка из древних времен и до наших дней - Балаян Наталья

Мы наблюдаем динамику архетипического образа от Жертвы и Девы в беде к Победителю и Счастливой Деве.

Архетипический образ человека, плененного жизненными обстоятельствами и не находящего в себе силы сбросить пелену с глаз, нередок для русской литературы во всех ее жанрах. В жанре эпоса – сказках, былинах, новеллах, рассказах, романах. В жанре лирики – стихотворениях, поэмах, романсах, сонетах. В жанре драмы – трагедиях, комедиях, мелодрамах, водевилях.

Использование антропоморфизма – перенесение человеческого образа и его свойств, эмоций и переживаний на образ животного – один из самых популярных действенных литературных приемов в сказках и былинах. И изначально такой прием широко используется в языческих религиях, которые берут свое начало на самом раннем этапе развития человеческого сознания.

Сам персонаж Белочки был навеян произведением А. С. Пушкина «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди».

Мы все помним «Сказку о царе Салтане». Когда читаешь эту сказку во взрослом возрасте, то обращаешь внимание на второстепенный персонаж – Белочку – с нового ракурса. Лесная красавица днями напролет грызла золотые орехи в клетке, извлекая из них «ядра – чистый изумруд». Внимательному читателю становится понятно, что кушать белочка те орехи не может и совершает она эти повторяющиеся действия только потому, что эти действия ждут от нее другие.

Как же часто именно такое поведение встречается в жизни, и именно оно делает человека несчастным.

Главной героине пришлось побороть свое Эго – ведь восхищенные овации царских гостей и жизнь пусть и в клетке, но зато во дворце, очень тешат самолюбие Белочки. За этой пеленой внешней роскоши, от которой на самом деле не было толку самой героине, а именно ее душе, сложно ей было рассмотреть свое истинное предназначение.

В сказке заложен глубокий философский смысл.

Быть счастливой – это значит иметь свободу лично управлять своей жизнью.

Быть счастливой – это значит свободно познавать окружающий мир и испытывать великую любовь к этому миру.

В союзе с близкими по духу главная героиня наконец-то обрела себя – как в союзе с единомышленниками человек обретает собственную значимость, свою независимость, обретает возможность жить полной жизнью, которую поддерживает «сила стаи».

А самое главное – Белочка восполняет нехватку любви.

Ведь в царском саду было все, что необходимо для существования, но не было того, что необходимо для жизни – не было любви.

«…Солнечные лучи гладили блестящую беличью шерстку, и белочка почувствовала невероятное тепло».

«Как прекрасен этот мир и каким гнусным мороком были мои прошлые дни и ночи, – подумала белочка. – Это ведь не только солнце озаряет меня своими лучами, это любовь самой Жизни».

История Белочки – очень показательный пример для многих взрослых, который заставляет не по-детски задуматься.

Волк, Маша и медведь

Однажды обходил лесник свои лесные угодья, близко путь его лежал от медвежьей берлоги. Когда поравнялся лесник с медвежьим жилищем, услышал разговор, да даже не просто разговор, слишком он громким был для обычной беседы, но и бранью назвать нельзя было. Разобрало любопытство – остановился послушать.

– Не могу больше с тобой жить, Миша! Скучно. Подруг у меня нет, да и не заведешь их в такой глуши. А с тобой и вовсе уныло стало. Все разговоры мы переговорили, все истории порассказали друг другу. Уже по третьему кругу пошли. Ты – вечно на диване лежишь, в окно смотришь, где интересную жизнь, как тебе кажется, другие показывают. А я?.. Неинтересно мне за другими наблюдать, особенно когда в своей горемычной жизни ничего не происходит.

– Что ты, Маша! Ты о чем говоришь? Разве плохо мы с тобой живем? Аль соседи нам не завидуют? Я с утра по делам, а вечером всегда дома, рядом с тобой. Погреб вон у тебя весь едой забит, поди у соседей-то и не то чтоб на половину. Голова у тебя не болит: как зиму перезимовать или как дом побольше построить. Берлога-то у нас – вон какая огромная, обустроена по последней моде. А это… – медведь почесал лапой голову. – Может, новую шубку захотелось?.. Так скажи, я завтра мигом шкуру принесу, только намекни, чью…

– Эх, Миша… Не слышишь ты меня! Может у нас и все нормально по соседским меркам, только не лежит у меня душа так дальше годы свои молодые коротать. Я уже себя старой чувствую: только сижу с тобой на диване по вечерам и голову тебе чешу, за ушком щекочу.

Медведь довольно закряхтел:

– Это мне по нраву.

– Тебе-то может и по нраву, только мне надоело. Ты быстро засыпаешь – мол, устал после работы в лесу, а я сижу и сквозь слезы на луну смотрю.

– А ты не смотри в темноту-то, спать ложись… Отдыхай! Тебе же с утра завтрак мне надо приготовить, и в берлоге убраться, и за хворостом сходить, и ужин приготовить. Ты у меня золотая… Нигде такой не сыскать, – говорил медведь и причмокивал.

«Видать, – подумал лесник, – ужинают». Только он хотел дальше отправиться, но слышит, разговор продолжается, а страсти разгораются.

– Да, обязанностей ты на меня возложил – будь здоров! А сам из дома утром уходишь – и не видно тебя до вечера.

Тут раздался звон посуды.

– Ладно, пора ложиться спать. Утро вечера мудренее…

– Да какой вечер, Миша! Только пять часов, еще и не стемнело.

«Эх, – сам себе тихо сказал лесник, – хорошо, что я один живу. Не с кем ругаться да отношения выяснять. Хотя, что я сам себе лукавлю… Вечерком так хочется с кем-нибудь чайку попить и по душам наговориться. А я только и слышу за окном сторожки осенью – шум листвы падающей, а зимой – вой вьюги; правда, к радости моей – весной и летом трели птиц да щебет птенцов по лесу разносится». Потом лесник хитро улыбнулся и, присвистнув, шепотом продолжил: «Ну к Бабе Яге иногда могу заскочить, рецепт какой от хвори выведать – это и спасает от одиночества».

К тому времени в берлоге тихо стало, и зашагал смотритель леса прочь.

Через недельку-другую принесли ему белки да зайцы на хвостах вести – мол, решила уйти от медведя Маша. Да и к кому бы вы думали? – К волку.

«Ох не к добру это», – кричал старый ворон, хлопая черными крыльями. Кукушка считала, что жить Маше с волком года три, не больше. А дятел в красной шапочке сидел на березе и выстукивал: «Молодец, молодец» – и то ли он это про Машу, что скучного Мишу бросила, то ли про медведя, который в тот же миг, что Маша ушла, медведицу, подружку молодости, пригласил в берлогу свою пожить.

А лесник тем временем попивал чай в избушке на курьих ножках с Бабой Ягой – а та-то к встрече подготовилась: заранее цветок засушенный молодильный заварила в кипятке, отвар тот выпила, и теперь сидела перед старым другом своим красавицей неписаной.

– Да, немалые перемены в нашем лесу, немалые. Уйти от медведя – это смелость нужна, – подливая чай, смешанный с молодильным отваром, в чашку леснику, приговаривала Баба Яга.

– Слышал я разговор их намедни, понятно мне стало, что все этим закончится. Вот только не думал, что к самому волку сподобится пойти.

– Ну а что Маше было век свой коротать в берлоге да по полгода спать? Так и жизнь пройдет – смертная же она. Это я вечная, а была бы смертная, может с тобой бы вот так не сидела, чаи не распивала, а уж за барина или купца замуж вышла.

– Ты? Старая? – но тут же спохватился лесник – перед ним за столом в избушке молодая красавица сидела, да и вечер совместный еще не закончился. Заулыбался, ручку Бабе Яге поцеловал, извинения попросил.

Были они друзьями давнишними. Знал лесник все ее проделки и понимал в душе, что жизнь свою свободную она ни какую другую не променяет.