Иван Ваненко - Тысяча и одна минута. Том 2
Потащили детину два усатых сержанта, а наш Илья с хлопотливыми» Мартыном взяли кобылку и пошли своею дорогой.
Отошли не много, а Илья и заорал опять на всю улицу. Дядя Мартын! а как же мы забыли: а где телега-то моя, и мешки с просою, с гречею и с прочим?..
Дядя Мартын заткнул ему рот руковицею и молвил строгим голосом: «что ты, дура-голова, орешь, попусту рот дерешь! Скажи спасибо, что кобылу-то отбили кое-как, а где тут другого чего доискиваться, дурень ты этакой, простокваша не доспелая! Еслиб тебя давича повели на расправу, то… ты видно не слыхал дельной городской поговорки: у кого пропало, у того бы в горле торчало, а кто украл, тому на здоровье! это уж случай такой вышел – свое добро взять, я псам тому дивлюсь. Видно за твою дурь Бог посылает! Теперь молчи, ни-шни!.. а не то смотри, ударишь челом своим добром!
Наш Илья был глуп да прост, так послушался, не стал умничать, да учить бывалого, как парня малого; замолчал и пошел себе тихо, посматривая на свою вороную кобылку, и действительно радуясь, как будто ему подарили ее.
6 приключение. Илья да Мартын дух перевели, позавтракали
Шли они долго, да опять пришли к концу города.
«Пойдем,» сказал Мартын Илье, «пойдем вон туда, к концу рощи; ты пустишь пока лошадь на траву да и сами мы закусим чем Бог послал s вишь у нас теперь есть кое-что, хоть некупленое, а есть можно. Ступай вон на энту лужайку, привяжи коня к кустарнику да отдохни; а мне дай-ко твои три пятака; я добегу, да принесу приправы к нашему завтраку: ведь вина-то вишь не дают на пробу, так не придется хлебнуть, если денег не дашь; будет того, что и закуску так припасли.
Пошел Илья к роще с своей вороной кобылкой; а дядя Мартын, увидавши за полверсты елку, что торчала над дверьми, откуда рысь взялась, пустился туда опрометью и минут чрез пять воротился к Илье с гостинцем, живой водицей, зеленым вином, что зовут горелкою.
«Вот Илья» говорит «теперь мы с тобой, как рыба с водой, попьем, поедим, побеседуем и что дальше делать посоветуем. Ну-ко, качай во здравие да не сведи на упокой, милый мой, а то ты больно мягкопек, уж если жена из тебя что хочет делает, то вино и подавно с ума свихнет!.. Ну-же, чего струсил? я это так, к слову сказал; пей, не робей, если налили, неси в ворота, где ус да борода!.. Вот так-то! теперь и я хлебну… Будь здоров!»
Так себе-потолковали, поели, попила наши товарищи; после принялись думу думать.
– Дядя Мартын, сказал Илья, неужто мне домой только придти с кобылой вороной?.. Ведь жена чай спросит, где телега и мешки с просом, с гречей и прочее… и душегрейка проклятая, чтобы пусто тому, кто ее и выдумал! Как же быть, дядя Мартын?
«Не ответа ты бойся перед женой. Илья милый мой, а думай как бы поправиться опять хозяйством: ведь телегу чай тебе нужно иметь, и деньги чай нужны, которые ты хотел за товар получить?»
– Как же, дядя Мартын, как же ненужны… Все бы нужно… и душегрейка проклятая…
«Ты опять свое несешь! Ну, скажи жене, коли боишься, что телегу-мол волки съели; а душегрейку я тебя научу какую про жену припасти!.. Однако мы, кажись, довольно посидели, пойдем-ка на работу; надо денег добыть да телегу купить; снаряжу я тебя всем и тогда ступай с Богом во свояси; да смотри, помни, что я тебе покажу и растолкую и уж в город, любезный, берегись ездить: на меня, сокол, не всегда нападешь, так опять пешь да гол домой побредешь!»
– Меня теперь и калачем не заманишь пода: только бы душегрейку-то, дядя Мартын!..
«Ладно, ладно, будет душегрейка: жена скажет спасибо; научу я тебя, как ее без портного и шить и кроить, ты хоть к каждому празднику после жене давай!»
Илья инда-ахнул от радости: пуще всего думает, что жена не станет ругать.
7 приключение. Лысый Мартын Илью удивил
Покуда они шлялись по рынку, да по городу возились с конем, да вот здесь-то на досуге талалакали, уже наступил и вечер.
«Теперь,» говорит Мартын, надо искать местечька теплого, да ночлега сытного, безобидного; что бы за него платы не давать, а было бы с чем завтра поутру встать! Пойдем же; есть у меня на примете один дворянин; барин не большой, да богат; не больно тароват, да не слишком умен, к иному и голую руку за пазуху всунешь, да нечего унест, а к этому можно и в рукавице залезть! Пойдем к нему. Смотриж, у меня не изволь врать да орать; хоть на все смотри волком, да только думай тихомолком; а не все, что в голове шебортит, с языка спускай!»
Встали, Богу помолились, отправились; взяли-отвязали кобылку и пошли путем дорогою, прочь от города. Шли-шли таки довольно, приустал Илья; что, дядя Мартын, не сесть ли нам на лошадь, буде еще дорога дальняя?..
«Не нужно, теперь близко: смотри, видишь деревня чернеется, а вот высокие хоромы, это самое жилье того барина!..»
Стали подходить ближе, вдруг захромал наш Мартын точно закованый.
– Что это с тобою? спросил Илья.
«Нишни, молчи, не ворчи: видишь, что я такой уродился, видишь у меня от рождения нога болит, а ты не перечь!»
Подивился Илья Макарычь на такую штуку Мартынову, да подумал: ну пусто с ним. Может быть, в самом деле так тут надобно!
Вошли они прямо на барский двор; а у барина веселье пир-горой!.. Родила ему жена сына, такого хорошенького, черноглазинького, черноволосинького, румянинького, горбоносинького, точно учитель француз, что прошлым летом у него детей учил; так барин и не нарадуется, что это за удача такая!..
Вошли на двор паши товарищи, оступила их челядь боярская, и спросить не успели, все так и вскрикнули: да это наш лысый хромой Мартын! кинулись доложить барину; барин тотчас велел его к себе позвать.
Лысый Мартын отвечает: «что-де пришел он втроем, с дядей Ильей да с конем, так пусть доложат барину: кому из них он прикажет в конюшню, а кому в хоромы идти: а то чтобы, по незнанию, не сделать вопреки его милости, не затесаться туда кошу не следует!»
Барин, услышав замысловатый ответ, выбежал сам, на крыльцо, кликнул Мартына.
«Что прикажете, батюшка, ваше благородие?»
– Чего ты, дурень, ко мне нейдешь?»
– Не смею, батюшка, извольте сами дат черед, кому идти вперед! здесь нас три скота, не считая дворни да вашей милости.»
Барин засмеялся. А кто же этот твой товарищ, и что же это у вас за конь такой?
«Это… это позвольте вашей милости тихонько вымолвить!»
– Ну, подойди ближе, говори, что это?
«Это конь волшебный, покойного Кащея бессмертного!.. конь этот был трехногой, да как неловко кузнецу за нечет подков платить, так ему, коню, четвертую ногу и приделали, а вон энтот мужичек, большой ворожея, знахарь и угадчик, злым людям не потатчик, и с добрых людей но алтыну берет за каждое слово, которое им в угоду соврет.»
– Неужто он и впрям колдун?
Колдун, не колдун, а как я вашей чести докладывал небольно прост: прикажите ему, ради потехи и уверения, глаза завязать, да посадить на кобылу волшебную, хоть задом наперед, так он ощупью найдет-разберет где голова у коня приставлена, и где хвост торчит.
Барин хохотал-хохотал, да велел молодцев повести к гостям, а кобылу ихнюю поставить в свою конюшню и задать ей овса.
Между тем барин вполовину поверил Мартыну, что Илья колдун действительной, и велел тихонько, когда сядут за стол ужинать, поставить на стол накрытый судок и посадить в него ворону живую в намерении узнать, отгадает ли ворожея Илья, что там запрятано.
Привели приезжих пешеходцев пред гостей барина. Хохочут над ними, подсмеиваются; лысый Мартын за пятерых и отвечает и спрашивает, а Илья, боясь проболтаться, сидит как сычь; разве нет-нет да поддакнет Мартыну лысому, а тот как лиса юлит.
8 приключение. Илья ворожеей сделался
Сидел-сидел так наш грешный Илья, да понаевшись досыта репы, редьки и прочего снадобья, как, простите на правдивом слове, как икнет на все комнаты!.. так от него гости и прыснули в разные стороны, один Мартын, как бес подвернулся тут, кинулся обнимать-целовать дядю Илью, приговаривать: «неужто в правду дядюшка? неужто можно, благодетель мой?..» да как бухнет в ноги барину «отец, окажи милость, не дай умереть калекою, а закажи лучше поминать вековечно тебя! Брось ему золотой, он хоть малой не скупой, да не без корысти!.. вишь он обещается какую штуку сварганить надо много грешным: вот ты отец и благодетель видишь и знаешь, что я хром от природы, что мне ни за сто полтин на за полсотни рублей прямо не пройдтить… а он говорит теперь: что вот-де только дунуть да плюнуть ему, так вишь я, при твоих глазах, так трепака и почну отдирать!.. Да без золотого вишь нельзя по его лукавому павождению… повели такое чудо совершить, дай ему золотой, тогда я по гроб слуга твой!..»
– Изволь, сказал барин; не постою, лишь бы так было!..»
И все гости завопили: «а ну, ну, пропляши трепака!»
Вынул барин золотой, дал Илье: а Илья стоит сердечный, хлопает глазами, что сычь: не знает что такое деется и чего от него хотят.
