Михаил Каришнев-Лубоцкий - Чудесное наследство. Книга 2
– Пойдем пешком или прокатимся на автобусе? – спросила она меня и, не дожидаясь ответа, вприпрыжку побежала к автобусной остановке.
А я, вцепившись обеими руками в матерчатое дно хозяйственной сумки и увертываясь от прыгающего рядом со мной, словно гигантская жаба, кошелька, мысленно стал сыпать проклятья в адрес злюков и моего хитрюги дядюшки.
Глава двадцать четвертая
К счастью, страшная болтанка вскоре прекратилась и я смог придти немного в себя. Отдышавшись, я решил не терять времени даром и принялся просверливать в сумке игрушечным перочинным ножичком небольшие отверстия. Когда четыре наблюдательных пункта были готовы, я окончательно успокоился, спрятал в карман нож и присел на пузатый кожаный кошелек, набитый хрустящими купюрами и звонкими монетами.
Однако долго прохлаждаться мне не пришлось. Минут через пять я услышал громкий голос водителя: «Следующая остановка конечная – „Городской рынок“!», и я снова ощутил толчки небольшого, балла в три – четыре, землетрясения.
Но любые муки рано или поздно, как известно, вознаграждаются по заслугам. Мне повезло, я увидел на рынке Грифонию! Сухопарая, высокая, как телевизионная вышка, супруга Мерзопакса даже в толпе снующих туда – сюда гнэльфов и гнэльфин выделялась очень заметно, и я сразу приметил ее, едва успев припасть глазами к одной из дырок в сумке.
Голова Грифонии гордо плыла над толпой и только изредка ныряла вниз, чтобы получше рассмотреть какой-нибудь товар, выложенный продавцами на прилавок. При этом выражение ее лица нисколько не менялось: делая покупку или уходя от очередного торговца с пустыми руками, на физиономии этой дамочки сияла одна и та же снисходительно-вежливая официальная улыбка.
«Могла бы и поласковее улыбку нацепить, – подумал я, вспомнив о том, что злюки всегда ходят с приклеенными на лица искусственными улыбками. – С такой, как эта, тебе вряд ли сбавят цену!»
Вдруг, в самый разгар моих размышлений, мне на голову свалился пучок зеленого лука. А следом за ним посыпались пучки петрушки, укропа и крупные головки чеснока.
– Извини, я тебя случайно не пришибла? – с некоторым опозданием спросила меня Кэтрин, залезая в сумку за кошельком с деньгами. – Я так увлеклась покупками, что совсем о тебе забыла!
– Это твоя ошибка, помнить нужно и о живых… – Я потер ладонью большую шишку на лбу и уже мягче добавил: – Хорошо, я тебя прощаю, Кэтрин. Но ты должна оказать мне услугу. Видишь вон ту телебашню возле торговца яблоками? Постарайся незаметно идти за ней и узнай, пожалуйста, где она живет.
– А не проще ли спросить у нее адрес?
– Проще. Но… В общем, делай, пожалуйста, как я прошу, а объяснения будут потом.
Я нырнул в груду зелени, пробрался сквозь заросли лука и петрушки к наблюдательному пункту и вновь стал следить за Грифонией. Кэтрин была покладистой девушкой, поэтому она без долгих размышлений послушно побрела следом за супругой Мерзопакса, лишь изредка останавливаясь у приглянувшихся ей лотков и быстренько прицениваясь к товару. Но покупок она уже не делала, а только приговаривала: – «Так… Спасибо… В следующий раз… Сейчас я спешу…»
Кэтрин сама не заметила, как расстояние между нею и Грифонией медленно стало сокращаться и в конце концов сократилось до такой степени, что неопытная преследовательница налетела на свою жертву.
– Простите… Кажется, я вас слегка задавила…
– Слава Богу, ты не грузовик, глупая девчонка! – рявкнула супруга Мерзопакса, сияя снисходительно-вежливой улыбкой. – Попробовала бы ты меня задавить, да я сама бы тебя задавила!
Удивленные перебранкой женщин (бранилась одна Грифония, но зато за двоих!), вокруг них стали собираться зеваки. Когда зрителей перевалило за сотню, супруга Мерзопакса все-таки опомнилась и прошипела на прощанье: – «Ну, попадись ты мне в лапы!»
И только хотела скрыться от любопытных глаз, как вдруг услышала в сумке Кэтрин оглушительное «Апчхи!».
– Знакомый голосок… Похож на пуппитролльский… – прошептала Грифония, и ее пунцовое от гнева и злости лицо стало бледным, словно кочан капусты, который она держала в руках.
«Все!.. Пропал!..» – подумал я с ужасом и снова оглушительно чихнул.
А когда посмотрел в свое наблюдательное окошко, то с удивлением увидел улепетывающую с рынка Грифонию. Бедняга так испугалась моего чиханья, что даже забыла расплатиться с продавцом за купленную капусту!
Глава двадцать пятая
– Ах ты, глупый мальчишка! Не мог сдержаться и не чихнуть! Ищи теперь этих прохвостов злюков: наверняка они удерут из Мерхендорфа, когда узнают, что сюда приехали суровые мстители!
Кракофакс бегал по комнате из угла в угол и все никак не мог успокоиться, так на него подействовал мой рассказ о происшествии на городском рынке.
Я пытался оправдаться, даже предложил дядюшке провести эксперимент – самому залезть в сумку, набитую чесноком, перцем, корицей и луком, и просидеть в ней хотя бы минуту не чихая, – но Кракофакс и слушать не хотел мои доводы.
– Сидел я в сумках, меня этим не удивишь! – огрызнулся он только в ответ и горделиво вскинул вверх остренький подбородок. – Ты слышал, чтобы я там чихал? Не слышал!
– Зато ты пел песни…
– В сумке?! Да?! В сумке?!
Дядюшка снова вышел победителем в споре: песни он пел уже не в сумке…
Усталые и охрипшие мы вскоре побрели в столовую ужинать. Там все уже были в сборе, ждали только нас двоих. Кэтрин быстро подала еду и собралась, было, сама присесть на стул, как вдруг услышала звяканье колокольчика, висевшего над парадной дверью, и побежала впускать незванного гостя.
А через секунду из холла раздался громкий вопль перепуганной Кэтрин: – «Боже мой! Это ты, Рихард?!» И вслед за этим мы все услышали какой-то странный звук: как будто кто-то уронил на пол мешок с мукой или сахаром.
– Бедная девочка, она упала в обморок! – первой догадалась о случившемся старая баронесса. – А я-то хотела сделать ей приятный сюрприз!
– Терпеть не могу это слово! – выкрикнул фальцетом мой дядюшка и кинулся в холл вслед за помчавшимися туда гнэльфами.
Я тоже соскочил с груды диванных подушек и бросился спасать Кэтрин. Но когда я влетел в холл, то понял, что помощь уже ничья не требуется: юная гнэльфина лежала не на полу, а на мускулистых загорелых руках красавца-гнэльфа.
– Добрый вечер, – поздоровался с нами незнакомец и бережно поставил на ноги пришедшую в себя девушку, – извините. Что заявился без предупреждения…
Он вытащил из-под мышки красивый букет и вручил его Кэтрин.
– Я хотел позвонить, но ваш телефон…
– У нас его нет, – успокоила незнакомца фрау Луиза. – Раньше был, но Ганс-Бочонок от безделья и любопытства год назад разобрал его на части.
Старая баронесса вдруг замолчала и после небольшой паузы представила нам вечернего гостя:
– Прошу знакомиться: Рихард!
– Рихард… – как эхо повторила вслед за ней имя красавца-гнэльфа Кэтрин и чуть было во второй раз не упала в обморок.
Но в этот момент атласный сиреневого цвета галстук-бабочка Рихарда вдруг встрепенулся и, сорвавшись с белой накрахмаленной сорочки, перелетел сначала на букет, который сжимала в руках счастливая Кэтрин, а затем принялся порхать по холлу, время от времени присаживаясь на цветы и нарядные шторы.
– Кажется, я перестаралась… – прошептала удивленная баронесса, наблюдая за резвым мотыльком и своими домочадцами, которые бросились его дружно ловить. – Я хотела оживить только один манекен…
Наконец господину Дитриху удалось сцапать маленького летуна и он вернул его смущенному хозяину.
– Откуда у вас этот галстук, Рихард? – спросила молодого гнэльфа фрау Луиза. – По-моему, когда вы стояли в витрине, на вашей шее красовался совсем другой?
– Вы совершенно правы, госпожа баронесса, раньше у меня был красного цвета галстук. Но он мне так надоел! Вот я и купил сегодня новый.
– У кого? – поинтересовалась Кэтрин, нежно прикалывая булавкой сиреневого мотылька к сорочке Рихарда.
– У одной портнихи. Ее зовут фрау Регина, ее мне порекомендовали знакомые манекены из магазина «Геркулес и компания».
– Знаю, знаю такую портниху! – улыбнулась баронесса. – С помощью иглы и ниток Регина может творить настоящие чудеса! В прошлом году сшила мне легкую пелеринку, и та через неделю улетела в дальние страны!
– Вашу пелеринку просто сорвало с веревки и унесло куда-то ветром, – поправила фрау Луизу Кэтрин. – Я хотела ее поискать, да вы не разрешили.
Однако баронесса продолжала стоять на своем.
– Нет, нет, – сказала она, – пелеринка улетела на юг! Ей, видите ли, захотелось полежать на теплом пляже у моря!
Паулина, которая все это время стояла молча, вдруг рассмеялась:
– Я на ее месте тоже бы так поступила! С тобой, бабушка, ты только не обижайся, не скоро на пляж выберешься!
Господин Дитрих смущенно хмыкнул и попросил всех нас вернуться в столовую.
