Ренсом Риггз - Истории странных (неофициальный перевод, с иллюстрациями)
Ребенком, Чжэн боготворил своего отца. Дело было во времена правления в древнем Китае Хубилай-хана, задолго до того, как Европа стала господствовать на всех морях, и отец Чжэна, Лю Чжи, был знаменитым морским путешественником. Люди говорили, что в его крови течет морская вода. К тому времени, как ему стукнуло сорок, он достиг больше, чем любой другой мореплаватель до него: он нанес на карту все восточное побережье Африки, установил контакт с неизвестными племенами в сердце Новой Гвинеи и Борнео, открыл и объявил собственностью империи обширные новые территории. Во время своих путешествий он дрался с пиратами и разбойниками, подавлял мятеж и дважды выживал в кораблекрушении. Его огромная статуя из железа стояла в порту Тяньцзиня, с тоской глядя на море. Эта статуя была всем, что осталось у Чжэна от отца, поскольку тот пропал, когда Чжэну было всего десять.
Свою последнюю экспедицию Лю Чжи снарядил на поиски острова Кокоболо, о котором давно ходили легенды, и где, как рассказывали, рубины росли на деревьях, а жидкое золото разливалось широкими озерами. Перед отплытием он сказал Чжэну: «Если я никогда не вернусь, пообещай, что однажды отправишься искать меня. Не позволяй траве вырасти под твоими ногами».
Чжэн честно пообещал, про себя думая, что даже неистовый океан не сможет одолеть такого человека, как его отец. Но Лю Чжи никогда больше не вернулся домой. Когда целый год о нем не было никаких известий, император справил по нему пышные похороны. Чжэн был безутешен и несколько дней проплакал у ног статуи своего отца. Однако, становясь старше, Чжэн стал узнавать о Лю Чжи кое-какие вещи, которые он был слишком мал, чтобы понимать, когда этот человек был жив, и его мнение об отце постепенно изменилось. Лю Чжи был странным человеком, а под конец жизни он стал только страннее. Ходили слухи, что он сошел с ума.
— Бывало, он каждый день часами плавал в море, даже зимой, — говорил старший брат Чжэна. — Он почти не выносил находиться на суше.
— Он считал, что умеет разговаривать с китами, — смеясь, говорил дядя Чжэна, Ай. — Однажды я даже слышал, как он пытается говорить на их языке!
— Он хотел, чтобы мы отправились жить на остров посреди неизвестности, — сказала мать Чжэна. — Я сказала ему: «Нас приглашают на званые обеды во дворец! Мы развлекаем герцогов и виконтов! С чего нам бросать эту жизнь, ради того, чтобы жить как дикари на куче песка?» Он со мной после этого почти не разговаривал.
Лю Чжи многое свершил в молодости, говорили люди, но потом он начал гоняться за фантазиями. Он отправился в плавание, чтобы найти землю говорящих собак. Он рассказывал о месте у самых северных границ Римской Империи, где жили меняющие обличие женщины, которые могли останавливать время{18}. Его стали избегать в приличном обществе, и в итоге знать перестала финансировать его экспедиции, так что он начал финансировать их сам. Когда он растратил все свое личное состояние, оставив жену и детей на грани банкротства, он загорелся мечтой найти Кокоболо, чтобы заполучить его богатства.
Чжэн видел, как эксцентричность его отца привела к его разорению, и, по мере того как он вступал в зрелость, старался не повторять ошибок Лю Чжи. В крови Чжэна тоже текла морская вода, и как и его отец он стал мореплавателем, но иного рода. Он не возглавлял исследовательских экспедиций, не был путешественником-первопроходцем и не объявлял собственностью империи новые земли. Он был абсолютно практичным человеком, купцом, и он владел флотилией торговых кораблей. Он не рисковал. Он избегал маршрутов, которые облюбовали пираты, и никогда не уходил далеко от знакомых вод. И он был очень успешным.
Его жизнь на суше была такой же устоявшейся. Он присутствовал на званых обедах во дворце и завел дружбу со всеми правильными людьми. Он ни разу не произнес ни одного шокирующего слова и не придерживался спорной точки зрения. Он был вознагражден социальным положением и выгодной женитьбой на избалованной внучатой племяннице императора, что поставило его почти на одну ступень с высшим сословием.
Чтобы защитить все, чего он достиг, он старался дистанцироваться от своего отца. Он никогда не упоминал имени Лю Чжи. Он сменил фамилию и делал вид, что они вообще не являются родственниками. Но чем старше становился Чжэн, тем труднее было отринуть память об отце. Старшие родственники часто высказывали замечания о том, как сильно Чжэн манерой поведения похож на Лю Чжи.
— То, как ты ходишь, как ведешь себя, — говорила его тетя Си Пэн. — Даже слова, которые ты выбираешь — словно он сам стоит передо мной!
И Чжэн попытался измениться. Он копировал подпрыгивающую походку своего старшего брата, Дэна, которого никто никогда даже не пытался сравнивать с их отцом. Прежде чем заговорить, он делал паузу, чтобы мысленно перебрать слова и выбрать другое с таким же значением. Однако он не мог изменить свое лицо, и каждый раз, когда он проходил мимо порта, гигантская статуя его отца напоминала ему, как сильно они похожи друг на друга. Так что однажды ночью он пробрался в порт с веревкой и лебедкой и, приложив немало усилий, снес ее.
На его тридцатилетие начались эти сны. По ночам его стали мучить кошмарные видения старика, изголодавшего и морщинистого, с белой бородой, свисающей до колен, уже совершенно не похожего на Чжэна, который отчаянно махал ему с пустынного берега какого-то выжженного солнцем острова. В предрассветные часы Чжэн просыпался от страха, с каплями пота на лбу, терзаемый чувством вины. Он дал своему отцу обещание, которое даже ни разу не попытался исполнить.
Приди и найди меня.
Его травник готовил ему сильнодействующее снадобье, которое он принимал каждый вечер, прежде чем идти спать, и оно помогало ему крепко уснуть и не видеть снов до самого утра.
Лишившись доступа в его сны, отец Чжэна нашел другие способы преследовать его.
Однажды Чжэн обнаружил, что задержался у причалов, охваченный загадочным порывом прыгнуть в океан и поплавать — и это посреди зимы. Он с трудом подавил это желание и несколько недель не позволял себе даже взглянуть на море.
Некоторое время спустя он возглавлял плавание в Шанхай, во время которого, находясь в трюме, он услышал песню кита. Он приложил ухо к корпусу корабля и прислушался. На какое-то мгновение ему показалось, что он понимает, о чем кит, долгими неземными гласными звуками, говорит.
Ко... ко... бо... ло!
Он заткнул уши ватой, убежал наверх и отказывался снова спускаться в трюм. Он начал беспокоиться, что теряет рассудок, точно так же, как и его отец.
Дома на суше ему приснился новый сон, который не смог сдержать даже глоток снадобья. В этом сне Чжэн пробирался сквозь заросли тропической растительности, а в это время рубины, словно дождь, тихо сыпались с деревьев. Душный воздух будто произносил его имя: «Чжэн, Чжэн», — и хотя он чувствовал повсюду присутствие своего отца, он никого не видел. Выбившись из сил, он прилег на траву, которая внезапно начала расти вокруг него, дерн поднялся от земли, оборачивая его в удушающие объятия.
Он резко проснулся, чувствуя, что его ноги жутко чешутся. Откинув одеяло, он страшно перепугался, увидев, что они покрыты травой. Он попытался стряхнуть ее, но каждая травинка была прикреплена к его ногам. Они росли из его ступней.
Испугавшись, что его жена заметит это, Чжэн выскочил из постели, побежал в ванную и побрился.
«Что за дела со мной творятся?» — подумал он. Ответ был ясен: он теряет рассудок, в точности как и его отец.
На следующее утро он проснулся и обнаружил, что не только его ступни покрыты травой, но еще и длинные нити водорослей выросли из его подмышек. Он помчался в ванную, вырвал водоросли (это было очень болезненно) и побрил ноги во второй раз.
На следующий день он проснулся с привычной уже порослью, но также еще и с новой деталью: его простыни были полны песка. Ночью он сочился из его пор.
Он отправился в ванную, вырвал водоросли и побрил ноги, по-прежнему убежденный в том, что это всего лишь безумие. Но когда он вернулся, песок все еще был на его постели, а также на его жене и в ее волосах. Она уже проснулась и была очень недовольна, пытаясь вытряхнуть его.
Если она могла его видеть, понял Чжэн, то он точно настоящий. Песок, трава. Все это. Что означало, что он все-таки не был сумасшедшим. Что-то происходило с ним.
Чжэн пошел к своему травнику, и тот дал ему отвратительно пахнущую мазь, чтобы он нанес ее на все тело. Когда это не помогло, он отправился к хирургу, который сказал ему, что с этим ничего невозможно сделать, кроме как ампутировать его ступни и залепить поры клеем. Это явно было неприемлемо, так что он отправился к монаху, и они вдвоем стали молиться, но Чжэн заснул во время молитвы, а когда проснулся, то увидел, что песок, сочащийся из него, засыпал всю келью монаха, и рассерженный монах прогнал его.
