Туве Янссон - Опасное лето
— Да, да, да, — подтвердил Муми-папа. — Я пропущу эти слова. — Шагнув к Мюмле, спрятавшейся за зеркальным шкафом, он произнес:
О ты, неверная Мюмла, дрожи и слушай,
как страшный лев в ярости сотрясает
свою клетку и рычит от голода на луну!
Наступило долгое молчание.
… от голода на луну! — чуть громче повторил папа.
Но ничего не произошло. Обернувшись налево, Муми-папа спросил:
— Почему не рычит лев?
— Не стану рычать, пока Хомса не подвесит луну, — заявила Эмма.
Хомса высунулся из-за кулис.
— Миса обещала сделать луну и не сделала, — оправдывался он.
— Ладно, ладно, — поспешно сказал Муми-папа. — Пусть Миса лучше явится на сцену, я все равно вышел из образа.
Миса важно выплыла на сцену в красном бархатном платье. Она стояла несколько мгновений безмолвно, закрыв лапой глаза и упиваясь тем, что она примадонна. Это было бесподобно!
— «О, какая радость!» — подсказала Муми-мама, подумав, что Миса забыла свою роль.
— Я держу паузу! — тихонько огрызнулась Миса. Она приблизилась к рампе и простерла лапы к публике.
Что-то щелкнуло. Это Хомса запустил вентилятор в осветительской.
— Что это, пылесос? — спросил ежик.
— Помолчи! — заворчала ежиха.
Миса начала декламировать трагическим голосом:
О, радость созерцать,
как голова твоя
раскалывается на куски!..
Она оступилась, запуталась в бархатном платье и прямо со сцены упала в лодку, где сидели ежи.
Зрители закричали «ура!» и снова водрузили Мису на сцену.
— Только не волнуйся, фрекен, — напутствовал ее пожилой бобер. — Давай сразу откусывай ей голову!
— Кому? — в недоумении спросила Миса.
— Тетке вашей внучки, разумеется, — пояснил бобер.
— Они ничего не поняли, — зашептал Муми-папа жене. — Скорее выходи на сцену, будь добра!
Мама быстренько подобрала юбки и, вынырнув на сцену с доброй и смущенной улыбкой, весело сказала:
О судьба, укрой свое чело черным, как ночь,
посланием, которое я несу!
Твой сын обманом проложил себе путь
и отравил свою душу ложью!
О, роковая ночь!
О, роковая ночь!
О, роковая ночь! —
бубнила, словно молитву, Эмма.
Муми-папа тревожно смотрел на маму.
— «Введите льва», — прошептала она, желая ему помочь.
— Введите льва, — повторил папа. — Введите льва, — неуверенно повторил он еще раз. А под конец закричал: — Давайте сюда льва!
За сценой послышался громкий топот. Затем выскочил лев, сделанный из старого покрывала. Передние лапы льва изображал один бобер, а задние — другой. Публика визжала от восторга.
Лев заколебался, потом подошел к рампе и поклонился и при этом разошелся на две части.
Публика похлопала в ладоши и стала разъезжаться по домам.
— Еще не конец! — кричал Муми-папа.
— Дорогой, они снова придут завтра утром, — сказала мама. — Эмма считает, что премьера не будет иметь успеха, если генеральная репетиция не кончится маленьким провалом.
— Ах, вот оно что! — сказал, успокоившись, папа. — Во всяком случае они часто смеялись, — радостно добавил он.
Миса отошла немного в сторону, чтобы успокоиться. Ее сердце страшно колотилось.
— Они аплодировали мне, — прошептала она про себя. — О, как я счастлива! Я буду всегда, всегда вот так счастлива!
Глава одиннадцатая
О том, как обманывают тюремного надзирателя
На следующее утро были разосланы театральные афиши. Птицы летали над заливом и сбрасывали театральные плакатики. Красочные афиши (их нарисовали Хомса и Мюмла) кружились над лесом, над берегом, над лугами, над водой, над крышами домов и садами.
Одна афиша, покружив над тюрьмой, упала к ногам Хемуля. Он сидел и дремал на солнышке, натянув полицейскую фуражку на лоб. Хемуль тотчас заподозрил, что это было тайное послание узникам, и цепко схватил листок.
Как раз сейчас у него под замком сидело не меньше трех узников, а больше у него никогда не бывало с тех пор, как он стал надзирателем тюрьмы. Уже около двух лет ему не доводилось никого стеречь, и понятно, почему он так боялся за своих подопечных.
Итак, Хемуль водрузил на нос очки и вслух прочел афишу.
— «Премьера! — читал он. —
НЕВЕСТЫ ЛЬВА,
или
РОДСТВЕННЫЕ УЗЫ
Одноактная драма Муми-папы
Действующие лица:
МУМИ-МАМА,
МУМИ-ПАПА,
МЮМЛА,
МИСА И ХОМСА
Хор: ЭММА
Входная плата — любая еда.
Начало: сегодня вечером, когда зайдет солнце, если не будет дождя и ветра.
Окончание — в тот час, когда детям пора спать.
Представление состоится посреди залива Гранвикен. Лодки можно брать напрокат у хемулей.
Дирекция театра».
— Театр? — задумчиво произнес Хемуль и снял очки. В его очерствевшем сердце затеплилась слабая искорка воспоминаний детства. Верно, тетя однажды водила его в театр. Они смотрели пьесу о какой-то спящей красавице принцессе, которая заснула под кустом роз. Было необычайно красиво, и Хемулю очень понравилось. Внезапно он понял, что ему снова захотелось в театр.
Но кто будет сторожить узников?
Он не помнил, чтобы хоть один хемуль когда-нибудь бездельничал. Бедный надзиратель ломал себе голову — что делать? Он уткнулся носом в прутья железной клетки, стоявшей в тени, и сказал:
— Мне бы так хотелось пойти в театр сегодня вечером.
— В театр? — переспросил Муми-тролль и навострил уши.
— Да, на спектакль «Невесты льва», — заявил Хемуль и сунул афишу в клетку. — Не знаю, кого мне оставить сторожить вас.
Муми-тролль и фрекен Снорк посмотрели на театральную афишу, а потом друг на друга.
— Наверняка что-нибудь о принцессах, — сказал Хемуль печальным голосом. — Сколько лет прошло с тех пор, как я видел маленькую принцессу!
— Тебе надо обязательно пойти и посмотреть на нее, — сказала фрекен Снорк. — Разве у тебя нет на примете какого-нибудь доброго родственника, который тем временем посторожил бы нас?
— Конечно, у меня есть двоюродная сестра, — ответил Хемуль. — Но она слишком добрая и может вас выпустить.
— А когда нас казнят? — внезапно спросила Филифьонка.
— Вот еще, никто не собирается вас казнить, — смущенно ответил Хемуль. — Вы будете сидеть в кутузке, пока не сознаетесь в том, что натворили… А потом вы должны будете сделать новые таблички и пять тысяч раз написать «запрещается».
— Но ведь мы не виноваты… — начала было Филифьонка.
— Да-да-да! Опять за старое, — прервал ее Хемуль. — Я уже это слышал, так все говорят.
— Послушай-ка, — сказал Муми-тролль. — Ты будешь раскаиваться всю свою жизнь, если не пойдешь в театр. Конечно, там есть принцессы. Невесты льва.
Хемуль пожал плечами и вздохнул.
— Ну не упрямься, — уговаривала его фрекен Снорк. — Веди сюда свою двоюродную сестру, мы хоть на нее посмотрим. Все-таки добрый сторож лучше, чем никакой.
— Да, уж это верно, — угрюмо согласился Хемуль. Он поднялся и засеменил куда-то.
— Вы только подумайте! — воскликнул Муми-тролль.
— Вы помните, что нам приснилось в ночь летнего солнцестояния? О львах! Об огромном льве, которого укусила за ногу малышка Мю! И вот что они там придумали у нас дома!
— А мне приснилось, что у меня будет много-премного новых родственников, — сказала Филифьонка. — Вот был бы кошмар! Это теперь-то, когда я только разделалась со старыми!
Тут вернулся Хемуль.
Он привел с собой маленькую тщедушненькую хемулиху. Она казалась очень испуганной.
— Ну как, сможешь посторожить их за меня? — спросил Хемуль.
— А они не кусаются? — прошептала крохотная Хемулиха, которая резко выделялась среди хемулей.
Хемуль фыркнул и протянул ей ключ от клетки.
— Конечно, — пошутил он. — Они перегрызут тебя пополам, кникс-кнакс, если ты выпустишь их. А я пошел переодеваться перед премьерой. Привет всей компании!
Как только он скрылся из виду, Хемулиха, бросая испуганные взгляды на клетку, принялась вязать.
— Что ты вяжешь? — приветливо спросила фрекен Снорк.
Хемулиха вздрогнула.
— Не знаю, — прошептала она испуганно. — Когда я вяжу, мне всегда спокойнее.
— Может быть, ты свяжешь мне носочки? Цвет шерсти очень для этого подходящий, — сказала фрекен Снорк.
Маленькая Хемулиха в раздумье уставилась на вязанье.
— Разве ни у кого из твоих знакомых не мерзнут ноги зимой? — спросила Филифьонка.
— У моей подруги мерзнут, — призналась Хемулиха.
— И у моей одной знакомой тоже вечно мерзнут ноги, — поддержала разговор Филифьонка. — У жены моего дядюшки, который служит в театре. Говорят, что там жуткие сквозняки. Что за пытка служить в театре!
