Добровольский Н - Сказки Смоленского края
Катигорошинка вступил в бой с мужественным человеком и сразу убил его своей тросточкой. Убил, под дерево положил и пошел дорожкой в Шкурупеев дворец. Подходит к дворцу.
У окна сидит, скучает красна девица. Как увидела человека, удивилась и очень обрадовалась.
Катигорошинка шапку снял, письмо от матери на голову положил и стал на колени перед окном.
Сестра взяла письмо, несколько раз перечитала его. Она сомневалась, что Катигорошинка ее брат, и тогда только поверила, когда в дом вошел: заметила, что на маменьку похож.
— Пожалей ты себя, Катигорошинка, уйди поскорей отсюда, пока жив, братья твои тут давно свою жизнь кончили.
— Нет, не за этим я сюда пришел, сестрица, и, пожалуйста, не сомневайся, я со змеем Щкурупеем справлюсь.
Заслушала сестра полет змея Шкурупея, спрятала своего братца, как могла. Влетает во дворец змей, превратился в красивого, стройного молодца.
— Кто-то есть у нас из русских! — сказал змей.
— Это ты по Руси летал, русского духу набрался!
Катигорошинка не утерпел, кричит змею:
— Это я, Катигорошинка, пришел к тебе в гости, змей Шкурупей!
— А, это ты, Катигорошинка! Ну, выходи, побратаемся!
Катигорошинка вошел в комнату к змею с тросточкой.
— Подай нам обедать! — говорит Шкурупей.
Все кушанья были приготовлены, как надо быть, только напоследок Шкурупей попросил себе оловянных, медных и чугунных орехов. Так кусал их, что они у него на зубах скрипели. Кусает, а сам искоса поглядывает на Катигорошинку, испугался ли он?
— Видишь ты, как я грызу орехи?
— Вижу! Грызи себе на здоровье! Пойдем в поле на поединок! — предлагает Катигорошинка змею Шкурупею.
Пришли в поле.
— Дуй себе поле!
— Для меня и это хорошо.
Змей Шкурупей стал дуть. Под ним скоро сделалась вся земля медная. Начали бой на этом медном поле.
Катигорошинка дерется тростью, а Шкурупей — руками и ногами.
Первым утомился змей, на три дня просит отдыху.
Катигорошинка дает ему отдыху только на три часа, но с таким условием, чтобы Шкурупей указал, куда он подевал его братьев. Шкурупей соглашается. Ведет его Катигорошинка, держит за горло, чтобы не ушел. Идут в сад.
Около огромной дубовой колоды увидал Катигорошинка своих братьев мертвыми. Волосы их втиснуты в расщеп дубовой колоды. Так томились они долго, пока, бедняжки, жизнь свою прикончили.
— Оживи братьев, а не то тут тебе и смерть.
— Позволь мне, Катигорошинка, из дому принести две бутылки.
Катигорошинка разрешил, идет за Шкурупеем и за горло держит.
Достал змей две бутылочки, из одной пить хочет, уж ко рту поднес.
— Дай мне вперед попробовать! — говорит Катигорошинка.
Напился волшебной воды Катигорошинка и почувствовал сразу в себе прибавление силы. За хитрость змеиную хотел было Шкурупея убить тут же на месте, да раздумал: надо братьев спасти. Подошли к их трупам опять, брызнул на них змей мертвой водой, они окрепли, только дыхания у них нет. Брызнул змей на мертвецов из другой бутылки: братья сразу ожили. Увидели змея Шкурупея и решили, что это он их от смерти избавил, стали перед ним на колени и благодарят. Обидно стало Катигорошинке, что его братья змею кланяются, ударил он змея своей тросточкой, у него и дух вон.
Повеселились сестра и братья и пустились в путь-дорогу.
Отошли немного и остановились отдохнуть на зеленой долине, около озера, под тем самым дубом, где стоял мужественный человек. Наступила ночь.
— Я не могу идти дальше! — говорит Катигорошинка.— Меня сон одолевает. Я засну здесь под тенистым дубом. Сплю я не по-вашему — крепко. Когда придет время трогаться в дорогу, выбейте из моих рук тросточку, я сейчас же проснусь!
Только проговорил он это и сейчас же заснул богатырским сном. Братья плохо спали, завидуют ему, стали между собой совет держать, каким способом Катигорошинку уничтожить, чтобы сказать матери, что не он, а они сестру у змея отбили.
— Не может быть, чтобы он нам брат был! — говорят.— Маменька наша уже в таком возрасте, что даже невозможно подумать, чтобы у нее дети родились. Убьем же его. Одним махом только его, пожалуй, не убьешь — проснется и нам несдобровать тогда. Вот что. Сделаем волосяной канат, свяжем его по рукам и ногам, привяжем к дубу, он и помрет голодной смертью.
Окружили братья Катигорошинку волосяным канатом, привязали к дубу, а сестре велели молчать и все, что они будут говорить матери, подтвердить.
Вернулись братья с сестрой к купчихе и заявили, что со змеем справились и сестру освободили.
Мать о Катигорошинке расспрашивает, а они будто ничего не знают и не ведают о нем.
Проснулся Катигорошинка и говорит сам себе:
— Ах, как я спал долго! — огляделся и видит: он к дубу привязан. Ворохнулся — дуб задрожал. Выпрямился, встал и дуб вырвал с кореньями из земли и так пошел к матери. Идет и за собой дерево тащит.
Мать увидела Катигорошинку, очень обрадовалась, а братья перепугались и давай прятаться.
— Выходите, развяжите меня и просите прощения у матушки! Не выйдете — плохо вам будет.
Вышли братья, развязали Катигорошинку.
— Прости нас, маменька, прости и ты, братец!
Мать сразу простила, а Катигорошинка подумал, подумал и говорит:
— Ладно, прощаю вам первую вину. После этого братья стали жить дружно.
Я у них бывал, мед, пиво пивал, по усам текло, а в рот не попало!
ТРИ «ЧЕРТА»
Жил в одной деревне бедный-пребедный мужичок Василий. А жена у него была Татьяна, молодая да такая красивая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Вот попу и приглянулась Татьяна. Стал он присматривать, когда она за водой на реку ходит. Как пойдет Татьяна за водой, а поп за нею, начинает уговаривать: «Что ты, говорит, с Василием живешь? Уходи от него, приходи ко мне жить в работницы. Я буду хорошо кормить!..» Она отказывается. А поп все не отступает.
А тут дьякон тоже позарился на красавицу. Как увидит Татьяну, начинает уговаривать.
И дьячок туда же. Стал и он за Татьяной ухаживать. А она не поддается: любила Татьяна своего мужа Василия. И вот рассказала она как-то мужу, что от поповского причта отбою нет.
Поговорили они, и что придумали — неизвестно. На другой день пошла Татьяна за водой на реку, а поп бежит:
— Ну как, свет, придешь ко мне? Барыней будешь...
— Нет,— говорит Татьяна,— не приду. Поп не отстает.
— Я, свет, денег тебе дам. Только ты не отказывай!— и сует ей пятьдесят рублей.
— Не надо. Приходи завтра так!
В этот же день встречает Татьяну дьякон и начинает заговаривать:
— Вот, Татьяна, муж у тебя бедный, нет с ним радости житейской.
Татьяна и говорит ему:
— Приходи завтра. Муж мой в город уедет.
Вечером встречает Татьяну дьячок и говорит:
— Ты бы, Татьяна, вечерком к реке пришла. Поговорили бы с тобой насчет житья-бытья.
Татьяна отвечает:
— Нет, лучше ты завтра приходи ко мне. Мой муж в город уедет...
Дьячок, конечно, от радости земли под собой не чует...
Назавтра Василий в город уехал на ночь, потому что город от деревни был далеко. Настал вечер. Стемнело, пришел поп к Татьяне, принес ей подарок— хороший платок...
Только поп разделся, еще кто-то стучится. Забегал поп по избе, шепчет:
— Куда мне спрятаться? Куда мне спрятаться?
— Лезь быстрее в бочку в сенях,— говорит ему Татьяна.
Залез поп в бочку, а бочка была из-под дегтя. Измазался он, на черта стал похож, а молчит.
Открыла Татьяна дверь, а там — дьякон. Тоже с подарком — сарафан новый принес.
Только он отдал подарок, а в дверь: стук-стук!
— Куда деваться? — испугался дьякон.
— Лезь в бочку в сенях.
Дьякон залез, сел верхом на попа.
Отворила Татьяна дверь, а там — дьячок.
Только ввалился он в хату, а на улице кричит Василий:
— Эй, баба, отпирай!
А дьячок большой трус был, забегал по хате.
— Куда деваться?
— Лезь в бочку в сенях,— шепчет ему Татьяна.
Залез дьячок в бочку в сенях, а в ней уже поп и дьякон сидят.
Вошел Василий в хату, начал трубу чистить. Разболтал водой ведро сажи и вылил в бочку на дьячка с дьяконом и попом. Забил бочку досками и повез к реке. На всякий случай взял с собой хорошую дубину. А дело летом было — ночи короткие, стало рассветать.
Подъезжает Василий к реке, а мимо барин едет:
— Что ты, мужичок, везешь? — спрашивает.
— Везу, барин, чертей в бочке... хочу утопить.
— Правда? — спрашивает барин.
— Правда.
— Покажи-ка мне хоть одного черта! — попросил барин.— А то я их живых не видел.
— Хорошо,— сказал Василий.— Только заплати мне сто рублей, за «так» я не буду показывать.
Ну, барин, конечно, вытащил сто рублей, отдал Василию. Открыл бочку Василий и командует:
