Любовь Талимонова - Сказки (сборник)
– Красивые ландшафты: невысокие горы, зеленые холмы, теплые лужайки с цветами и ручейки. Вообще, духи земли живут только в чистых, красивых местах. А там, где грязно и пейзаж не слишком хорош, их даже искать нечего.
– В Беоргии красиво, вон какой пейзаж виден из вашего храма. Ула, что за пирамида стоит у реки?
– Беоргийцы строили пирамиды солнца и белые пирамиды духа. Эта была построена в честь высокого светлого духа. Жители Беоргии считали, что мира и процветания можно добиться только тогда, когда у человека чистая душа, светлые мысли и высокий дух. Поэтому и возводились белые пирамиды духа, они одним своим видом призывали к добру и свету.
– Белые пирамиды действительно прекрасны в лучах солнца на фоне голубого неба. Видя такую красоту, ни у кого не возникают дурные мысли.
И еще я хотел спросить вас, Ула, о символе духа земли. В каждом храме мы с Луили видели разные камни, которые были символами храмов. А какой является вашим символом?
– Руар, все простые камни в поле и на берегу моря, скалы в горах – это символы духа земли. Ты можешь взять любой камень на берегу моря, и он будет моим камнем.
– Мы с Луили обязательно сходим к морю и найдем там камешки с дырочками, на счастье.
– Это будет хорошая память о духе земли.
– Мне уже пора идти, а то Луили будет ждать.
– Мне тоже надо уходить. Я пообещала зайти сегодня в гости к сфинксу Эо.
– И вы опять пойдете сквозь стену?
– Конечно, и не через одну. Какой смешной. Пока-а.
– Пока, Ула! Исчезла…
– Здесь есть кто-нибудь?
– Да.
– Живой барельеф?
– Да.* * *– Вы расскажете мне новую историю об этом храме?
– Конечно.
– Меня зовут Луили.
– А я – Мена. Ты пришла в храм Памяти, и, стало быть, я – символ памяти и воспоминаний.
– Наверное, беоргийцы знали о памяти что-то необычное.
– То, что они знали о памяти, было для них вполне естественным. Хотя в современном мире эти знания кажутся фантастическими сказками.
Но начну рассказ по порядку. Для беоргийцев память была материальной. Они говорили, что где – то в бескрайнем небе, среди звезд есть мир памяти, который похож на туманный океан. У него нет четких, постоянных очертаний, он изменяется каждую минуту, принимая то или иное изображение. В мире памяти запечатлен каждый образ человека, жившего или живущего на земле.
Океан памяти вздрагивает, над ним поднимается большая волна, и вот над его простором возникает загадочный образ забытой сказки. Чуть грустное женское лицо вдруг улыбается, она протягивает руки, как будто хочет что-то сказать, и исчезает, растворяясь в бесконечности вселенной, как золотое облако тает в морской дымке на рассвете. Это и была память.
– Мена, мне кажется, сейчас ты рассказала о себе. Ведь твой портрет на стене появился будто из ниоткуда и в любую минуту может исчезнуть.
– Возможно.
– Мена, а почему рядом с тобой изображены крылья?
– Ты, наверное, слышала такое выражение, Луили: крылатая память.
– Кажется, да.
– Память действительно имеет крылья. Когда человек о чем-то думает, что-то вспоминает, то его мысли, его душа улетают далеко-далеко. У чувств тоже появляются крылья, и они уходят в небо. Человек остается на земле и одновременно улетает, как на крыльях, к океану памяти. Если воспоминания радостные и добрые, то волны – образы окрашиваются в яркие цвета и поднимаются высоко над поверхностью океана. Но когда воспоминания грустные, то вода в океане памяти мутнеет, густеет, и волны совершенно исчезают.
– Твой рассказ похож на красивую волшебную сказку, на музыку.
– Над океаном памяти всегда звучит тихая торжественная музыка.
– Почему?
– Всегда так было.
– Мена, а что являлось символом памяти в древней Беоргии?
– Цветы, Луили, самые красивые цветы.
Подумай, когда люди хотят почтить память своих предков, они дарят им цветы. Когда кто – то хочет оставить после себя добрую память, он приносит цветы. Почему? Все очень просто. Люди в душе хотят, чтобы память об их предках или о них самих всегда была такой же красивой, как цветы, и такой же вечной, как они. Цветы увядают каждую осень, а весной расцветают вновь. Человек ничего не оставляет после себя, кроме памяти. Каждому приятно оставить после себя добрую, красивую и вечную память. Поэтому цветы и есть символ памяти и воспоминаний.
– Замечательно. А есть ли у памяти каменный символ?
– Есть. Видишь, вон там шар из простого камня. Это гранит. Древние люди считали, что память о человеке должна быть простой и тихой, без лишней пышности и громких слов. И такая скромная память должна сохраниться на века, как гранит. А еще есть кварц. Вот лежит шар из зеленого кварца. Он тоже был символом памяти. Беоргийцы применяли кварц в своей медицине. По их мнению, камень обладал дезинфицирующими свойствами и отгонял дурную энергию от человека. И память должна быть доброй, светлой, чистой, как кварц. Вот и весь мой рассказ, Луили.
– Мне кажется, я сама в действительности побывала в космосе и увидела океан памяти. Твой рассказ был красивым, как цветы.
– Я очень рада, что тебе понравилось. Когда вы с Руаром вернетесь в Уатиль, вспоминайте Беоргию и почаще приходите к нам в гости.
– Обязательно, Мена. Я иду сказать это Руару. До свидания.
– До встречи, Луили.* * *– Твой рассказ о духе земли был просто замечательный.
– Твой тоже не менее интересный, Луили.
– Смотри, Руар, вот еще один храм.
– Может, пойдем в него вместе?
– С радостью. Идем!
– Интересно, что это за храм, кто его хозяин?
– Не знаю, Руар, что это за храм, но хозяина уже вижу. Вернее, хозяйку. Здравствуйте, мы стражи времени – Луили и Руар!
– Я очень рада вас видеть. Меня зовут Ария – утренняя заря.
– Так это храм Утренней Зари?
– Утренней Зари, музыки души и светлой энергии.
– Никогда не думала, что можно поклоняться заре, наверное, древние люди знали что-то особенное об этом времени суток.
– Ты абсолютно права, Луили. Беоргийцы потому поклонялись заре, что знали много необычного об этом времени.
– Что же, Ария?
– Когда гаснут звезды и первые лучи солнца окрашивают небо, из космоса на землю поступает больше всего энергии, самой светлой, чистой энергии. Солнечный свет будто проходит по коридору ночи и открывает дверь в новый день. Все живое радуется этому новому яркому дню. На рассвете все цветы и деревья впитывают в себя положительную энергию, мир набирает силу, он обновляется.
Вот почему беоргийцы старались как можно чаще встречать восход солнца.
Особенно важно это было для поэтов и художников, так как первые лучи солнца несут высшее вдохновение.
Но важнее всего встречать рассвет было для музыкантов, так как только на заре поют человеческие души. Именно в это время музыканты могли услышать музыку зари и песни души, запомнить эти высокие мелодии, а после сыграть их всем людям.
– Я вижу здесь лиру. Мелодии зари играли на лире?
– Да, очень часто.
– Ария, у тебя в одной руке птица, в другой – ключ. Что это значит?
– Это мои символы, Руар. Птица – это птица души. Ведь на рассвете душа поднимается высоко в небо, как птица, чтобы посмотреть сверху на землю в первых лучах солнца. Душа смотрит на добрую голубую землю, ей радостно, и она поет, как птица.
А ключ – символ нового дня, нового вдохновения, новой радости. Я говорила, что солнечные лучи открывают, как ключом, дверь ночи и возвещают миру о приходе нового дня.
– После твоего рассказа нам и уходить отсюда не хочется.
– И не надо. Вы можете остаться здесь до вечера, послушать музыку или сыграть на древней лире. А вечером я советую вам сходить в храм Добрых Сновидений. Замечательный храм!
– Хорошо, Ария, мы так и сделаем. Луили поиграет на лире, я послушаю, а вечером мы отправимся в соседний храм смотреть добрые и красивые сновидения.* * *– Руар, уже наступил вечер, нам пора идти в храм Сновидений.
– Действительно, пора. К тому же мне уже хочется спать, Луили.
– А вот мы и пришли. Смотри, Руар, здесь вход.
– Как красиво и уютно!
– Тишина… Так тихо не было ни в одном храме. Как ты думаешь, Луили, здесь поклонялись сновидениям? Я никогда не думал, что можно поклоняться снам.
– Конечно, можно, беоргийцы это и делали. Да вы проходите, устраивайтесь поудобнее, мы о чем-нибудь поговорим.
Меня зовут сфинкс Эрдана. Почему вы стоите и молчите?
– О, дорогой сфинкс, мы уже видели говорящих сфинксов, живые барельефы, но и думать не могли, что увидим, как сфинксы ходят.
– Что же тут странного? Сфинксы живые, раз умеют говорить, почему бы им и не ходить? Правда, ходим мы только по пещерным храмам, в городе или за городом никогда не были. Но обитатели храмов постоянно общаются друг с другом. Мы никогда не скучаем, не бываем одиноки. А если бы сфинксы не умели ходить, им труднее было бы видеться с друзьями.
– Живые сфинксы – это замечательно!
