Амалдан Кукуллу - Сказания древнего народа
Сказано – сделано. Постарались нукеры исполнить приказ своего повелителя.
Через несколько дней бывший везир ходил по шумному базару другого падишахства и вспоминал сказанные ему некогда мудрые советы Бахлюля.
– Баллах! Прав был мудрец Бахлюль! – говорил себе везир, упорно раздумывая над тем, как ему жить дальше. Вспомнились мудрые слова, которые Бахлюль извлек из второй кучки песка, «Никогда не надейся на богатство. Знай, богатство приходит и уходит, ремесло же всегда при человеке».
– О, Худо! – в надежде воскликнул бывший везир. – Какие верные слова!.. Нужно срочно выучиться какому-нибудь ремеслу.
Вскоре бывший везир выучился ремеслу чеканщика по металлу, и дела его стали постепенно поправляться.
Вот так везир испытал на себе все три совета мудреца Бахлюля, и более того – сам стал мудрее в жизненных обстоятельствах.
ВО ГАЛАМ, ВО САЛАМ.
СЛАВА ИМ, СКАЗКА НАМ!
Обиженного людьми судьба да вознаграждает
В некотором царстве, в некотором падишахстве жил-был шестидесятилетний правитель, и звали его Шоофорадин. Пышные хоромы, бескрайние сады, большая казна и три жены были у этого правителя. Старшая из жен была дочерью хана, средняя – дочерью бея, младшая – дочерью бедного пастуха. И ни одна из жен не могла родить ему ни одного ребенка, и правитель был очень несчастлив.
Однажды Шоофорадин сидел у окна, что выходило на дорогу. В это время по дороге проходил странствующий данандей. Увидел он в окне печальное лицо правителя и стал петь песню:
Я – странник, и много я царств исходил,
Я видел царей, в их глазах только солнце.
В твоих – колодец пустой, а в груди
Тяжелые тучи, закрывшие сердце...
Услышал Шоофорадин песню данандея и еще больше помрачнел. Разгневался на данандея, который своими песнями теребит и без того зудящую рану сердца, и велел слугам схватить и привести его во дворец.
– Ты же видел, что я грущу, зачем на мою рану еще соль сыплешь своими глупыми песнями? – зло спросил Шоофорадин.
Данандей ответил:
– Увидел я в окне твое грустное лицо и решил узнать в чем твоя печаль. Так бы меня к тебе не впустили. А пропел я эту песню – ты и позвал меня... О чем ты грустишь, почтеннейший Шоофорадин? О, не говори, я знаю сам: у тебя нет детей... Вот затем я и пришел сюда. Дам я тебе одно яблоко, и у тебя будут два сына. Когда им исполнится по восемнадцать лет, одного из них ты отдашь мне.
Согласился Шоофорадин, они заключили договор и заверили печатью. Одну бумажку данандей забрал себе, а другую оставил Шоофорадину. После чего данандей достал из кармана яблоко и передал бездетному правителю.
– Разделишь это яблоко на две части; одну половину съешь пополам с одной женой, другую половину – с другой. У тебя будут два сына. Одного из них ты отдашь мне. – Сказал так данандей, взял за это несколько золотых и с тем ушел.
Остался правитель наедине со своим горем и задумался: есть ли правда в этой затее? У него было два советника: везира правой руки звали Ахмед, а везира левой руки – Самед. Ахмед был очень злым и кровожадным, а Самед был добрым и честно исполнял свои обязанности. Решил бездетный правитель посоветоваться с ними. Позвал он советников и рассказал о случившемся.
Ахмед сказал:
– Почтенный Шоофорадин, данандеи обманывают людей и тем живут. Вот и вас этот колдун решил обмануть.
Нужно сказать, что Ахмед хотел, чтобы у падишаха не было детей и на престол встал его – везира – сын.
А Самед сказал иначе:
– Я верю данандею. Если вы, почтеннейший, сделаете все так, как велел данандей, у вас будут дети.
Послушался бездетный Шоофорадин Самеда и вечером пошел в покои старшей жены – дочери хана. Здесь он разрезал яблоко на две половинки; одну часть спрятал, а с другой снял кожуру и съел со старшей женой поровну, – и они достигли желаемого. Во второй вечер взял Шоофорадин оставшуюся половину яблока, отправился к средней жене – дочери бея – и тоже достиг желаемого. На третью ночь пришел правитель к третьей жене – дочери пастуха, рассказал про данандея, про яблоко и, довольный своим успехом, насмешливо сказал:
– Дочь пастуха, тебе-то яблоко я не принес, все с другими женами съел.
– Не беда, если я не отведаю вашего волшебного яблока, – ответила дочь пастуха, – я все равно достигну желаемого. В этот вечер они все же доверились друг другу.
Не знал Шоофорадин, что еще раньше, когда он чистил яблоко, дочь пастуха находилась в соседней комнате. Почувствовала она запах яблока, потихоньку вошла в покои, где находились правитель со своей старшей женой, и съела всю кожуру, которую правитель выбросил.
Незаметно прошло девять месяцев, а жены правителя так и не рожали обещанных данандеем сыновей. Теребит бороду Шоофорадин, места себе не находит, на жен гневается. Но прошло еще девять дней, девять часов, девять минут и все три жены родили ему по сыну.
Ликованию Шоофорадина не было предела. Отметил он это радостное событие богатым пиршеством, пригласил мудрецов, чтобы дали младенцам имена. Сына его старшей жены – дочери хана – назвали Мелик-Мамед; сына его средней жены – дочери бея – Мелик-Ахмед; а сына его младшей жены – дочери пастуха – назвали Мелик-Джумшид. К каждому ребенку приставили по семь нянек, и Шоофорадин приказал всем нянькам ни под каким предлогом не выпускать детей во двор: кабы чего не случилось. Велел кормить их самыми вкусными обедами, чтобы скорее росли и были здоровыми. А когда сыновьям исполнилось по семь лет, пригласили во дворец данусмендов и стали детей учить древним мудростям.
Шли дни, сменяя друг друга. Шли месяцы, сменяя друг друга. И вот исполнилось мальчикам по семнадцать лет. За эти годы они ни разу не видели солнца: все время их держали дома, обучали грамоте и хорошим манерам. Но однажды им принесли мясной обед, а в обеде оказалась кость. Съели дети все, а костью стали кидаться. Вдруг Мелик-Джумшид бросил кость и нечаянно угодил в окно. Окно разбилось, и в комнату ворвался солнечный свет. Обрадовались ребята солнцу и стали ловить его лучи. Бегают по комнате, прыгают, а поймать никак не могут. В это время зашли няньки, и ребята стали проситься во двор поиграть.
– Мы во двор хотим! Мы уже взрослые! – пристали они.
Пошли няньки к отцу и доложили о случившемся.
Разгневался Шоофорадин на придворных поваров за то, что в обеде оказалась кость, и тут же решил выгнать их, а детям разрешил играть во дворе, на свежем воздухе.
Прошел еще год. И в тот день, когда ребятам исполнилось по восемнадцать лет, ко дворцу отца детей подошел тот самый данандей. Постучался он в ворота и сказал везирам, что хочет видеть падишаха. Везиры доложили своему правителю. Дал падишах свое разрешение, данандей прошел, и поклонившись, пожелал ему многих лет. Усадил падишах гостя и стал расспрашивать: «Откуда идешь, куда направляешься, какие новости в мире?»
А данандей отвечает ему:
– Новостей особых нет. А пришел я затем, чтобы забрать у тебя одного из сыновей и усыновить.
Разгневался Шоофорадин на данандея и говорит:
– Бери все, что пожелаешь, а сына не дам.
Данандей в ответ:
– Мне ничего не нужно. Отдай мне одного мальчика согласно нашей договоренности. – И достал из-за пазухи договор с подписью и печатью падишаха.
Ничего не оставалось делать Шоофорадину. Пришел он к своей старшей жене – дочери хана – и говорит:
– Восемнадцать лет тому назад я заключил с этим колдуном договор о том, что одного из наших сыновей мы отдадим ему.
– Не отдам я сына своего, хоть убей меня, – закричала старшая жена и выгнала их обоих.
Пришел падишах к средней жене – дочери бея – и говорит:
– Восемнадцать лет тому назад этот колдун дал мне яблоко, и тогда у нас родились сыновья. За это я обещал ему отдать навсегда одного из сыновей. Отдай ему своего сына.
– У меня он единственный, ни за что его не отдам! – закричала дочь бея.
Пришел тогда Шоофорадин к младшей жене – дочери бедного пастуха – и говорит:
– Восемнадцать лет назад заключил я с этим колдуном договор о том, что он возьмет у меня одного из моих сыновей. Он нам дал яблоко, и у нас родились мальчики... Ходил я к старшей жене, – она выгнала и не отдала своего сына. Ходил я к средней жене, – и она тоже выгнала ... Отдай хоть ты своего сына данандею.
Ничего не оставалось делать дочери бедного пастуха. Отдала она своего Мелик-Джумшида и попросила, чтобы смотрели за ним, как за родным.
Пришел сын к матери прощаться. Благословила мать дитя своего, наказала беречь себя и помнить о том, что есть у него мать, да отпустила с Богом. Затем Мелик-Джумшид пришел к своему старшему брату -сыну дочери хана – и говорит:
– Брат мой, я ухожу, ты остаешься. Вот что я скажу тебе на прощание, может быть, тебе удастся помочь мне. – Мелик-Джумшид снимает с ремня свой кинжал и отдает брату. – Повесь этот кинжал на стену. Если с конца кинжала будет капать кровь, а на той чинаре, что растет в отцовском дворе, желтеть и осыпаться листья – знай, я в опасности. Спеши мне на помощь. Если же вдруг с кинжала кровь будет не капать, а течь, а на чинаре осыплются все листья до одного: я умер и уже не ходи за мной.
